Василий Золотов - Земля горячая

— Нефтянка горит! — раздался вдруг под окном чей-то отчаянный крик.

Тут же распахнулась дверь и в комнату влетела Наталья Ивановна.

— Саша, скорей в порт!.. Булатов вызывает!..

Мы выскочили на улицу. Народ валом валил к реке. Меня догнала Лена Крылова.

— Галина Ивановна, подождите…

— А с кем Ромка?

— С Дусей. Лешка у вас был?

— Уже умчался!

— Что там горит?

— Говорят, баржа-нефтянка. Пошли скорей!

Через минуту мы были уже у реки. Темная вода вся светилась блестками перебегающих огней. По Гремучей, меж льдин, плыл кунгас с сеном и тоже горел. Жутко и красиво…

Люди, собравшиеся на берегу, взволнованно переговаривались.

— Неужели нефтянка?..

— И вовсе не нефтянка, а плашкоут. Разве не видишь — рядом с ней впритирку бьется! Грузили на него бочки с бензином, и вот пыхнуло… Если нефтянка займется, тогда все взлетит на воздух. И от нашей кошки следа не останется.

И тут вдруг действительно раздался взрыв.

— Галина Ивановна, давайте поищем Лешку, он где-нибудь здесь, подойдем поближе…

— Стой!.. Там же искры летят!..

— Лешку надо пойти посмотреть, боюсь я за него…

— Ничего с ним не случится, не беспокойся!

— Ну, пойдемте же…

Мы стали пробираться ближе к нефтянке. Оказывается, взрывались бочки на плашкоуте. На берегу стоял тревожный гул — плашкоут был весь в огне. К горящему плашкоуту на полном ходу шел катер.

— Вот это смельчак! — раздались голоса. — Ведь на верную гибель идет!

Катер подошел к плашкоуту, кто-то перескочил с него на горящее судно, завел буксир, и вдруг в это время взорвалась еще одна бочка. Я закрыла глаза от ужаса. Ленка, закричав: «Лешка!», бросилась бежать вдоль берега, поближе к барже.

Секунду спустя я открыла глаза — да ведь это и впрямь Лешка на плашкоуте! Лешка!..

Я бросилась вслед за Леной и догнала ее. Бледная, с трясущимися руками, она остановилась, тяжело дыша, сцепив на груди тонкие дрожащие пальцы. Я обняла ее. Глаза наши неотступно следили за пылающим плашкоутом и за Лешкой. Вот он уже снова на катере и выводит горящий плашкоут за бары, в океан… Все это время над Лешкой металась огненная грива… Так и ушел с ней в океан. А на нефтянке в это время пустили паротушение, и с пожаром было покончено. Молодцами оказались ребята на барже, не растерялись! Это, наверно, они по примеру Лешки…

Мы долго наблюдали, как полыхают на воде островки бензина, а далеко за барами догорает злополучный плашкоут. Нефтянку моряки отвели и поставили на рейде среди льдов. С минуты на минуту мы ждали возвращения Лешки, а он где-то задерживался. Держа Лену под руку, я ощущала, как дрожит она. Но вот наконец показался и Лешка. Он шел вразвалку, устало, брови и ресницы его были опалены, стали рыжими и торчали в разные стороны, как тычинки цветка, шапка вся в грязи. Вместо того чтобы присесть и отдохнуть рядом с нами на бревне, он вдруг подхватил Лену и закружил ее.

— Да ты что, с ума спятил! — отбивалась от него Лена. — Отстань!

Лешка наконец опустил Лену на землю, перевел дыхание и, довольный, улыбнулся.

— Пошли-ка домой! — взял он нас под руки. — Дома все расскажу. Новость есть сногсшибательная!

Около барака мы остановились. Лешкины глаза хитровато прищурились:

— Ивановна, кажется, там, на столе, еще спиртик остался?

— Остался, идемте ко мне, — пригласила я их.

