Зигмунд Скуиньш - Внуки Колумба

Вечером Липст пошел на свидание. Нетерпеливый и взволнованный, он явился по крайней мере на час раньше. Это его немного удивило, ведь всю дорогу он боялся опоздать.

Липст принялся расхаживать по бульвару, как часовой на посту. Круглая тумба для афиш напоминала пестро раскрашенную сторожевую будку. Около нее Липст поворачивал обратно. От «сторожевой будки» до остановки троллейбуса ровно девяносто семь шагов.

Отовсюду капало, будто город только что вылез из ванны. Темнота сражалась с яркими огнями, вокруг которых причудливо клубился туман. Сырые стволы лип отражали цветные блики световых реклам и упирались в небо, до которого можно было достать рукой. Вверху сверкали оранжевые ореолы фонарей, а дома казались оторванными от земли и, толкая друг друга, плыли вдоль бульвара, словно почерневшие айсберги.

Время тянулось убийственно медленно. Липст зажмурил глаза и старался не глядеть на большие электрические часы, хотелось, подняв веки, убедиться, что стрелки хоть немного передвинулись вперед и часы не остановились.

— Добрый вечер! — неожиданно раздался девичий голос за спиной. — Простите, за чем очередь? За насморком?

Липст вздрогнул. Юдите пришла. Он попробовал улыбнуться, чтобы скрыть смущение, всякий раз охватывающее его при встрече с Юдите.

— Как ты здесь очутилась? Ведь не прошло ни одного троллейбуса? — недоумевал Липст.

— Я выпрыгнула с парашютом, — Юдите помахала маленьким зонтиком. — Из такси.

Она выглядела еще элегантнее, чем обычно. Красивая, сияющая, самоуверенная. Липст, даже если бы и захотел, не смог бы увидеть в ней ни малейшего изъяна. Именно это поражало Липста в Юдите и влекло к ней.

Под широким, как колокол, пальто девушки шуршал шелк. В руке она держала маленькую театральную сумочку, расшитую бисером.

— Ну, вот я, — сказала Юдите. — Куда ты меня поведешь?

Липст не отрывал взгляда от сумочки. Только сейчас ему пришло в голову то, что уже давно он должен был бы понять. Лишь желторотый птенец, вроде него, мог надеяться, что в такой вечер Юдите доставит удовольствие болтать с ним на углу, ежась от капель.

— Куда ты меня поведешь? — спросила Юдите еще раз.

Ответ мог быть только один — никуда. Не на что…

Липст видел устремленный на него, полный ожидания взгляд. Счастливая случайность то, что Липст встретил ее, счастливая случайность, что она пришла теперь. К нему и в то же время не к нему, будто красивая бабочка, невзначай севшая на плечо, — достаточно легкого дуновения ветерка, чтобы она вновь упорхнула навсегда.

Нет, Липст не в силах ответить Юдите: «никуда»…

— Видишь ли… — вздохнул он. — Я не успел надеть новый костюм… Сегодня чудесная погода. Мы могли бы немножко погулять…

Юдите посмотрела на Липста, потом на свои туфельки. На какой-то миг столь завлекательное предложение обескуражило ее, но она тут же весело рассмеялась.

— Сегодня действительно чудесный вечер, — сказала Юдите. — Если ты возьмешь меня под руку и не слишком будешь брызгаться…

Тучи и клубы тумана время от времени размыкались и ненадолго приоткрывали бледный серп месяца. Насыщенная зеленоватым свечением дымка густела снова, и город словно погружался в огромные ленивые волны.

— Куда мы пойдем? — Юдите коснулась руки Липста.

К Липсту отчасти уже вернулось самообладание. Фантастическая игра света и тумана подсказала ему заманчивую и отчаянную идею.

— Ты бывала ночью в Старой Риге?

— Нет. Почему бы не сходить?

— Пойдем… Я покажу тебе домик Палача, старые казематы, амбары Призраков…

— Бр-р-р! Страсти какие! А там нельзя потерять голову?

— Нет, — засмеялся Липст. — В худшем случае — каблук.

— Если ты обещаешь охранять меня…

— За это ты не беспокойся.

— Тогда пошли… Чего же мы стоим?

Лабиринт узких улочек старого города встретил их темнотой и безмолвием. С каждым шагом они все дальше и дальше отступали в прошлое. Электрические лампочки в старинных фонарях очерчивали тусклые световые круги. Древние дома, тихо поскрипывая жестяными флюгерами, нашептывали друг другу о далеких днях юности, а булыжник под ногами Липста и Юдите звучал, как в те времена, когда по нему ступали корабельщики и соловесы, наемные работники в доспехах и украшенные павлиньими перьями мужи из магистрата.

Липст рассказывал о замурованной в церковную стену девушке и о Красном Кардинале, который в полночь расхаживал по Домскому собору, о ведьмах и алхимиках Риги, о знаменитых балах Черноголовых, на которые приезжала сама императрица Екатерина, и о законах, которые определили, сколько материи может израсходовать рижанка на платье.

Липст вошел в азарт. Историю он путал с легендами и леденящими кровь преданиями, правдивые рассказы расцвечивал бенгальскими огнями фантазии. Иногда он так увлекался, что фундамент истины окончательно уплывал из-под ног, и он сам верил в вымысел: вот-вот распахнется дверь, и из нее выйдут люди, о которых он рассказывал. Зазвонят наводящие ужас чумные колокола. По тесной улочке, свершив свое дело, пройдет, весело болтая с подручными, городской палач…

Юдите слушала. Ее лицо было обращено к Липсту. Она улыбалась, красивые глаза широко раскрылись. Но Липсту казалось, что Юдите не видит его, смотрит куда-то вдаль, увлеченная причудливой игрой света и тьмы этого странного вечера.

Липст умолк. Забыв обо всем, он смотрел на Юдите. Рука девушки была в его руке. Он ощущал теплую ладонь, ощущал каждый палец в отдельности. Юдите… Она пришла и оставалась с ним. Чудо, которое Липст был не в силах объять разумом.

— Рассказывай еще… — услышал он голос Юдите.

Липст крепче сжал ее руку. Темень стала густой и почти упругой.

— Держись за меня, — сказал Липст. — Не то заблудимся, и пропадешь.

Они бродили долго. Исходив всю Старую Ригу, смешались с сутолокой бульваров, потом еще колесили по городу, пока не очутились в огородах, рядом с ипподромом. В воздухе чувствовался запах влажной земли и капустных кочерыжек. Ветер усилился. Юдите плотнее запахнула пальто, она слегка дрожала.

— Замерзла? — озабоченно спросил Липст и обнял плечи Юдите.

Она улыбнулась.

— Чуть-чуть. Наверно, промочила ноги.

— Я тебя сейчас провожу домой!

— Не надо, — энергично затрясла головой Юдите. — Это мне в наказание. За то, что не надела ботики.

Они стояли под уличным, фонарем. На ветру фонарь раскачивался, и световой круг танцевал вокруг них. Юдите прислонилась к столбу, сняла левую туфлю и стряхнула налипшую грязь. Затем стала снимать правую и, теряя равновесие, запрыгала на одной ноге. Как раз в этот момент мимо шел троллейбус. Юдите была слишком занята, чтобы остерегаться опасности, притаившейся в луже у тротуара. Фонтаны мутных брызг, разлетевшиеся из-под колес троллейбуса, она заметила слишком поздно, — когда Липст уже заслонял ее спиной и растопыренными руками.