Георгий Лезгинцев - В таежной стороне

— На третьей гидравлике сам полсмены мониторил: Санька кривой по запьянцовскому делу… — ответил председатель и подумал: «Зоркий, примечает, что другим невдомек».

— Дела… А ты опять, Павел Алексеевич, небритый? — как бы походя бросил Рудаков, направляясь к Михайле, стоявшему У гидромонитора.

Тот откинул на плечи капюшон рваного прорезиненного плаща, обтер ладонью мокрое лицо и попросил закурить. Инженер стал к гидромонитору.

Сергей Иванович очень любил мониторить и каждый раз, когда бывал на гидравликах, подолгу простаивал у водяной пушки. Эту страсть уже знали все и одобряли ее, тем более что работал он хорошо, не уступая любому старателю.

Управляя гидромонитором, Сергей Иванович всегда переживал настоящую радость, ощущая в руках огромную силу водяного орудия, быстро и легко смывающего древний увал.

Пятнадцать лет назад, еще студентом, он впервые познакомился с гидромонитором и сразу полюбил эту простую и сильную машину. Работая на производстве, Рудаков познал десятки более совершенных горных машин, но его по-прежнему тянуло к водяной пушке, как к другу счастливой молодости.

Сергей Иванович искусно перемещал упругую водяную струю по подножию высокого увала. Она со свистом выбрасывалась из жерла гидромонитора и, с шумом вонзаясь в породу, разлеталась по забою тысячами брызг. Вруб становился все глубже и глубже, борт забоя трескался, угрожая обвалом. Наконец сотни кубометров породы с гулом и пылью поползли вниз и завалили забой. Рудаков начал размывать обрушенную массу. Увлекшись, он не замечал брызг, летевших на него из гидромонитора, и, только когда основательно промок, с большой неохотой уступил место Михайле.

— Как хорошо! Если бы не дела, всю смену простоял бы у этой пушечки, — отжимая полы шинели, говорил Рудаков.

— Плохо с намывом, — пожаловался Михайла.

— Будем строить рудник, и заработки увеличатся.

— Ну! — высказал свое сомнение Михайла. И спросил: — А с чем руду едят?

— С умением.

— Пусть молодежь пробует, а нам неспособно.

— Ну, как знаешь, насильно мил не будешь, — отходя от старика, заметил Рудаков.

Михайла крикнул:

— Значит, заработки будут больше?

Рудаков утвердительно кивнул головой и пошел к шлюзам, на которых шла съемка золота.

Золотоизвлекательный шлюз — наклонный деревянный лоток метровой ширины, с высокими, в рост человека, дощатыми стенками — по всей длине застилался деревянными торцами — шашками. Между торцами, как в карманы, оседало тяжелое золото, когда его вместе с песком водой прогоняли через шлюз.

Съемка была в разгаре. Уже снятые и обмытые торцы лежали кучей за бортом шлюза, а в нем шла доводка обогащенной золотом породы, вымытой из торцовых карманов. Наташа деревянной дощечкой собирала и потом вновь слегка разбрасывала породу в медленно текущей по шлюзу воде. Вода уносила мелкие камешки, и на дне все отчетливее проступали маленькие кучки серебристого, амальгамированного ртутью золота. У бортов шлюза стояли старатели, молча наблюдая за Наташей.

Рудаков хотел было задать свой обычный для съемки вопрос: «Как улов?» — но не сделал этого: хмурые лица старателей говорили о многом.

Наташа собрала в железный совочек снятое золото, но его было так мало, что оно не покрывало дна совка.

— Теперь ясно — план свой артель совсем провалит. Сезон скоро кончается, гидравлики замерзнут, — разочарованно протянула девушка.

— План по смыву породы мы выполняем, а что золота нет, не наша вина. Мы золотишко здесь не сеяли, — пошутил председатель.

— Здесь крохоборничаем, а рядом, на Медвежьей горе, залежи нетронуты лежат, — не сдавалась Наташа.

— А кто их видел? — крикнул рыжий Дымов.

— Наука определила.

— Наука в нашем деле ни к чему, мы золото, как собаки, чуем. Потому не мути, девка, народ. Понятно? Не наше дело с рудником связываться, там без нас обойдутся, — горячился Пихтачев.

— Не нам попов судить, на то черти есть, — ехидно поддакнул Дымов.

— А как же план золотодобычи выполнять будем? — спросил председателя Иван и взглянул на молчавшего Рудакова.

— Не бойся, паря, фортуна — родная сестра старателю, малость помучает, но не бросит. Плана нет до первого самородка. Найдем — и все долги разом покроем. Старатель с малолетства расположение к золоту имеет, это понимать надо.

— Нет, Павел Алексеевич, на казенных работах план не фартом выполняют. А про наше слово — досрочно пятилетку выполнить — забыл? — наступала на Пихтачева Наташа.

— Пятилетка на то и есть пятилетка, чтобы ее в пять лет выполнять, — огрызнулся тот.

Теперь в спор решил вмешаться Рудаков.

— Наташа права. Вы забыли, что план у нас — закон, не выполнять его — значит творить беззаконие.

Старатели, удрученные, примолкли, старики недоверчиво качали головами. Тишину нарушал только шум воды, размывающей породу.

— Это ты, Сергей Иванович, того… загнул, — показав загнутый палец, усмехнулся Пихтачев.

— Вы думаете, что законы не для старателей писаны? Возьмем хотя бы сегодняшний прогул на третьей гидравлике. Что ты, председатель, думаешь предпринять? — задал вопрос Рудаков.

Павел Алексеевич развел руками.

— Не первый раз он запьянствовал, хоть под суд отдавай.

— Вот, вот, давно нужно было кое-кого за ушко да на солнышко, а ты покрываешь.

— Придется, что поделаешь, хоть и жалко, — ведь за старателем не пропадет, он завсегда свое отработает. Так я говорю, народ? — обратился Пихтачев к старателям.

— Вестимо! — закричал Михайла, разворачивая гидромонитор.

— Недаром старики говорят: старатель — птица вольная, его не смеришь на общий аршин, он и работает и пьет по своему разумению, — поддержал председателя Дымов.

— Птица вольная? — переспросил Рудаков. — Красиво сказано. Так кто же в самом деле старатель? А? — обведя всех пытливым взглядом, спросил он.

Старатели неловко молчали, не находя ответа на такой странный вопрос. Действительно, кто же они?

— Рабочий? — подсказал инженер.

— Нет, — ответила Наташа.

— Крестьянин?

— Нет, — возразил Иван.

— Добытчик, вот кто, — нашелся Пихтачев.

— У нас такого класса нет. Старателю нужно приставать к одному какому-нибудь берегу, свое место в жизни находить, — заявил Иван.

Этот разговор обескуражил Пихтачева. Председатель потерял свою самоуверенность и, чтобы не упасть в глазах дружков, попытался свести все к шутке:

— Больше двух веков старатели по нашей земле ходили, а теперь вроде беспачпортными бродягами стали. Так, что ли?

Но шутка председателя успеха не имела, старатели молча поглядывали на Рудакова, они ждали, что скажет он.

— Вы подумайте над тем, что сказал Иван… А теперь, Павел Алексеевич, скажи мне: ты знаешь о том, что твои артельщики, по существу, работают впустую, копейку рублем добывают?