Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

— А ты шути… продолжай шутить, ты красивая! — Я смотрела на растерянное лицо студентки и наслаждалась местью. — Ты не бойся: адрес я сама твой не знаю… Не сообщила…

Ветер хлопал полами пустых палаток. Не первый раз я испытывала тоскливое чувство, проходя по опустевшему лагерю. Почему Лариса Чаплыгина такая злая? Что я ей сделала плохого? Я не виновата, что Володька не обращал на нее внимания.

Я медленно уходила в тундру, не оборачиваясь и не смотрела на лагерь. Решила встретить Александра Савельевича и все ему рассказать. Скоро почувствовала, что устала. Стертые пятки горели. Не раз присаживалась на камень. Где-то рядом пять озер. О них возбужденно говорил веселый мальчишка Саварка, растопыривая пальцы: «То, то, то, то, то!».

Начался подъем. Под ногами гремели камни, щебенка. В светлый день, когда солнце, — красные, в сумрачный — темные и даже черные.

Напрасно я надеялась на свои силы. Ноги не слушались. Остановилась, чтобы передохнуть, яростно воюя с комарами. Впереди увидела Александра Савельевича. Не могла поверить, что так легко отыщу его. Он медленно шел навстречу, резко выбрасывая вперед прищелкивающий протез, опираясь на палку, широкоплечий, немного грузный, с глубокими залысинами.

Приготовленные заранее слова сразу куда-то пропали. Я бросилась к начальнику партии, чтобы все рассказать. Но слезы заскользили по щекам.

— Анфиса, что с тобой? — тревожно спросил Александр Савельевич.

— Отправляйте скорей из лагеря… Я знаю, Бугор из-за меня подорвался. Наговорили на меня… Да, я пять кубов не хотела лишних приписать… Отправляйте на вертолете на сто десятый… Чаплыгина меня обвиняла!.. Да, да, я виновата… Бугор подорвался из-за меня. Поссорила Аверьяна Гущина и Лешку Цыпленкова… Я плохая… но я не занималась припиской!.. Да, да, не хотела приписывать!.. Проживу без экспедиции!

— Ты что, бредишь? Вытри нос. Детский… нет, нет, Анфиса Аникушкина, — спокойно сказал Александр Савельевич, привлекая меня к себе. Осторожно погладил рукой по голове. — Что тебе наговорили и кто наговорил, знать не хочу. Из отряда тебя выгонять не собирался. Не послал на канаву по просьбе Ермоловой. Попросила она за тебя: видела твои разбитые ноги… Отдохни пару дней. Работы еще впереди много… Ну, поняла? А слезы побереги. Не разводи сырость. И без того воды много.

Спокойные слова Александра Савельевича успокоили меня. Взгляд остановился на тяжелом рюкзаке.

— Александр Савельевич, давайте рюкзак, я понесу, — настойчиво стаскивала лямки. — Интересные образцы попались?

— Есть кое-что, — он широко улыбнулся. — Сергею повезло больше всех. Кажется, он открыл крупное месторождение.

— Далеко?

— В районе озер.

— Здорово! Как назовут месторождение?

— Название придумать — самое простое. Торопиться не следует. Зимой по сколам в шлифовальной лаборатории изготовят прозрачные пластинки — шлифы. Повертят под микроскопом, отправят на химический и спектральный анализы. Узнают процентное содержание меди. Окажутся нужные проценты — предъявим как месторождение. Тогда и подумаем о названии. Ты сама как бы хотела назвать?

— Пятиозерное — пять озер.

— Неплохо придумала.

Я была рада, что пошла на открытый разговор с Александром Савельевичем. Я остаюсь в экспедиции. Попрошусь с Сергеем в маршрут, посмотрю озера. Пятиозерное! Красивое название. Лариса Чаплыгина злая. Все переврала, но зачем? Я ей, видно, в подруги не подхожу. Задумала сделать мир хорошим, так сделай сначала такой себя. Мне понравилась эта мысль.

