Татьяна Тэсс - Хранитель времени

Перед ним во всей своей первозданной чистоте и строгости открылась уже законченная, но еще пустынная станция новой линии метро.

Приглушенный, неведомо откуда идущий свет отражался в блестящем граните пола, как в озере. Мраморные стены сияли. Они были чуть изогнуты, словно лепестки огромных цветов. Пустынная станция походила на дворец.

— Таких станций небось еще не видали? — спросил паренек снисходительно.

— Хороша! — сказал Костиков восхищенно.

— У нас самый лучший проект был, — с убежденностью пояснил паренек. — Архитектор Сушков делал. — Он подумал и добавил не совсем уверенно, но со значением: — Член-корреспондент, понимаешь…

Он покосился на Костикова, чтобы проверить, какое впечатление произвели его слова. Честно говоря, ему надо было нести лампочки монтерам, но хотелось похвалиться станцией, показать ее человеку, пришедшему сюда впервые. Придерживая под мышкой коробку с лампочками, паренек переминался от нетерпения.

— Хотите, я вам картину покажу? — сказал он заговорщицким голосом. — Мозаика называется. Из кусочков собранная.

И, не дожидаясь ответа, он устремился вперед, снова увлекая за собой Костикова.

В конце прохода между колоннами возвышался дощатый помост. Стоя на нем, молодой рабочий завинчивал шурупы, скрепляющие блоки мозаики. Его пальто и ушанка аккуратно висели на лесах, а сам он был в рубашке с распахнутым воротом и синих брюках. Рукава рубахи, закатанные выше локтя, открывали крепкие юношеские руки. Рабочий, вытянувшись, стоял на помосте; правая его рука свободными и сильными движениями закрепляла шуруп, левая упиралась в потолок, словно поддерживая свод.

На потолке, над самым помостом, Костиков увидел мозаичное панно. Небо с освещенными солнцем облаками, цветы и деревья, фигура женщины с ребенком — все было полно света, дышало покоем и миром.

— Такой картины нигде нету! — запальчиво сказал паренек.

— Картина, конечно, замечательная, — вздохнув, сказал Костиков. — А вот это что? — И он показал на стену, где белел меловой потек.

— Ну, еще не прибрано! — паренек обиженно пожал плечами. — Приберут — и все!

Он подошел к стене и стыдливо отколупнул ногтем тонкий слой мела.

— А это? — вдруг совсем строго сказал Костиков и показал на цоколь колонны, от которого был отбит кусочек мрамора.

— Меня монтеры ждут, — сказал паренек холодно. — Некогда, понимаешь, разговоры разговаривать. А вы идите до конца платформы, там будет переход к стволу…

Он отступил за колонну и вдруг растаял вместе со своей волшебной коробкой, как дым. Костиков не торопясь пошел вдоль платформы.

На рельсах виднелся настил. Спрыгнув, Костиков перешел по доскам, толкнул тяжелую дверь и тотчас же зажмурился от яркого света. Мимо, заставив отпрянуть к стене, с грохотом промчался состав порожних вагонеток. Стена была мокрой, под ногами блестела вода. Даже не верилось, что только сейчас Костиков был на законченной станции. Теперь он шагал по рабочему участку стройки, мимо откатчиков в метростроевских касках, мимо вагонеток с жидким бетоном, шел куда-то вперед, пока его не остановил человек в брезентовой куртке.

— Вы к кому? — спросил человек простуженным басом.

— К товарищу Литошко, — торопливо ответил Костиков.

— Тогда вам сюда…

Человек подвел Костикова к нише, и тот машинально ступил на мокрую металлическую плиту. Послышался гнусавый гудочек, вспыхнул красный глазок, плита подпрыгнула, как норовистый конь, и стала подниматься.

Справа и слева поблескивала темная поверхность ствола. Раскачиваясь, открытая клеть ползла вверх. Постепенно в ней становилось светлее. Клеть остановилась, впереди сияло окно, наполненное светом снежного дня.

Костиков шагнул вперед, но тут же услышал сердитый окрик:

— Куда? Тут хода нет!

Костиков послушно шагнул в другую сторону. У стены стояла плечистая женщина в ватных штанах, заправленных в резиновые сапоги, и теплой куртке.

— Темный вы человек! — сказала она снисходительно. — Направо хода нет, оно ж видно…

Женщина нажала кнопку, и клеть стала медленно проваливаться вниз.

Через несколько минут Костиков, отирая пот со лба, входил в кабинет начальника строительства.

Посреди большой, сизой от дыма комнаты стояло несколько человек. Около двери благообразный седой толстяк с осанкой уверенного в себе человека разговаривал с девушкой. Она была в лыжном костюме и голубом свитере; из-под каракулевой, по-казацки сдвинутой набекрень кубанки выбивался золотистый чуб. Костиков узнал ее сразу: это и была Литошко. Он много раз видел ее фотографии, когда Литошко баллотировалась в Московский Совет. По всем рассказам о Литошко, которые доводилось Костикову слышать, она была талантливым инженером. Станцию, которую она строила, соорудили в два раза быстрее, чем намечалось по плану.

— Они хотят работать на современной стройке по старинке, — говорила Литошко, продолжая начатый разговор, и пожала плечами. — Это нелепость, если не больше! Я так и заявила вчера на совещании…

Позвонил телефон, и Литошко, подойдя к столу, взяла трубку.

— Литошко слушает, — сказала она, доставая из кармана брюк маленький клетчатый платок. Чуть вздернутый нос ее покраснел и распух: видно, у начальника строительства был жестокий насморк. — Здравствуйте! Сегодня начнете устанавливать? Отлично! Сколько времени вам надо? Две недели? Могу обрадовать, у вас есть целых три дня. Правильно, правильно. Но дело в том, что существует срок для сдачи станции. Попробуете? А вы не пробуйте, дорогой Иван Васильевич! Надо уложиться в срок — и все. Что у вас вдруг такой голос упавший? Вот и прекрасно! Я всегда говорила, что вы боевой товарищ, честное слово…

Она положила трубку и достала из другого кармана чистый платок. На ее лице после телефонного разговора еще сохранилось драчливое выражение.

— Скоро в простыню буду сморкаться, — пробормотала она сердито. — Какой у вас вопрос, товарищ? Садитесь, пожалуйста…

— Я начальник этой станции… — сказал Костиков с преувеличенной решимостью застенчивого человека и покраснел. — Точнее говоря, будущий начальник.

Литошко улыбнулась, и на обеих щеках ее появились ямочки.

— Очень рада! — Она пожала руку Костикову маленькой шершавой рукой. — Что же вы так поздно? Мы вас давно ждем.

— Был в отпуску, — сказал Костиков и тоже улыбнулся. Смущение его прошло. — Получил назначение — и уехал. Только вчера вернулся.

— Ну, пойдемте, покажу вам станцию… — Литошко обернулась к толстяку в форменном кителе. — Придется прервать наш разговор, — сказала она и потерла лоб. — Позвоните пока Буданцеву. Возятся третий день с пустяковым делом, просто стыд! А я спущусь вниз, надо познакомить товарища начальника с его хозяйством…