Георгий Лезгинцев - В таежной стороне

— Конечно, правда, — горячо откликнулась Катя.

Сергей Иванович долго смотрел ей в глаза, словно искал в них потерянное, и неожиданно попросил:

— Екатерина Васильевна, спойте, пожалуйста, нам, вы так хорошо пели однажды. Я шел мимо вашего дома и слышал.

Степановы выразительно переглянулись, и Виталий Петрович, выручая смутившуюся Катю, тихонько затянул старую студенческую песню:

— Цим-ля, цим-ля, цим-ля-ля… — дружно подхватили остальные.

Из штольни то и дело появлялись лошади с гружеными вагонетками. Они останавливались над большим деревянным бункером; коногон опрокидывал вагонетки и, разгрузив их, сейчас же поворачивал обратно.

На рельсовых путях у штольни стояли три шахтных электровоза. Один из них Вася Егоров потянул на паре коней в подземное электровозное депо. Он размахивал бичом и кричал:

— Но, сивки! Полный вперед!

Лошади, привычные к подземным работам, спокойно вошли в освещенную множеством лампочек штольню.

— Эй, электрокучер, подвези-ка меня, обезножел я, — раздался высокий тенорок.

Обернувшись, Вася с трудом узнал Пихтачева. Фибровая каска с яркой аккумуляторной лампой, широкая брезентовая куртка и такие же брюки поверх кирзовых сапог совсем изменили его.

— Шибко ехал, пятки сбил, должно… А тебя, Павел Алексеевич, теперь и не узнать! — Вася подвинулся, и Пихтачев сел рядом.

— Не все время мне белой вороной быть, — ответил Пихтачев, словно невзначай проведя рукой по гладко выбритому подбородку.

— Полный вперед, сивки-Сурки, вещие каурки! — покрикивал Вася на флегматичных лошадок, еле тащивших электровоз.

— Далеко ли едешь на паре гнедых? — полюбопытствовал Пихтачев.

— Лошадизация предшествовала технике повсюду, даю тебе научную справку. А еду я на двух лошадиных силах в депо, везу жеребца своего на ревизию, — объяснял Вася, хлопая рукой по железному корпусу электровоза.

К ним по подвесному рельсу легко подкатилась и ушла дальше металлическая серповидная люлька, груженная крепежными бревнами. Люльку подталкивала худенькая девушка.

— Хороша в работе моя подвесная лесотаска? Лесодоставщик Пихтачев завалил гору лесом, — говорил Павел Алексеевич. — Лесотаски эти и при электровозах жить будут. В тупиковые забои лес доставлять ими способно.

Вася прищелкнул языком и спросил:

— Что новенького в твоей удалой жизни?

— На хозяйственную работу Степанов звал, а я пока отказался. Зачем? Мне и рабочим неплохо, я отличник. В прошлом месяце с прогрессивкой почти две тысячи получил, и голова ни за кого не болит, только за себя одного отвечаю. Обратно — образование низшее, два класса церковноприходского училища пройти не успел.

— Верно! А перейдешь на хозяйственную работу — начнут опять бить, да наверняка крепче, чем раньше, — в шутку поддакнул ему парень.

— И я Степанову то же сказал, а он хитро ответил: «И золото не золото, не быв под молотом». Приступаем, говорит, к постройке большого кирпичного и известкового заводов, требуются миллионы штук кирпича, сотни тонн известки, много строительного песка, гравия. Предлагал заведовать всеми этими цехами, помощником его быть. Видал?

— Да, должность министерская. Только чем выше лестница, тем больше она качается… Но, мертвые! И когда вы только доплететесь! — махая бичом, завопил Вася. — Отказался? Зря, Павел Алексеевич, зря! Не замечал я раньше, что ты того… — подзуживал он.

— Это я-то трусоват? — вспылил Пихтачев. — Ты, Васька, просто воробей безмозглый!

— Ну и заводной ты, с пол-оборота заводишься! — оправдывался парень.

Но беседа их закончилась в примирительном тоне:

— Подумать надо, посоветоваться с Рудаковым… А по совести скажу: не усидеть мне на этой должности. Могу сделать больше и сделаю.

— С тебя приходится, Павел Алексеевич!

— Ну, спасибо, что подвез! — соскакивая с электровоза, крикнул Пихтачев и скрылся в темной рассечке.

Кони, подгоняемые залихватским Васиным свистом, наконец, доплелись до электровозного депо. Строительство его, как и компрессорной, подходило к концу. В широком туннеле под параллельно уложенными рельсовыми путями шло бетонирование смотровых ям; стены, сводчатый потолок были выбелены.

Вася осмотрел депо.

— Ого! Конюшня, считай, готова. Принимай на ревизию мою лошадку! — крикнул он дежурному электрику.

— Васька! Быкова записку прислала, велит тебе зайти по важному делу, — сказал электрик.

— Конечно! Важные дела без Василия Николаевича не решаются, это вполне закономерно, — солидно согласился Егоров и, подумав: «Зачем это она?» — побежал к парикмахеру.

Вскоре к светлому забою вразвалку, заложив руки в карманы куртки, подошел преображенный Вася. Волосы его были необычно прилизаны, и от него на версту разило одеколоном. Поздоровавшись со всеми небрежным кивком головы, он выжидающе посмотрел на Катю.

— Здорово, царь природы — орел с воробьиными крыльями! — усмехаясь, сказал Федот.

— Привет мыслителю! — улыбнулся Иван.

— Васька-то подчепурился как, красавчик! — фыркнула молодая краснощекая накладчица.

— Будьте здоровы, ребятёшки! — не удостаивая их взглядом, ответил Вася и обратился к Быковой: — Вы, Катерина Васильевна, мне писали? Не отпирайтесь, я прочел.

— Да, Вася, ты мне нужен.

Катя сдерживала невольную улыбку.

— К нему теперь просто обращаться нельзя, — сказал Кате Иван. — Как вывесили его портрет для всеобщего обозрения, так он к себе только на «вы» стал обращаться.

Все засмеялись, кроме Васи. Он, как всегда, сдержался и снова спросил Катю:

— Так зачем вы приглашали?

— Сейчас подойдет Наташа, и мы начнем собрание. Прошу всех сюда! — крикнула Катя.

— Так вы на собрание меня… — упавшим голосом пробормотал Вася и взмахом руки взъерошил волосы.

Подошли молодые рабочие и с ними Наташа.

— Комсомольская группа горного цеха в сборе, — сказала она. — Рассаживайтесь, ребята. Разговор у нас недолгий, про обязательство пустить Медвежий рудник досрочно — первого августа. Мы не выполним его, если не организуем скоростные проходки по всему руднику.

— Можем показать класс и в этом, нам не впервой, — перебил Наташу Вася и выразительно посмотрел на Быкову.

— Ты, классик, лучше бы помолчал! Почему до сих пор на одном молотке работаешь, а буровая каретка в твою смену простаивает? А? Почему Иван бурит с каретки сразу тремя молотками? — наступала на опешившего Васю Наташа.

— А потому, что Ивану весь рудник помогает, героя из него делают, а Егорова не замечают. Я пластаюсь на работе, все думаю, как лучше. А что получается?

— Чем же ты обижен? — не выдержала Катя и улыбнулась.