— Взрывник нам нужен.

— Да, без него не обойтись! — Александр Савельевич приостановился. — Вторую телеграмму сегодня Ольга передала на сто десятый. Надо копать канавы по маршруту Сергея.

Я радовалась за Сергея. Не каждому удается открывать новые месторождения. Удача сопутствует настойчивым и упрямым. Сергей именно такой. Для него на свете, кроме работы, ничего не существует. Труд и труд. В нем он забывался, отдыхал и находил радость.

«Александр Савельевич поверил мне. А если Сергей слышал сплетню? — ужаснулась я. — Поверил, что я убежала, бросила Володьку около канавы одного? Но почему я разволновалась? Лешка Цыпленков не мог ничего сказать Ларисе Чаплыгиной, ее это вранье! Я должна поздравить Сергея с настоящим успехом. Я хочу быть геологом. Виноват ли в этом Александр Савельевич или он, Сергей Краснов, пока не разобралась. Меня ждет моя канава. Она для меня будет первой ступенью к геологии!».

Неожиданно вспомнила, что из-за волнений я совершенно забыла о письмах. Вертела два конверта. Одно письмо от мамы, второе — от Маши Корольковой. Конверты одинаковые, с голубыми цветочками.

А Сладкоежка уверяла, что мне пришли три письма. Кажется, Тося в самом деле вручила мне столько конвертов. Вчера ужасная усталость свалила меня с ног, плюхнулась на койку и заснула как убитая. Должно быть еще одно письмо! Тося не обманывала. Простившись с Александром Савельевичем, вернулась в палатку. Рассуждая и споря сама с собой, я вела поиск. Старательно перебирала вещи и еще больше волновалась. Начала верить, что Сладкоежка ошиблась. Оттащила койку. На брезенте лежал большой конверт из плотной бумаги. Адрес был напечатан на пишущей машинке. Официальное письмо!

Кому я понадобилась на Полярном Урале? Я смотрела на конверт, не решаясь протянуть к нему руку. Может быть, меня вызывают в суд по делу Алика и Жоры? Значит, прощай экспедиция, снова прежние волнения, которые я так старалась забыть. Лучше всего сжечь письмо. Но спичек в кармане не оказалось. Отхлебнула из кружки холодного чаю, прилегла на койку. Конверт положила на ящик. Хотя я старалась думать о разных вещах, снова и снова с беспокойством возвращалась к письму.

Невозможно выдержать испытание: вскрывать — не вскрывать. Разорвала конверт и вытащила сложенный лист. Буквы запрыгали перед глазами. Пришлось успокоиться и вчитаться в строки.

«Уважаемая Анфиса Петровна!»

«Если я уважаемая, то не из милиции», — облегченно вздохнула я и сразу успокоилась.

«По решению ветеранов Уральского добровольческого корпуса мы шефствуем над семьями погибших наших боевых товарищей. Напишите, как Вы живете, в чем нуждаетесь. Мы всегда поможем Вам. Для учащихся в институтах установили стипендии. Если Вам требуется работа, приезжайте к нам на Урал.

Письмо послано и Вашей маме — Дарье Игнатьевне. Ее и Вас, Анфиса Петровна, мы приняли в свое землячество. Помните, что Вы наши — уральцы, и мы за Вас в ответе.

В грозный час войны весь мир увидел, на что способен наш героический рабочий класс. Мы с гордостью говорим о себе: «Мы — рабочие-уральцы». Сообщаем Вам краткую историю нашего корпуса. В корпус пошли рабочие-добровольцы. Сами сделали для себя танки. Руду нам дали наши горы — Высокая и Благодать. Броню для танков выплавляли, прокатывали доменщики, сталевары, прокатчики Свердловска, Тагила, Серова, Первоуральска, Алапаевска и Кушвы. Редкие металлы сделали бронь неуязвимой. Красноуральск, Кировоград, Каменск-Уральский снабдили танкостроителей медью и алюминием. Наши заводы дали моторы, пушки, приборы и аппараты.