Яков Липкович - И нет этому конца

— Во-первых, прошу не тыкать, а во-вторых, я никуда не пойду…

Шофер в один прием перемахивает через борт и подходит к Саше — рыхлый детина с огромными кулачищами.

— А ну вытряхайся!

Саша вконец теряется. Он чувствует, что словами шофера не проймешь, что тот не отвяжется, пока не добьется своего. Но уступить ему — это значит на глазах у всех опозорить себя и свои погоны. Положение — хуже не придумаешь! Если бы в училище ему сказали, что на фронте он когда-нибудь попадет в такой переплет, он бы ни за что не поверил. Он мог допустить все: и ранение, и смерть, и даже плен. Но только не это…

— Долго буду ждать?

Но почему все молчат? Может быть, они считают, что такого, как он, новоиспеченного офицерика нечего принимать в расчет? Или каждый думает только о себе? Даже техник-лейтенант, который по справедливости должен сейчас отдуваться вместе с ним, лишь молчит да хвастливо подмигивает: а я-то, мол, выкрутился… Неужели ему не совестно перед ним, Сашей, не стыдно перед остальными?

— Оглох, что ли?

Наконец Саша собирается с мыслями и говорит:

— Никуда я не пойду.

— Не пойдешь? — И шофер, неожиданно содрав с Сашиной головы пилотку, швыряет ее на землю.

Теперь Саша окончательно теряет контроль над собой. Он вскакивает и кричит плачущим мальчишеским голосом:

— Вы не имеете права!.. Вы не смеете поднимать руку на офицера! На гвардейского офицера! — «О, господи, зачем я это говорю?!» — Я доложу о вас вашему командиру!.. Вас отдадут под трибунал!..

Между Сашей и шофером просовывается худенькое плечо с капитанским погоном.

— Послушайте, оставьте младшего лейтенанта в покое.

Шофер медлит. Но, очевидно, прикинув в уме, что так и в самом деле можно нарваться на крупные неприятности, тяжело поворачивается и, не глядя ни на кого, спускается на землю. А капитан молча возвращается на свое место.

Громко хлопает дверца. После короткой и сердитой возни в кабине машина рывком подается вперед.

До Саши долетают слова:

— Со мной бы у него этот номер не прошел. Схлопотал бы по морде…

Это несколько запоздало комментирует происшествие техник-лейтенант.

Саше так стыдно, так стыдно, что дальше некуда. Стыдно за истерику, которую он только что устроил, за то, что не смог дать отпор этому хаму, за свое жалкое, немужское поведение.

И вдруг он спохватывается: а пилотка? Что же делать? Он же не может явиться в часть без пилотки. Да и вообще его задержит первый же патруль в первом населенном пункте!.. Ни постучать, ни спрыгнуть… А машина все дальше и дальше удаляется от того места, где осталась пилотка.

На Саше, который нервно суетится и дергается, останавливается недовольный, вопрошающий взгляд капитана.

Саша кивает на уходящую дорогу:

— Пилотка!

И хотя первая реакция Сашиного спасителя весьма неопределенна, он все же поднимается и, с трудом удерживая равновесие, пробирается к кабине. Стучит, но не очень сильно. Сперва косточками пальцев, а потом кулаком.

Машина сворачивает к обочине и останавливается. Показывается знакомая физиономия.

— Чего вам?

— Мне — ничего, — отвечает капитан. — Просто пилотку забыли поднять.

В этой реплике Саше слышится ирония по своему адресу. Но сейчас он принимает ее как должное. Впрочем, на свой счет относит ее и шофер.

— Возвращаться не буду, — делая ударение на слове «возвращаться», отрезает тот.

— Ну, зачем возвращаться? — замечает капитан. — Сами сбегаем…

— Только пусть побыстрее. А то долго ждать не буду!

— Ну уж это как удастся обернуться. Ведь ее еще найти надо!

Саша подается к борту.

— Подождите, младший лейтенант! — останавливает его капитан. — Сбегает старший сержант.

— Слушаюсь! — с готовностью откликается тот, и его густые брови на прощанье — уже специально для Саши — смешно сходятся к переносице. У заднего борта он еще раз оборачивается к Саше и неожиданно корчит новую рожу.

Краска заливает лицо Саши. Он чувствует, что теперь над ним могут смеяться все кому не лень. У него даже появилось острое желание дать этому кривляке хорошего пинка.

Но по мере того как бегущая фигура отдаляется от машины, это чувство постепенно сменяется беспокойством. Сашу начинает волновать, успеет ли старший сержант сбегать за пилоткой. В том, что шофер в любую минуту может исполнить свою угрозу, он не сомневается. Такой человек способен на все.

Саша совершенно не представляет, что он будет делать в этом случае… Появиться в таком виде перед командиром прославленной бригады, которому он должен доложить о своем прибытии, — это значит с самого начала попасть в число нарушителей дисциплины. Ведь правду не скажешь — тогда вообще не примут: кому нужен такой офицер? А соврать, придумать что-нибудь… ну, скажем, ветром в реку сдуло или при бомбежке на станции потерял — тоже мало что даст. Главное — сам факт. А факт этот явно не в его пользу.

И при мысли, что из-за какого-то пустяка, мелочи, которая выеденного яйца не стоит, и кончится вся его карьера, на душе становится совсем грустно… Только бы успел… Только бы успел…

Но хотя старший сержант бежит быстро — этого у него не отнимешь, — все-таки расстояние между ним и тем местом, где начинается спуск, почему-то сокращается медленно…

Впрочем, это может быть и обман зрения…

От непрерывного натягивания кожи на висках у Саши устают руки, саднят уголки глаз, натертые грязными пальцами… Но он все равно продолжает напряженно следить за мелькающей вдали одинокой фигуркой.

И вдруг Саша весь внутренне сжимается… Все время думать о себе и ни разу не подумать о том, другом человеке! Ведь если шофер не захочет больше ждать, то старший сержант останется… Правда, ничего страшного нет: уйдет эта машина — сядет на другую, до фронта он уж как-нибудь доберется…

Но вещмешок его здесь. Если что, то не видать ему мешка как своих ушей…

А главное — было бы хоть из-за чего оставаться, а то из-за чужой пилотки!

Теперь Саша переживает за старшего сержанта тоже…

Только бы успел!

А тот уже далеко-далеко…

Наконец наступает момент, когда Саша почти не различает, где старший сержант, а где пятна тени на дороге. С этой минуты единственный источник информации для него — реплики попутчиков.

— Да он не туда пошел!

— Почему не туда? Туда.

— Ищет…

— Да ее не там надо искать!

— Отседова разве увидишь, там или не там?

— Солдат все должен видеть, — с шутливой интонацией замечает техник-лейтенант, обняв за плечи молоденького солдата и Сашу. На его лице, как ни в чем не бывало, все та же нагловатая дружеская улыбка… Саша осторожно, чтобы не было заметно, убирает плечо…

— Долго чего-то ищет…

— На зеленом не видать…

— Гляди-ка, чего-то нашел!