Антон Горшков - Молодость [Литературно-художественный сборник]

Появляются Шпак и Маня с книгой.

Маня( Шпаку ) — Вот и пришли.

Шпак— Здесь хорошо! Природа и все прочее на все сто.

Маня— Хорошо-то хорошо, да когда-б плохо не вышло!

Шпак— То-есть как так?

Маня— Да вообще сам понимаешь.

Шпак— Будь спокойна, маху не дам.

Маня— Я на шесть часов назначила.

Шпак( Смотрит на часы ) — Сейчас только четверть. Видать, скоро примчится.

Маня— Слушай, Сеня, а не слишком ли мы рискованную штуку затеяли? Мне и любопытно, и интерес берет, и немного боязно.

Шпак— Брось, чего там. Всей братией мы и слона укрутим. Маня, зато какая красота будет! Ты только пойми!

Маня— Удастся ли?

Шпак— А ты постарайся — и удастся. Сейчас главная работа твоя. Нам только бы толчок дать, а потом мы все за него возьмемся.

Маня— Трудно, понимаешь. Тут артисткой надо быть.

Шпак— Положим, этого качества у тебя хватит, не задавайся.

Маня— А что если он пьяным придет!

Шпак— Пьяным… Ну, тогда того, придется отложить. Но нет, этого не будет, я с ним говорил. С тех пор, как я помогал ему письмо тебе писать, он мне все свои тайны открывает.

Маня— Сеня, а не ошибаешься ты насчет его любви? Мне, по правде говоря, это как-то не верится. Неужели человек до такой степени может одуреть, чтобы от любви окончательно с ума сходить?

Шпак— Я сам так думал. Да, оказывается, бывает. По научным данным, тут какие-то природные законы вмешаны. Как придет пора, хоть «алла» кричи. Сил накапливается — не провернешь, вот тут-то и смотри в оба, сумей должное направление дать, а как дал — тогда только держись.

Маня— Я тоже что-то читала об этом. ( Смотрит с обрыва вниз ). Тише, идет! ( Шпак подходит ближе ).

Шпак— Идет? Где?

Маня— А вон через мостик переходит. Видишь?

Шпак— Ага, значит, он сюда с этой стороны поднимается. Ну, Маня, не подкачай. Выполни нашу просьбу и свое обещание.

Маня( смеясь ) — Хорошо, товарищ, постараюсь.

Шпак— Да хорошенько его, со всеми фокусами, чтоб забрало сильнее.

Маня— А ну тебя, ладно уж, иди. Да недалеко ( Провожает Шпака ).

Феня( приподнимаясь из-за куста ) — Побей бог, ни черта не понимаю!

Маня возвращается. Феня прячется. Маня вынимает зеркальце, поправляет волосы потом раскрывает книгу и углубляется в чтение. Пауза. Появляется запыхавшийся Речкин.

Речкин— Здравствуйте, Маня…

Маня— Добрый день, товарищ Речкин.

Речкин( разочарованно ) — Что вы, Маня, все Речкин да Речкин? Будто у меня и имени нет!

Маня— Разве это не все равно?

Речкин( смущаяс ь) — Нет, конечно. По имени приятней.

Маня— Как вижу, вы здорово любите в тонкостях разбираться.

Речкин— Я очень развито чувствую. Особенно, если вы говорите.

Маня— Что же вы стоите? Садитесь.

Речкин— Ничего… я так… спасибо… ( Оглянувшись ) — Маня, я извиняюсь… Ну, как… вам… Я очень извиняюсь…

Маня( поднимая голову от книги ) — За что?

Речкин— Да знаете… тогда, насчет… выпивши был…

Маня— Ах, вон что! Оставим это. Садитесь. ( Погружается в книгу ). ( Пауза ).

Речкин( опускается на колени, мнет фуражку в руках ) — Маня!

Маня— Что вы?

Речкин— Смеркается, хочу сказать, а вы литературу читаете. Можно зрение глаз попортить.

Маня( смотрит вокруг ) — Да, верно. Солнце почти село. Но, представьте, интересная — оторваться трудно.

Речкин— Да, бывает…

Маня— А вы любите читать?

Речкин— Очень даже. Особенно, если книга с большим юморизмом написана или еще про любовь…

Маня— Про любовь… А это о другом: о девятьсот пятом.

Речкин— Когда казаки нагайками народ ублаготворяли? Знаю! Тогда, помню, и отца из ресторана выгнали.

Маня— Как из ресторана? Напился?

Речкин— Нет, не напился, трезвого.

Маня— Так как же?

Речкин— Очень даже просто. Он ( смущаясь ), как это… ну… официантом служил. Долго служил, а потом случай вышел.

Маня— Какой случай? Интересно!

Речкин— Приехал какой-то барин гулять. Конечно, нажрался, как следует, и пива попросил. Отец принес, откупорил, в стакан налил, а тут, как оно вышло — не знаю, то ли в бутылке была, то ли в стакан с лету упала муха. Вскипел барин да стаканом в отца, — так сразу губа выше носа и стала. Не вытерпел отец, зашатался да барину кровавую слюну прямо в морду плюнул и упал…

Маня— Упал?

Речкин— Да… Нервы подействовали. Очень чувствительный был. Бывало, как свободный день, так мы с ним в поле — щеглов, чижиков, дубоносят ловить. Целыми днями пропадали. Как, скажем, завидит — косяк летит, загорится весь, затремтит, а поймаем — снова выпустит.

Маня— Поймает и выпустит?

Речкин— Да, жалко, говорит. Пускай, говорит, свободой солнцем радуются.

Маня— А сейчас где он?

Речкин( грустно ) — Далеко… Не вернется уже… и мать тоже.

Где-то вдали красиво, с возрастающей бодростью, заиграла гармоника. Маня и Гечкин слушают. Пауза.

Маня— Хорошо играет…

Речкин— Приятно…

Маня— Ваня, вы любите музыку?

Речкин( оживляясь ) — Очень! Бодрость от нее является. Жить хочется, да только…

Маня— Что?

Речкин— Да так… ничего… ( Пауза. Маня вопросительно поднимает голову ) — Маня…

Маня— Ваня, что вы?

Речкин— Да так… ( Пауза ).

Маня( поднимаясь ) — Ну, мне пора. Поздно уже.

Речкин( в отчаянии ) — Нет, нет, Манечка, что вы. Рано еще…

Маня— Хорошее рано! Уже луна всходит.

Речкин— Не уходите! Нет! Не уходите, Манечка, милая! Я прошу, не уходите.

Маня— Ладно, но только немного. ( Садится ).

Феня( поднимается ) — Вот сатана! Ох и крутит! ( Прячется ).

Речкин( набравшись храбрости ) — Маня… Я, так сказать… Ну, того… Вы мое письмо получили?

Маня— Я же вам ответила. Значит, получила.

Речкин— Маня, я хочу спросить, как же насчет чувства?

Маня— Какого чувства?

Речкин— Ну, какого… ко мне… и вообще… Я же всю душу в письме выписал. Неужели вы не увидели? Манечка, я бы сказал, да не могу, не умею, не приводилось. Вот как сказать, так я не того…