Василий Золотов - Земля горячая

Меня потрясло случившееся. До боли жаль беднягу Виктора. Игоря тоже. Булатов делает вид, будто ничего ужасного не произошло. Да это и понятно: он сам советовал Игорю не прекращать работу на рейде. Но в таких делах Семен Антонович, как всегда, осторожен: он именно посоветовал, а не приказал! Виктора увезли в больницу в райцентр. Все очень переживают за него. Надо в воскресенье обязательно навестить парня.

И еще Рая… Все склонны были считать ее виновной в аварии, установленные факты тоже говорили против Раи. Но я все равно была уверена, что Рая совершенно ни в чем не виновата. Я беседовала почти со всеми крановщиками порта: они как один уверяли меня, что вероятнее всего дал трещину гак. Кущ рекомендовал мне сдать гак на анализ. Но если бы я отдала гак в наши мастерские, то Булатов ни за что не поверил бы в объективность анализа — ведь в мастерских работает муж Раи Толя! Поэтому я отнесла злополучный крюк на осмотр механикам рыбокомбината. Сегодня они должны дать ответ. Когда я шла к комбинату, нервы мои были напряжены до предела. Скорей, скорей узнать, каким будет заключение механиков!

На пути в мастерские, рядом с рыбным заводом, стоял дом Пересядько. Вызывавший тошноту запах тухлой рыбы заставил меня ускорить шаг. И еще хотелось побыстрей миновать дом Пересядько. Сколько пришлось мне хлебнуть в нем горечи и обид! Бегло взглянув на окна, я увидела новые тюлевые занавески. Наверное, в комнатах стало светлее — раньше ставни всегда были закрыты наглухо даже днем. Жена Вальки, врач, должно быть, любит воздух, свет, солнце…

А вот и мастерские рыбокомбината. Акт в моих руках, и я готова кричать от радости! В сломанном гаке обнаружена скрытая трещина, заводской дефект. Значит, Рая не виновата! Мелькнула, правда, мысль о том, что деньги за кондитерские изделия придется все-таки выплачивать порту. Заводу иск не предъявишь, конечно. Но разве это важно? Главное в том, что победила вера в человека, не будут запятнаны его достоинство и честь. Рая останется крановщицей. Чувство облегчения и радости целиком охватило меня. Но, видимо, сказалось нервное напряжение — мне стало очень плохо. Я еле дотащилась до дому. Вечерело, накрапывал дождь. Надо зайти к Пышным, обрадовать их, но нет сил. Утром зайду обязательно!

Не поужинав, я бросилась на тахту. Кружилась голова, к горлу подступала тошнота. Сердце билось прерывисто и громко. За последние дни я слишком много волновалась. Столько неприятных событий!.. Ночь тянулась мучительно долго. А лучше мне не становилось. Рано утром я отправилась в рыбокомбинатовскую больницу, потому что в поликлинике порта врач — мужчина. Лена Крылова поможет мне попасть на прием, ведь она работает там медсестрой.

Изрядно волнуясь, я робко вошла в кабинет. Врачом оказалась молоденькая симпатичная девушка. Усадив меня, она, как и все врачи, спросила:

— На что жалуетесь?

Я рассказала, что очень плохо чувствовала себя ночью.

Девушка, улыбнувшись, показала рукой на топчан. Внимательно осмотрев меня, снова спросила:

— Сколько месяцев?

— Кажется, около семи.

— А откуда вы? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Из Москвы.

— Я тоже из Москвы! — обрадовалась девушка. — В этом году окончила Первый медицинский!

— А вы не жалеете, что сюда приехали?

— Что вы, нисколько! Люди здесь замечательные, и потом практика преотличная!

Ее легкие, ласковые прикосновения успокоили меня.

— Ну вот, — сказала она, закончив осмотр, — вы напрасно волновались: все, что происходит с вами, вполне естественно и закономерно. — Девушка снова улыбнулась. — Побольше ходите, больше двигайтесь, чаще бывайте на воздухе.

Пока врач записывала что-то в карточку, я расспрашивала ее о Москве.

— А вы давно там не были? — в свою очередь поинтересовалась она, продолжая писать.

— Давно. Я на Дальнем Востоке вот уже шесть лет. А перед тем, как попасть сюда, училась в Одессе. Так что в Москве я не была, пожалуй, лет десять.

— Прошлым летом я тоже побывала в Одессе. Тогда как раз цвела акация. Как легко дышалось, весь город был пропитан ее ароматом! Очень красиво там. Но жить в Одессе я все равно бы не согласилась.

— Почему?

— Здесь интересней. Дикий, необжитый край…

Мы, не сговариваясь, посмотрели в окно: прямо перед нами синели горы, в заоблачные выси устремлялись вершины вулканов.

— Да-а, — продолжала девушка, — в наши дни надо работать только на такой окраине — есть где развернуться!

— У вас комната в Усть-Гремучем? — спросила я.

Девушка вдруг смутилась, покраснела.

— Сначала жила при больница, а недавно получила комнату. А вы кем работаете?

Я ответила.

Девушка же с какой-то детской непосредственностью вдруг похвасталась:

— Мой муж тоже портовик!

— Вы замужем? — удивилась я. — Вот бы не подумала! А кем он в порту работает? Я же всех знаю…

В этот момент в кабинет вошла Лена Крылова.

— Ну как, Галина Ивановна? — участливо спросила она.

— Все хорошо, Лена, спасибо.

Лена подошла к врачу и что-то зашептала. Я вдруг заметила, что приветливое лицо доктора стало непроницаемым, отчужденным, веселые искорки в глазах погасли, а пальцы мелко задрожали.

Лена вышла, а я снова спросила:

— Так кто же ваш муж, доктор?

— Обязательно больше движений, больше ходите… — нарочито живо сказала она, оставив без внимания мой вопрос.

Решив, что в больнице произошло какое-то несчастье, я попрощалась с врачом.

— Заходите, доктор, вспомним Москву, У меня часто бывают москвичи. Заходите!..

Девушка как-то растерянно посмотрела на меня, и снова я уловила в глазах ее отчужденность. В коридоре я увидела Лену.

— Что у вас произошло? — спросила я.

— А ничего. Врачиха-то жена Валентина…

Так вот в чем причина ее холодности! Меня неудержимо потянуло в кабинет. Надо поговорить с ней, обязательно рассказать ей все, пока не поздно…

Нет-нет, делать этого не имею права! В конце концов, может быть, и Пересядько изменится. Ведь многое зависит и от нее, его жены. А она, по-моему, очень хороший человек.

В обеденный перерыв за мной забежал Игорь, озябший, усталый. Мы пошли в столовую. Я рассказала ему, что была в поликлинике. Он рассеянно посмотрел на меня, видимо что-то обдумывая.

— Вот что, Галина, я давно хотел предложить тебе: поезжай-ка ты домой, в Москву, Уверен, что так будет лучше.

— А как же работа?

— Возьмешь отпуск за свой счет, а потом у тебя еще и очередной. Я обязательно примчусь за тобой и… малышом.

— Нет, Игорь, я никуда не поеду.

— Почему же? — спросил Игорь, и в голосе его я уловила нотки раздражения.

— Просто мне будет очень трудно перенести такой путь. И потом, боюсь, что в Москву поздновато.

— И все-таки подумай хорошенько, — сказал Игорь. — Ты слишком впечатлительна, все принимаешь близко к сердцу, без конца переживаешь, а все это отражается на малыше…