Михаил Коршунов - Автограф
- Название:Автограф
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1985
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Коршунов - Автограф краткое содержание
Автограф - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Москва. Ксения забежала домой — некогда, мама, некогда! — оставила вещи, на ходу весело постучала по панцирю черепаху Керамику. Мать накинулась на Ксению — куда она? Куда ее несет? Только вернулась и опять исчезает. За все время толком — ни строчки. Появляется, как чужая. Что же это за дочь? Никакого уважения к родной матери, хотя бы самого элементарного. Сказала бы для приличия в двух словах, как ей жилось в Михайловском. «Скажу, мама», — и Ксения захлопнула за собой дверь.
Примчалась в «Реалист».
Должна немедленно увидеть Гелю. Застать бы ее! Геля, на счастье, оказалась в театре. Ксению попросили обождать — сдача нового спектакля какому-то управлению Моссовета.
Ксения начала ждать, хотя ей было это очень трудно — мучило нетерпение. Не превращает ли она опять все в игру? Нет. Мы постоянно там, где хотим быть. Мы должны быть постоянно там, где хотим быть.
Геля в удивлении замерла, когда увидела Ксению.
— Сделай меня красивой, — потребовала Ксения. — Ты умеешь. Накрась, раскрась, разрисуй! Расчеши! Перечеши!
— Что случилось?
— Подумай.
— Ты от кого-то убежала…
— Наоборот — прибежала.
— Тебе приснился сон, и ты все решила. Да?
Совсем недавно Геля видела во сне Рюрика — он стоял и держал в шляпе, как у Сережи, антоновские яблоки. Яблоки рассыпались. Геля начала их собирать в подол платья. Они приятно холодили живот. Когда собрала, Рюрика уже не было. Она долго стояла и держала яблоки. Или это был Сережа? Какие-то немыслимые глупости, от которых колотится сердце и мутнеет голова.
Геля и Ксения отправились в гримерную. По пути Геля сказала:
— Я у тебя на заводе работаю.
Ксения даже приостановилась:
— Ты шутишь.
— Нет.
— Тогда что ты там делаешь?
— Ты меня спрашивала, в чем я себя ищу, помнишь?
— Не помню.
— Давно было.
— Глупый вопрос — ты же в театре.
— Я и сейчас в театре, как ты видишь.
— Так что же ты делаешь на заводе?
— Руковожу театральной студией.
— Руководишь театральной студией?.. — повторила Ксения, покачала головой: — Невероятно!
— Во мне погибала учительница, педагог. Можешь представить?
— Не могу. Ты — и педагог, что общего?..
— И я не могу. Не могла… Но ты не смейся. Свободный полет на одном крыле! Автородео!
— Мы обе сошли с ума!..
— Вам звонили, — сказала Володе врач-биохимик, когда он появился в ординаторской. — Не могла вас найти…
— Был во дворе. Ребята пленку жгут.
Володя собрал старую ненужную рентгеновскую пленку и теперь жег, чтобы сдать золу в пункт приема цветных металлов: в золе серебро, вещь, по нынешним временам, дорогая.
Можно получить для нужд клиники и на аппаратуру рублей пятьсот, а то и шестьсот. Конечно, не тот финансовый размах, что в барогоспитале, даже вовсе не тот, но, исходя из Володиных возможностей, все-таки кое-что. Лаборанты достали железный ящик, вытащили его во двор и начал жечь в нем пленку.
— Отнесу ребятам маски. Дым едкий. Задохнутся. Кто звонил?
— Из Вторчермета.
— Чугуном пока не торгуем.
— Он ждет. Вторчермет.
— Где ждет? У телефона?
— В парке.
Володя весь день писал дневники в историях болезни. Задолжал. Однообразная писанина, раздражающая. Поэтому взглянул на биохимика без юмора.
— Ждет. В аллее. Женский голос.
— Лобов.
— При чем тут Лобов?
Николай Лобов медленно вплыл в комнату. Табличка на халате была приколота вверх ногами.
— Извольте убедиться, — сказала врач-биохимик.
— В чем убедиться? — вяло поинтересовался Лобов. — Дыму напустили — не продохнуть. Кто устроил безобразие?
— Владимир Алексеевич. Вторчермет ждет.
— Так это Вторчермет? — Лобов опустился на стул.
— Если вы в сговоре, — Володя взглянул на Лобова и биохимика, — вернусь, обоих на гильотину.
— Привели на гильотину одного деятеля, — сказал Лобов. — Раз… гильотина не работает. Раз… не работает. Вспомнили, спрашивают: «Ваше последнее желание?» — «Отремонтируйте сначала гильотину».
— У меня заработает.
Володя снял халат и через боковую дверь вышел в ту часть парка, где была аллея. Спустился по тропинке. Он шел быстро. Деревья и кусты уже начали покрываться зеленью, было тепло, сухо. Аллея пустая. Надули, конечно. Если не Лобов, то лаборанты, добытчики серебра, в отместку за копоть. Отправит их прочесть шефскую лекцию о вреде курения во Всесоюзный институт табака и махорки. Им нужна галочка по санпросветработе? Будет галочка.
За спиной, совсем близко, услышал:
— Вы невнимательны.
Он обернулся. Перед ним стояла девушка в длинной твидовой юбке, в куртке с отложным воротником и застегнутой на крупные пуговицы. Сверкали сапоги на высоком каблуке. Волосы, пышные, прикрывали часть лица. Девушка рукой приподняла воротник, что тоже затрудняло разглядеть лицо. Стояла она в стороне под деревом. Ксения… Нет, не Ксения… Да нет, Ксения… Но…
— Вы не знакомитесь на улице?
Он глубоко и медленно вздохнул, постарался обычным голосом спросить:
— А вы?
— Решитесь меня поцеловать… Не хочу разрушать планетизацию.
— В Михайловском выращивают красавиц? — сказал Володя: надо было как-то себя ободрить, действительно решиться.
— Я умывалась из маленького пианино.
Он обнял ее. Он целовал ее долго. Чувствовал приоткрытость ее губ, прохладную весеннюю мягкость волос, ее ресницы, видел в мочке уха тонкий прокол для сережки, подумал — никогда не замечал на Ксении серег. Носит она их? Чувствовал, как она вся вздрагивает, а потом замирает до какого-то полного молчания внутри, будто прячется, но он звал ее всю к себе, потому что она этого хотела.
Ксения отвела Володину голову. Теперь Ксения смотрела на Володю — коротко постриженные волосы клинышком спускаются к переносью, широкий, достаточно упрямый подбородок, глаза…
— Я больна.
— Чем? — испугался Володя.
— Я больна любовью. Дайте мне яблоко, я больна любовью… «Песнь песней»…
Ксения совсем близко смотрела на него. Вся в кружеве первой зелени. Володя осторожно взял ее руки, сжал. Ксения спросила:
— Плохо без меня?
— Плохо.
— Что будем делать?
— Жди меня здесь. — Он быстро побежал пе направлению к клинике. — Жди — как вкопанная!
Ворвался в ординаторскую, где было полно народа — ординаторов, аспирантов. Лаборанты, которые жгли пленку, отмывались, фыркали в умывальниках, биохимик делала вид, что собирает химическую посуду, чтобы идти к себе и мыть ее двадцать раз проточной водой и десять дистиллированной. Но ее интересовал, конечно, результат выхода Званцева в парк. Этого ждали все, были оповещены.
— Шефу скажите, что я…
— Не волнуйся. Мы все согрешили в Адаме.
— Я — по личным делам. Важным. — А сам подумал: «Ну надо же, как в воду смотрят, паразиты».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: