Георгий Лезгинцев - Инженер Северцев

Вертолет летел в Черноярск, и Северцев воспользовался этим случаем.

Чтобы добраться от черноярского аэродрома до города, пришлось проситься на попутный грузовик. Сидя в его кузове, Северцев всю дорогу видел как бы сплошной строительный пейзаж: по обеим сторонам шоссе росли большие жилые дома — одни были уже почти готовы, для других еще закладывали фундаменты. За длинными заборами виднелись недостроенные заводские корпуса с провалами вместо окон, а рядом на поле рабочие застекляли парниковые рамы огромного тепличного хозяйства, принадлежащего пригородному совхозу. Тряская булыжная дорога перешла в гладкую, асфальтированную. Стало попахивать дымком заводских труб. По всему горизонту маячили высоченные подъемные краны бесчисленных строек.

Проехали мимо приземистых кирпичных домов дореволюционной давности, похожих на купеческие лабазы. На одном сохранилась облезлая надпись: «Торговый дом Чурин и сыновья. Торговля колониальными товарами». На широкой улице, застроенной светлыми четырехэтажными домами, Северцев пересел в троллейбус. Через несколько минут он был у цели.

Яблоков встретил его как старого знакомого и пригласил до начала делового разговора в столовую — вместе пообедать. Широкоплечий, приземистый, немного припадающий на правую ногу после фронтового ранения, спокойный и умный человек, он поправился Северцеву еще в первую их встречу, осенью прошлого года.

За обедом Яблоков расспрашивал о всевозможных сосновских новостях, обо всех общих знакомых на комбинате.

— Скажу тебе откровенно, мне очень не хотелось уезжать. Комбинат мы построили хороший, но недоделок еще там много, и мне за них даже стыдно перед тобой. Я-то рассчитывал сам все подобрать, как говорят, навести полный порядок. Но не успел. Отозвали обратно, — с сожалением признался он.

В кабинете уселись на мягком диване. Петр Иванович вывинтил из янтарного мундштука погасший окурок, швырнул его в корзину для бумаги, потом постучал мундштуком о спинку дивана, поднес к глазам, посмотрел в отверстие на свет, вытер мундштук и спрятал его в карман. Теперь можно было продолжать начатый в столовой разговор.

— Народ там сильный, с сосновцами будешь горы ворочать. А вот с начальством придется тебе поработать, я не успел. Беда наша — нехватка инженеров на производстве. Спасибо тебе, что еще подослал хороших людей из главка. Частенько новая техника оказывается отданной на откуп малограмотным практикам, а специалисты в управлении комбината сидят: там должности лучше, платят больше. Со скандалом передвинул я человек десять в цехи, но этого мало, очень мало… Шишкин очень неорганизованный человек, за все сам хватается, мешает работать другим. Нужно его заставить заниматься техникой по-инженерному. Заведующий горным цехом Орехов не справляется с работой, следует подобрать ему что-нибудь попроще. Новый секретарь парткома Кругликов — человек толковый. Впрочем, ты его знаешь лучше, чем я. Помогай главному геологу Малининой. Работник золотой, но неудачница в личной жизни: у нее с мужем трагедия. Между нами, я пытался здесь выяснить, что с ним и где он, отвечают: ничего не известно, даже дело затеряно…

Петр Иванович взял со стола коробку «Казбека», предложил папиросу Северцеву. Михаил Васильевич закурил, думая об удивительном совпадении яблоковских характеристик с его собственными представлениями.

Теперь заговорил он — о дороге, о смете, об углубке шахты, о споре с Птицыным. Просил совета: с чего начать? Следует ли ему рисковать — лезть в драку?

Яблоков долго обдумывал слова Северцева. Покачал головой:

— Дело сложное, Михаил Васильевич… Проект ты недавно утвердил сам. Оснований для пересмотра его сегодня нет: новые запасы руд еще не подсчитаны. Углубка же шахты включена в план капитальных работ этого года. Формально Птицын совершенно прав… Строить дорогу за счет шахтных средств нельзя. Это называется преступным нарушением финансовой дисциплины. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для нарушителя. Кроме всего прочего, банк дорогу финансировать не будет. Он отпускает деньги только по утвержденной смете и плану капитального строительства… В одном ты прав: дорога нам нужна до зарезу… — Яблоков замолчал, подошел к телефону, положил руку на трубку.

— А разве правильно угрохать в шахту миллионы рублей, чтобы через год или два эту шахту вообще ликвидировать?

— Я лично верю Малининой, что новые запасы будут. Но пока это все-таки прогнозы, а прогнозов недостаточно, чтобы менять проект. Ведь по этой самой причине и ты утвердил проект углубки шахты? — посмеиваясь, отпарировал Яблоков.

— Нужны бумажки! Без них людям веры нет… — вздохнул Северцев.

— Дело в том, что комбинат подчинен Москве, а она далеко. Обком не может вмешиваться в работу союзных предприятий. Может советовать, может просить — и только. Подчиняйся Сосновка нам — вопрос решили бы по-твоему… Погоди!.. Попробую-ка я поговорить с Птицыным!

Он снял трубку и попросил вызвать Москву. Соединили быстро. Разговор получился тоже не слишком долгий. Птицын выслушал доводы Яблокова и сказал:

— Северцеву не следовало утверждать проект углубки шахты. Нужно было оттянуть решение еще на год, когда будут получены точные данные о новых запасах руд. Сейчас изменить что бы то ни было я не могу. Народнохозяйственный план сверстан и утвержден, его нужно только выполнять. На строительство дороги денег нет, будем ее иметь в виду на следующий год.

Яблоков предложил строить дорогу на кооперативных началах — Сосновскому комбинату, химкомбинату и трем ближайшим колхозам.

— Об этом следует подумать и посоветоваться. Ответ я сообщу позже, — пообещал Птицын.

Михаила Васильевича заинтересовало предложение Яблокова. Он попросил Петра Ивановича переговорить с директором химкомбината Пневым: тот может выделить людей, строительные машины, экскаваторы, автотранспорт!

Яблоков тут же вызвал химкомбинат. Пнев жаловался на бездорожье, ругал дорожный отдел райисполкома за бездеятельность… однако к яблоковской идее отнесся с прохладцей: дороги строить химкомбинат не обязан. Денег у него нет, людей не хватает даже основным цехам. Передать дорожные машины, транспорт он тоже не имеет права без разрешения своего министерства. Прежде всего он должен переговорить с Москвой.

Повесив трубку, Яблоков усмехнулся:

— Пнев никогда и ни по какому вопросу не согласится с районом и областью, он всегда напоминает, что подчиняется только Москве. Есть у нас в области несколько таких директоров на союзных предприятиях. Без Москвы они, видите ли, не могут… «Министерство запрещает» — излюбленный ответ на любую, самую пустяковую просьбу… Знаешь что? Заезжай-ка ты сам к Пневу: познакомься, поговори как директор с директором! Если захочет, крепко он может помочь.