Георгий Свиридов - Охотники за алмазами. Открытие века

— Давай посмотрим на карту. Выше Сюльдюкара в Вилюй впадают три крупных притока. Слева — Ахтаранда, а справа — Большая и Малая Ботуобия. Какая из них алмазоносная? Мне кажется, что надо исключить Ахтаранду. Там, где она впадает, алмазов мало. Надо начинать поиски с Малой Ботуобии. Найденные здесь поблизости алмазы имеют сравнительно небольшую окатанность. Они чистые и свежие. Понимаешь, что это значит? Где-то поблизости коренное месторождение.

Доводы Николая были убедительными. Их невозможно было опровергнуть. И Лариса уже не улыбалась. Она сердцем понимала его правоту. Но невольно напрашивался вопрос: почему же руководство экспедицией не внемлет таким доводам?

Словно понимая ее невысказанный вопрос, Николай вздохнул, похрустел костяшками пальцев, потом сказал:

— Направление и поиск определяют в столице. Там ученые, они спорят и не могут прийти к единому мнению. Разве мои доводы, по их мнению, доводы сопливого геолога, можно принимать в расчет? Но хорошо уже то, что Гневушев с большим трудом добился включить в план разведку на Малой Ботуобии. Правда, она намечена после обследования Ахтаранды. А ведь там главные запасы. Вспомнишь, Неля, мои слова и убедишься в моей правоте.

И она действительно сейчас вспомнила тот разговор. Неужели Николай оказался прав? Не случайный ли кристалл попался в руки Кинд? Или он, найденный алмаз, первая ласточка крупной россыпи?.. Там наверняка наметят глубокую разведку.

Все эти мысли пронеслись у нее в голове, пока рентгенолог просвечивал намытые пробы. Она так задумалась, что даже не обратила внимание, когда тот спокойно и деловито произнес:

— Есть!

— Что есть? — не поняла Попугаева.

— Голубой свет.

— Значит, кристалл? — выдохнула Наталья Николаевна.

— Голубым сиянием светит лишь кристалл алмаза, — ответил рентгенолог.

— Ой, Наталья Николаевна! — Лариса повисла у нее на шее. — Какая радость!

Обе склонились над аппаратом. За смотровым стеклом светилась крохотная голубая звездочка. Алмаз вынули, отделили. Взвесили: ровно девять миллиграммов. Не роскошь, конечно. Скупой подарок природы. Но свой, найденный на своем участке. И с новым жаром вспыхнул огонь надежды. Может быть, в других… Работали несколько часов. Но в других шлихах ничего похожего не обнаружили. Стало до боли в сердце обидно. Трудились лето, как лошади. А что же? По сравнению с иными поисковыми партиями «улов» ленинградцев оказался весьма и весьма скромным.

— Даже домой ехать не хочется, — вздохнула Лариса. — Мотались целое лето, и оказалось все впустую… Какой неудачный сезон!..

Наталья Николаевна обняла ее за плечи, прижала к себе, как ребенка:

— Да, Неличка, видать, алмазные кольца нам не носить. Придется по твоему совету заказывать гранатовые браслеты.

И никто из них — ни Сарсадских, ни Попугаева даже в самых смелых фантастических мечтах не могли предположить, что их «неудачный» сезон скоро обернется настоящим «фартом», как говорят старатели, что в скромных ситцевых мешочках, которые они увезут в Ленинград, лежит разгадка великого секрета, разгадка тайного пути к коренным месторождениям. Но те дни еще ждали их впереди, и о них пока никто не знал.

Там, в Шелогонцах, они еще не знали о том, что радость у Натальи Владимировны Кинд была горькой. Она нашла алмаз именно там, где предсказывал Николай Бобков. Но его уже не было в живых.

Он утонул. Произошел нелепый по своему трагизму случай. Сначала шло изучение устья Ахтаранды. Здесь уже работал отряд профессора П. Е. Оффмана из Академии наук СССР, обследуя трубку Эрринга. Профессору Оффману очень хотелось, чтобы эта так называемая трубка оказалась коренным месторождением алмазов. Здесь, у устья Ахтаранды, обнаружено уникальное скопление прекрасных кристаллов: зеленые гранаты — гроссуляры, и вилюиты, и ахтарандиты… Но по всем признакам то место было не трубкой, образованной взрывом. Но профессор Оффман пытался уверить, что это и есть настоящая кимберлитовая трубка. Геологи в шутку то место стали именовать «трубкой Оффмана». Однако настойчивый столичный профессор добился, чтобы в летний сезон здесь провели широкие поисковые работы. А план есть план, его надо выполнять. Вместе с отрядом Оффмана поиски вел и Бобков. Чуть выше по реке находились, москвичи во главе с Натальей Владимировной Кинд. Нужно было подтвердить или опровергнуть утверждение Оффмана. Люди Бобкова, работая от зари до зари, пробили девять канав и девять глубоких шурфов. Но никаких признаков алмазов и кимберлита не нашли… А время уходило, дорогое летнее время. Надо было еще обследовать устье речки Батар, притока Ахтаранды. Но туда не успели: в тайге возник огромный лесной пожар. Бобков-возглавил борьбу с огнем. Несколько дней вели неравный поединок. Рубили просеки, рыли канавы вокруг жилых бараков, пускали «встречный пал». В начале августа пошел спасительный сильный дождь и помог затушить огонь. Кинд и Бобков с навьюченными лошадьми тронулись в путь по свежему пожарищу. Дышать нечем. Падают подгоревшие лиственницы. Тлеет мох… Обследовали и реку Батар. И здесь никакой радости. С тяжелым сердцем возвращались назад.

— Надо скорее закругляться — и на Малую Ботуобию, — торопил всех Бобков. — Лето кончается, елки зеленые, теплые дни по пальцам пересчитать можно. Надо торопиться, чтобы хоть немного успеть сделать.

На счастье, в геологоразведку прилетел самолет ПО-2, доставил продукты. Кинд и Бобков сразу же вылетели на нем в Сюльдюкар. Там на вилюйской косе, ниже Сюльдюкара, работала крупная группа Журавлева. Небольшая обогатительная фабрика, более трехсот рабочих. Но запасы алмазов весьма небогатые.

— Журавлев будет заинтересован в моих планах, — размышлял Николай. — Он нам поможет снаряжением и переправит на Малую Ботуобию.

Журавлев, как и ожидали, сразу заинтересовался выводами Бобкова. Он даже признался, что запасы бедные, через год — второй здесь нечего будет делать и придется распускать рабочих, которых собрал и сколотил с таким трудом. Но вести самостоятельную разведку им категорически запрещено.

— А если найдете на Малой Ботуобии хоть одну россыпь, мы — живы!

Журавлев выделил снаряжение и продукты. Обещал перебросить в нужный район самолетом. Вылет назначили на 27 августа.

А за два дня до вылета Бобкова не стало. Он утонул, Переправляясь через Вилюй. Тело искали несколько дней…

По намеченному маршруту повела отряд Наталья Кинд. Испытанный проводник, «профессор тайги» Матвей Афанасьев знал эти места как свои пять пальцев. Навьючив лошадей, уложив палатки, резиновую лодку, продукты, двинулись прямиком через тайгу. Наталья Владимировна знала, что устье реки представляет собой узкую долину, прорытую водой в застывших лавах. Там нет террас, удобных для скопления алмазов. И Юрий Хабардин, проходивший здесь, ничего не обнаружил. Следовательно, наиболее перспективные места надо искать где-то ниже среднего течения. Туда и повел проводник небольшой отряд ближним путем через тайгу.