Георгий Лезгинцев - Рудознатцы

Степанов обернулся — Виктор с сумкой и Светлана со связанными длинными удочками плелись вдалеке.

— Светланка! Несите сумку вдвоем за ручки! — крикнул он.

Но Виктор продолжал тащить тяжелую сумку один.

В лесу стало прохладнее. Вот бы устроить роздых, поваляться под кедром на мягкой игольчатой постели? Но и так Пихтачев, наверно, уже давно ждет их.

Над небольшим обрывчиком у реки показалась брезентовая палатка, за ней дымил костер: Пихтачев приехал сюда с вечера. И вот он сам смотрит из-под ладони в их сторону и, узнав, идет навстречу. Забрав у Светланы удочки, недовольно ворчит:

— Явились, пропащие души на костылях! Погодка-то — вёдро! Чаевничать, опоздуны, будете?

— Чаи гонять после станем. Поехали! — распорядился Степанов.

Виктор присел на рюкзак, стянул через голову голубую «олимпийку» и, повернув лицо к солнцу, застыл в блаженном оцепенении.

— Виктор, тащи рюкзак! — услышал он команду Степанова, но оставил ее без внимания: сегодня он, слабачок, будет, назло будущему тестюшке, все делать по-своему…

Вмешался Пихтачев: выдернул из-под Виктора рюкзак и отнес к лодке, рядом с которой стояли берестовые туески с медовухой и березовым соком.

Виталий Петрович спрыгнул в лодку и принялся размещать вещи. Светлана подавала их с обрывчика. Виктор снял кеды, закатал выше колен спортивные брюки и, когда погрузка была закончена, тоже прыгнул в лодку, стал отталкиваться веслом, выводя ее на протоку.

По реке порывами носился ветерок, вода от него слегка морщилась.

— Здесь уже глубоко, греби! — сказал Степанов Виктору.

Виктор вытянул ноги, неторопливо достал пачку сигарет, вынул одну, раскурил и только после этого взялся за весла, начал легонько водить ими по воде.

Степанов иронически поглядывал на него, но Виктор всем своим видом показывал, что большей прыти от слабачка ждать не приходится.

— Ты не устал? — вскоре спросила его Светлана.

Степанов думал, что она подсмеивается над ним, но она спрашивала скорее озабоченно, чем иронически. Виктор неопределенно пожал плечами.

— Покури, а я пока сяду на весла, — сказала она.

Он оставил весла, перебрался на ее место и, привалившись спиной к носу лодки, зевнув, подставил лицо солнцу. Степанов только покачал головой и скомандовал:

— Греби левым, залезаем в кусты.

Светлана поспешно стала грести левым веслом. Выровняв лодку, спокойно заработала обоими.

«Гребет по-спортивному», — одобрительно подумал Виталий Петрович, видя, как быстро замелькали прибрежные кусты и как Пихтачев сразу отстал на своей лодчонке.

Светлана, выставив коленки, плавно нагибалась и отгибалась, гребя загорелыми руками, с лица ее не сходила счастливая улыбка. Виктор, прикрыв глаза, лежал на носу лодки, положив голову на спасательный круг, и тоже улыбался: он снова почувствовал ее губы на своей груди, ее пальцы в своих волосах, ее волосы на своем лице….

Очнулся он от всплеска воды — это Степанов выбросил за корму лодки якорь. Виктор с почти нескрываемой неприязнью наблюдал за Степановым. Виталий Петрович осматривался по сторонам, выбирая место, куда бы забросить снасть… Пожалуй, клев будет лучше всего за торчащей из воды корягой!.. Забросив леску, он стал терпеливо ожидать, тихонько насвистывая какой-то мотивчик…

Вдруг поплавок задергался и, поплясав, нырнул. Виктор видел, что Степанов снял окунька и, поправив червя, снова закинул удочку. Вскоре попался еще окунь, покрупнее. Степанов долго снимал его с крючка, и, зачерпнув ведром воды, опустил туда добычу.

— Удишь золотой удой! — заметил Пихтачев, наблюдая за Степановым.

— А ты что прохлаждаешься, рыбак? — окликнула Виктора Светлана. Она сидела, держа длинное удилище в руке, и неотрывно смотрела на поплавок.

Виктор неторопливо приготовил свою удочку, размашисто перекинул ее через нос лодки и повернулся лицом к солнцу. Жаль, не захватил с собой дорожные шахматы, от безделья решал бы задачи… Он достал из сумки очки с темными стеклами и, сказав: «Ловись, рыбка, большая и малая», — вновь отвалился на спасательный круг. На этот раз он очнулся от громкого окрика Пихтачева:

— Поедем к берегу, однако! В полдень рыба плохо клюет. На ушицу у нас хватит!

Виктор проголодался и готов был плыть к берегу немедленно. Он расторопно натянул на себя майку-«олимпийку» и поднял якорь.

— Садись на весла, — сказал ему Виталий Петрович.

Виктор потянулся, развел в стороны руки и нехотя сел. Закурил. И, медленно выдувая изо рта дым, неторопливо начал пошевеливать веслами.

У самого берега Степанов выскочил в воду и потянул лодку за нос. Но она застряла на мели, не дойдя до сухого берега. Виктор взял на руки хохотавшую Светлану и перенес на берег.

Павел Алексеевич наломал сухих дровишек и разжег костер. Тоненькая струйка дыма медленно поднялась над ветвями деревьев и разостлалась над ними прозрачным облачком.

— Надо чистить рыбу! — сказал Пихтачев.

Виктор достал из рюкзака складной нож.

— Витя, я почищу, это женское дело, — отбирая у него нож, запротестовала Светлана.

Виктор пожал плечами и лег лицом к небу.

— Не знал, что ты такой лодырь! — осуждающе заметил Виталий Петрович, разбирая сумку.

— Безотцовщина. Некому было научить вовремя. Я просто наслаждаюсь природой перед отъездом в суматошную Москву. Когда вы гребли, я наслаждался солнцем, ничегонеделанием. Есть такая редкая штука — свобода: когда делаешь то, что хочешь делать, и не делаешь того, чего не хочешь делать!..

— Это я заметил, и у меня не раз появлялось желание турнуть тебя из лодки!

Виктор не ответил. Он по-прежнему лежал на спине, раскинув ноги, подсунув руки под голову. Солнце било в лицо, черные очки отражали его лучи. От костра приятно тянуло дымком. Он поднимался дрожащим сизым столбиком и таял в голубоватом небе.

К костру подошла Светлана.

— Вот рыба, — сказала она. — Опускать в котел?

— А где картошка? — спросил Пихтачев.

Светлана взяла картошку и побежала к воде. Виктор перевернулся на бок и поглядел ей вслед.

— Трудно тебе будет карьеру делать, лежа на боку, — все более раздражаясь, заметил Степанов.

— Мы не боимся трудностей. Не выношу карьеризма. У нас все блага в руках государства: должности, оклады, квартиры, пенсии и прочая, и прочая. Хозяин один, к другому не уйдешь, его просто нет.

— Черт-те что городит, а еще наученный работник, — не выдержал Пихтачев.

Виктор окинул его ироническим взглядом и подумал: «Этот засушенный кузнечик тоже лезет в наставники».

Пихтачев стал на колени, хотел заглянуть в котел, да только дыма набрал в глаза, зажмурился и так, зажмуренный, мешал щербатой деревянной ложкой запашистую уху.

Подбежала Светлана.