Владимир Монастырев - Ходи прямо, хлопец

Денисенко не был обычным противником: Андрей помнил Тбилиси. В то же время он не испытывал мстительного желания ударить побольней, свести счеты. Не было у него счетов с Денисенко. Не то слово, не то понятие. Отражая выпады противника, уходя от его атак, Андрей словно спрашивал насмешливо: «А ну, какой номер ты сегодня выкинешь? А ну, покажи, на что способен?» Им владел боевой азарт, который нес его будто на крыльях, вливая силу в мускулы, обостряя мысль. Он видел каждое движение противника еще в тот момент, когда оно только зарождалось, и безошибочно находил точный ответ.

Говоря о том, что делал он на ринге, Андрей не любил употреблять громких слов. У боксеров есть хорошая скромность, мужская сдержанность, поэтому всем другим они предпочитают слово — работа. Редко можно услышать: «Я дрался». Говорят: «Работал». Если бы состояние, переживаемое Андреем в бою, кто-то назвал вдохновением, он усмехнулся бы и сказал: «Ну, что вы…» А это было все-таки вдохновение.

— Устал? — спросил Иванцов во время второго перерыва.

— Нет, — ответил Андрей.

Он и в самом деле не чувствовал усталости, дыхание почти сразу, как только сел Андрей на табурет, пришло в норму. А противник его устал. Он сидел с закрытыми глазами, безучастно слушая, что говорит тренер. Лупко говорил что-то напористо, горячо, даже переставал махать полотенцем, наклоняясь к уху своего ученика. Бритая голова его светилась, как матовый плафон.

Третий раунд начался настойчивыми атаками Денисенко. Он шел вперед, невзирая на встречные удары. Он хотел загнать Андрея в угол, обязательно в угол, где нельзя маневрировать, где некуда деваться от ударов. Денисенко был тяжелей Андрея, бить умел. Только бы попасть!

Андрей отступал. Оп попытался уйти в сторону, но Денисенко преградил дорогу. В угол. Только в угол. И Андрей, казалось, сам пошел навстречу желаниям противника. Вот он уже в углу, вот уже Денисенко бьет левой в корпус, правой… Но что это? Правая динамовца рассекает воздух, и в углу — Денисенко. Пока он там ворочался, Андрей успел нанести два удара и отскочил на безопасное расстояние.

Еще раз пытается Денисенко загнать противника в угол — и снова неудача. Он старается изо всех сил, выкладывается весь, без остатка. По лицу, по шее динамовца течет пот, но добиться перевеса он не может. Хуже того, он сдает на глазах, все чаще «приклеивается» к Андрею.

Атакует Дугин. Ведет бой только один боксер, другой старается помешать ему, «вяжет», захватывает руки.

Лупко не выдержал, крикнул:

— Работай сам!

Денисенко слышит, но «работать сам» уже не может и после сигнала, известившего о конце раунда, вяло идет в свой угол.

Члены тренерского совета делают последние записи и захлопывают блокноты. Лица их непроницаемы. Иванцов, снимая с рук Андрея перчатки, косится на Ларионова. Тот что-то говорит председателю тренерского совета. Дорого бы дал Иван Филиппович, чтобы узнать что.

В Москву съезжались участники чемпионата. Во Дворце спорта в Лужниках готовили ринг, прилаживали над ним специально сконструированную люстру с десятками мощных ламп. Люстра должна ярко светить, но не греть: на ринге и без того будет жарко.

Составы команд полагается заявлять чуть ли не за месяц до чемпионата, но никто этого правила не выполняет. А если и дают имена участников, то это еще не значит, что все они выйдут на ринг. Бывалые тренеры не очень верят заявкам. Все прояснится в последний день: кто станет на весы, тот и будет драться.

В нашей команде тоже еще не все ясно, во всяком случае, состав ее еще окончательно не утвержден и не объявлен. Иван Филиппович полагал, что вопрос о тяжеловесах решился на ринге в динамовском зале бокса. Но чем черт не шутит? Лупко еще вроде на что-то надеется.

Иван Филиппович нервничал. И Андрей стал нервничать. Летом он не рвался на чемпионат Европы. Сейчас, если бы включили в команду не его, а Денисенко, наверное, пережил бы жестокое разочарование. Много воды утекло с лета: была в Краснодаре Надежда, была тбилисская история. Сейчас он хотел драться.

Решилось все как-то уж очень буднично и просто. В один прекрасный день приехал из Москвы старший тренер, собрал боксеров возле дачи на полянке и прочел, наконец, утвержденный список команды. Дугин в списке был. Денисенко не было.

Наконец настал день взвешивания и жеребьевки. С утра все пришло в движение в гостинице «Юность». Спортсмены потянулись во Дворец спорта. В большой комнате на втором этаже стояли десять медицинских весов. Около каждых — столик, за ним судья, отмечающий вес участника. Десять весов, десять площадочек, на которые становятся боксеры, чтобы получить пропуск на ринг. Глаза спортсменов не без тревоги следят за маленькой гирькой на шкале: не перейдет ли она за нужное деление. Большинство держит вес на грани, за которой высшая весовая категория. Многие боятся съесть лишний кусочек, выпить лишний стакан воды.

Только на одних весах, там, где на белую площадочку становятся тяжеловесы, дело обходится без волнений. Редко-редко весы показывают 81 килограмм — нижнюю границу для этой категории. Чаще гирьку гонят за отметку 100: потолка у тяжеловесов нет.

Гигант Веселинов сегодня весит даже не 135, а все 136 килограммов. У Андрея его обычный боевой вес — 95. Рядом с Веселиновым он кажется мальчишкой.

После взвешивания комнатой завладели судьи, представители команд, тренеры. За длинным столом — президиум Международной федерации бокса во главе с почтенным джентльменом из Великобритании. В углу комнаты демонстрационная доска, у края стола крутят стеклянный ящичек с номерами. Идет жеребьевка. На доске, появляются названия стран и номера, которые им достались.

В комнате душно, шумно. Ивану Филипповичу в серой паре и накрахмаленной рубашке жарко, но он терпеливо сидит за столом, записывает результаты жеребьевки. Андрею выходить на ринг вечером второго дня соревнований. Первый противник — болгарин Веселинов. Что ж, выбирать не приходится.

Веселинов не загадка, наши тренеры знают его, видели на ринге; два года назад один из советских тяжеловесов встречался с болгарином, проиграл по очкам, но подавляющего преимущества у Веселинова не было. Высокий рост? Большая разница в весе? Этого, конечно, со счета не сбросишь, но в боксе, особенно на большом ринге, не всегда побеждает самый большой и тяжелый. Королеву случалось нокаутировать гигантов, которым он еле доставал до подбородка. И у Михайлова такие случаи бывали.

Иван Филиппович вспоминал, прикидывал, советовался со старшим тренером — готовил и обдумывал план боя с болгарским тяжеловесом.

Андрей Дугин в это время стоял у кассы на Шереметьевском аэродроме — брал билет на ТУ-104, который через сорок минут должен был вылететь в Ленинград.