Владимир Монастырев - Ходи прямо, хлопец

Иван Филиппович встал. Андрей понял, что он сейчас уйдет. Совсем уйдет. И Андрей испугался. Не того, что потеряет тренера, нет. Испугался от мысли, что потеряет Ивана Филипповича, человека, который его не только учил, но и любил.

— Простите, Иван Филиппович, — сказал Андрей. — Виноват я перед вами, что не пришел. Но собирался…

Иванцов поднял голову. Вид у Андрея был покаянный, и стало ему парня жаль.

— За чем же дело стало? — спросил Иван Филиппович. Он уже готов был все простить.

— Завтра приду, — сказал Андрей. — Если крест на мне еще не поставили.

— Приходи, — стараясь быть равнодушным, согласился Иванцов. — Крест поставить, я тебе скажу, всегда успеется.

Андрей все-таки хотел сбегать за коньяком, но Иван Филиппович не разрешил. Они пили чай, сидя за письменным столом, благо бабушки не было дома, и Андрей изо всех сил ухаживал за Иванцовым, стараясь вернуть ему доброе расположение духа.

На другой день Андрей пришел в зал бокса. Иван Филиппович встретил его сдержанно, ничем не выказал радости. В конце занятий выпустил на ринг.

Последнее время заметные успехи сделал Женя Федорук. Иванцов поставил ему удар и однажды, прикинув его правую на приборе, измерявшем силу удара, только головой покачал: стрелка махнула за пятьсот килограммов. Женя смотрел тренеру в рот, беспрекословно выполнял все его указания и по-прежнему нажимал на физическую подготовку.

Иван Филиппович решил попробовать Женю против Андрея. Три месяца назад Иванцов и мысли не допускал, что на отборочные вместо Андрея может поехать Федорук. Теперь такое предположение не казалось ему невероятным.

Боксеры надели шлемы, Иванцов посмотрел на секундомер и предупредил:

— Будете работать три раунда, имейте в виду. — И рубанул воздух ладонью. — Бокс!

Федорук атаковал смело и напористо. Первую минуту Андрей был вяловат, отходил. Было такое впечатление, что он запаздывает с защитой, но Женя ни разу не сумел попасть в него.

К концу раунда Андрей разогрелся, стал встречать Женю прямыми и сейчас же, сбив его атаку, развивать свою. Он беспрепятственно бил по корпусу и два раза точно попал противнику в голову. Иван Филиппович видел, что бьет Андрей не в полную силу. Если б вкладывал в удар все, что мог, Федорук был уже на полу. Во втором раунде Женя, отчаявшись попасть в Дугина, без подготовки ринулся вперед. Андрей легко, будто показывая приемы защиты, уклонился, и Федорук застрял в канатах.

Иванцов остановил бой.

— Хватит, — сказал он, хмурясь, — третьего раунда не будет.

Далеко Жене до Андрея Дугина, ох, как далеко!

После занятий Иван Филиппович оставил Андрея.

— Скоро отборочные, — сказал он. — Думаешь ехать?

— Конечно, — ответил Андрей. — Почему бы мне не ехать?

— Ну, мало ли, — уклончиво сказал Иванцов. — Экзамены, испытания. Глядишь, еще кто приедет.

Андрей рассмеялся.

— Экзамены предстоят, это верно. А приезжать некому.

— Тренироваться надо. Всерьез.

— Буду тренироваться, — сказал Андрей.

Отборочные соревнования перед первенством Европы устраивали в Тбилиси. На Кубани еще держалась зима, а тут днем жарило солнце, и ребята ходили по городу без пальто.

Съехался цвет советского бокса: вызывали по восемь спортсменов в каждой весовой категории. Приехали почти все. В вестибюле гостиницы «Абхазия», где расселили большинство боксеров, то и дело раздавались восклицания.

— Сколько лет, сколько зим, Петя!

— Привет, Нури!

— Как дела, Стасис?

Андрей встретился тут с Борей Парамоновым. Поглаживая ладошкой короткие волосы — от затылка ко лбу, он улыбался, оглядывая товарища.

— В полутяжи перешел, что ли? — спросил Боря.

— С чего ты взял?

— Похудел, легкий больно стал.

— Работал, Боря, работал. Экзамены сдавал. Ни одного хвоста.

— А может, влюбился? В ту рыженькую?

— В какую рыженькую?

— Ленинградочку. Забыл?

— Какая же она рыженькая. Каштановая.

— Не забыл, значит?

— Не забыл. Она в Краснодар приезжала.

— Да ну? — удивился Боря. — Значит, всерьез?

— И надолго.

— На глазах гибнут лучшие люди! — Боря возвел глаза к потолку. — Не уберег, значит, тебя Иванцов?

Парамонов скалил зубы, отпуская шуточки, подтрунивал над Андреем, но, странное дело, Андрея это не раздражало, его даже тянуло к Борису. Может быть, потому, что он хоть немного знал Надежду и с ним можно было о ней поговорить.

Андрей писал ей письма. Несколько раз говорил по телефону. Чем больше длилась их разлука, тем сильней он по ней скучал. Письмами Надежда его не забрасывала. Письма были спокойные, с улыбкой. Разговоры по телефону то повергали Андрея в уныние, то возносили на седьмое небо. Это зависело от настроения Надежды, от голоса, каким она говорила. О главном, конечно, умалчивали. Спрашивали друг друга о погоде, о зачетах, о том, что идет в кино. «Я тебя люблю!» — хотелось крикнуть Андрею в трубку, но он почему-то не мог произнести этих слов. Иногда казалось ему — и Надежда готова сказать эти самые слова. Но она тоже говорила совсем другое. Спрашивала, как здоровье бабушки Веры, или удивлялась, что в Краснодаре идет дождь.

Пока Андрей, Парамонов и другие боксеры бродили по городу, осваивали местные спортивные залы, тренеры, судьи и организаторы соревнований совещались, устанавливали регламент состязаний, утрясая десятки вопросов, которые валятся в таких случаях как снег на голову.

Договорились провести «рассеивание» участников, то есть организовать жеребьевку так, чтобы сильнейшие не встретились в первый же день и не выбили друг друга из соревнований. У тяжеловесов «рассеивали» Денисенко и Дугина. Кто-то заметил, что Дугин, пожалуй, не сильней узбека Уразумбетова, да и Фриденис в хорошей форме: стоит ли «рассеивать»? Все-таки решили — стоит: как-никак, а на ведомственном первенстве Дугин у Денисенко выиграл.

Волею жребия Андрей первым среди боксеров тяжелого веса вступал в соревнование. Он и узбек Уразумбетов, его противник в первом бою. Они уже встречались — два года назад. Тогда с небольшим преимуществом победил Дугин. За два года много воды утекло — Андрей кое-чему научился, но и узбекский тяжеловес на месте не стоял. Он выигрывал у бойцов очень сильных. Случалось, терпел поражение, но никто не мог похвастаться легкой победой над Уразумбетовым.

Невысокий, но широкоплечий и длиннорукий, Уразумбетов спокойно стоял в своем углу, слушая секунданта. Он и бой вел всегда спокойно, методично и неотвратимо шел вперед, нечувствительный к ударам.

— Держи его на дистанции или резко сближайся, — напутствовал Андрея Иванцов. — На средней он своими хлыстами пробьет любую защиту, имей в виду.

Андрей слушал и слегка кивал головой: сейчас он отдавал себя целиком во власть секунданта. Тут, на ринге, они с Иванцовым понимали друг друга с полуслова и верили друг другу до конца.