Едва мы сели за стол, как вошли всем семейством Баклановы. Александр Егорович крепко пожал Лешке руку, потряс ее, по-отцовски посмотрел ему в глаза.

— Да чего уж тут… — смутился Лешка.

Я не утерпела и спросила:

— Леха, скажи, что заставило тебя броситься в огонь? Ты ведь мог погибнуть!

— Что ж, по-твоему, я должен был пялить глаза на то, как горит баржа? Чего доброго, может быть, вместе с нею могли взлететь на воздух и все мы. Ведь кто-то должен был… Понимаешь ли ты — должен кто-то!

В эту минуту он был тем самым Лешкой, которого я хорошо узнала в океане в те страшные штормовые дни накануне Нового года… Да, это был он, конечно он, тот самый Лешка!..

— А как же ты догадался увести плашкоут в океан? — спросил Александр Егорович.

— Я слышал, как вы сказали начальнику порта: «Если отвести горящий плашкоут за бары, баржу, пожалуй, можно спасти». Я и решился. У диспетчерской стоял катер, времени в обрез, раздумывать некогда, спрашивать разрешения тоже не было ни минуты — огонь мог охватить и баржу. Словом, вскочил я на катер, а там, кроме механика, никого. Крикнул ему: «Полундра, полный вперед!» Механик дал полный. Сам не оглядываюсь. Чего греха таить, когда стал подплывать к горящему плашкоуту, струсил немного: огонь ревет на ветру, стекла в рубке от жары лопаются, дышать нечем, глаза дым застилает. Ну, думаю, сейчас как шарахнет баржа — костей не соберешь: сколько бензину в ней! Тонн четыреста! Пороховой погреб. Про Ленку, Ромку вспомнил…

А на берегу народ толпится, ждет, сумею ли я справиться. Мне бы, думаю, плашкоут отцепить к дьяволу от нефтянки да увести за бары — пусть рвется.

Подвожу катер ближе, застопорил ход, распахиваю рубку — дверь захлестывает горячим ветром. Задыхаюсь, чувствую, опалил волосы. Перепрыгиваю на плашкоут. Огонь свивается в жгуты, тянется к железным бочкам с бензином. Эх, думаю, была не была! Ощупью нашел конец, зацепил и так же ощупью пробираюсь назад. Навел буксир. Вот и рубка. Полный вперед! Сзади треск, грохот, что-то ахнуло, все куда-то летит к дьяволу… Ленка, Ромка… Прощайте! Пришел в себя — катер идет. Провел рукой по лицу — кровь. Значит, думаю, крепко ударило меня о стенку рубки. Ничего, обошлось. Оглянулся — за мной стена огня. На плашкоуте взорвалась еще одна бочка. Ветер гудит. Пробираюсь через бары в океан. Разглядел сквозь пламя — нефтянка осталась позади. Значит, оторвался! Пронесло… Понимаете, Александр Егорович, как я обрадовался — жму на все педали. Думаю, лишь бы поскорей, подальше в океан отвести, свалить…

— Я знала, что он может такое, ведь это же Лешка! — вскричала я. — Александр Егорович, поступок-то какой, а? Он же герой!

Лешка вскинул на меня удивленные глаза.

— Чего же тут геройского? На работе каждый день такое случается. А вообще-то я доволен, ей-богу доволен. Может, Булатов немножко подобреет ко мне. Только что насчет работы намекнул…

— Да ну? — Ленка так и потянулась к Лешке.

— Ну, кажется, есть за что и выпить, — проговорил Александр Егорович. — Наливай побыстрей, Галина, а то кое-кто уже слезу пустил.

Я обернулась — Лена вытирала глаза платком.

— Пусть привыкает — жена моряка… — как-то ласково сказал Лешка.

— Я и предлагаю за жен моряков выпить, — подхватил Александр Егорович.

— Нечего за нас пить, — вмешалась Наталья Ивановна, — тут вот героев навалом, — медведей бьют, пожары тушат!.. За героев!