Франц Таурин - На Лене-реке

Из управления Андрей вернулся мрачным. Не заходя к себе, он пошел в кабинет главного инженера, швырнул на стол портфель с расчетами по проекту и, не раздеваясь, уселся на стул против Лугового. Тот молча посмотрел на него.

— Он не имеет права решать такой принципиальный вопрос. Лимиты уже распределены, и он не видит источников финансирования, — копируя Кравцова, возбужденно произнес Перов.

— Кто он? — спокойно спросил Луговой, поняв, впрочем, о ком шла речь.

— Кравцов! И надо же было Самоходову так некстати уехать…

— Значит, придется ждать Самоходова?

— Нельзя. Время дорого.

Перов закурил и, сделав несколько затяжек, уже более спокойно продолжал:

— Самоходову сейчас дадим подробную телеграмму, а завтра с утра к Еремееву. Он вразумит Кравцова. У него это хорошо получается, — усмехнулся Андрей.

Утром, перед тем как ехать к Еремееву, Андрей проходил по цеху и нечаянно подслушал заинтересовавший его разговор.

Сычев стоял около доски показателей, наблюдая, как учетчица четким каллиграфическим почерком заносит на доску вчерашние итоги. Отделочное отделение соревновалось с дубным, и Сычев ревниво следил, не остался ли он позади. Около Сычева стоял Артемий Седельников.

Окончив записи, учетчица ушла. Артемий, глядя сверху вниз на приземистого Сычева, вкрадчиво спросил:

— Что это, верно говорят, экстракта не будет?

— Да, завоз сокращен, — неохотно ответил Сычев.

— И как же теперь? План убавят?

Сычев строго посмотрел на него.

— Не требуется убавлять. Замену экстракту найдем. Корьем дубить кожу будем.

— А, знаю, знаю, — оживился Седельников, — помню, мальчонкой еще видел — дедушка в кадочках кожи дубил. Тоже корой, — прибавил он, пряча усмешку в усах.

— Какой дедушка? — неприязненно спросил Сычев.

— Мой дедушка.

— Ну?

— Вот и говорю, — уже не скрывая усмешки, продолжал Артемий, — далеко техника шагает. В гости к дедушке.

Сычева передернуло.

— Нет, почтенный, дедушке твоему, кадушнику, и не снилось такое. У нас на этом корье целый экстрактовый завод работать будет. Сами здесь экстракт делать будем. Понял… внучек?

«И у нас обнаружился единомышленник Кравцова», — подумал Андрей по дороге к Еремееву.

Тут Андрей безусловно ошибся: при всем внешнем сходстве их взглядов единомышленниками они не были.

Артемий Седельников воспринял со злорадством известие о сокращении завоза дубителей не только потому, что радовался любому затруднению «нонешних хозяев». На днях он получил письмо от сына Михаила. Письмо принес поздно вечером невысокий, судя по походке, еще молодой человек. Низко надвинутая меховая шапка и широкий шарф совершенно скрывали его лицо. Можно было только разглядеть очки в толстой роговой оправе.

— Вы Артемий Никифорович Седельников? — спросил он Артемия, когда тот вышел на повторный стук.

— Я, — ответил Артемий, безуспешно стараясь его разглядеть.

— Вам письмо от сына.

В дом незнакомец отказался зайти, но сказал, что подождет ответа «на словах», который и передаст Михаилу.

Письмо было короткое.

Михаил писал, что устроился надежно, и просил о нем не беспокоиться, но где и кем работает — не писал. Были в письме строки, которые заставили сильнее забиться сердце Артемия. «Слышно, скоро, батя, придет и наше время». И еще писал Михаил, что письмо передаст человек надежный, которого надо слушаться во всем, что он скажет.

Письмо было подписано: «Ваш единственный сын», имени не было. Артемий поднял с полу оброненный конверт и увидел, что адреса на нем тоже не было.

«Умен стал, пострел», — одобрительно подумал Артемий и вышел на двор к ожидавшему его незнакомцу.

— Прочитали? — спросил тот, поеживаясь от холода.

— Прочитал, — ответил Артемий, — слушаю, что скажете.

— Только одно: срывайте, как можете, работу на заводе. Деньги нужны?

— Пока не за что, — с достоинством отказался Артемий, — надо будет, спрошу.

— У кого? — усмехнулся незнакомец. — Меня вы увидите, только когда мне это будет нужно, не раньше. Поэтому возьмите сейчас, — и он протянул Артемию завернутую в бумагу пачку.

— Я ведь не за деньги, — начал было Артемий и неожиданно для самого себя выпалил: — Буду стараться!

— И еще вот что, — сказал незнакомец, уже взявшись рукой за скобу калитки. — Случится беда, сына не выдавать. Берите все на себя. И не бойтесь. Вас выручат. Если язык за зубами сумеете держать.

Он отворил калитку и, не простившись, ушел.

Когда дыхание уснувшей жены стало ровным и глубоким, Артемий тихо поднялся с постели, прошел на кухню, зажег свет, развернул сверток и ахнул. Из рук его выскользнула и рассыпалась по столу толстая пачка красных тридцатирублевок. Трясущимися руками он пересчитал деньги.

— В полгода столь не заработаешь, — прошептал он. — Вот это, видать, настоящие хозяева. Послужить можно. За ними служба не пропадет.

После поспешного Мишкиного отъезда многие на заводе косились на Артемия и, как ему казалось, норовили при случае обойти его. Только на днях, раздавая талоны на махорку, Сычев обделил его.

— Ты же некурящий, Артемий Никифорович, — сказал Сычев, когда Артемий выразил обиду.

— Это уж мое дело, — возразил Артемий, — хочу скурю, хочу продам.

— Продам, — протянул Сычев и сдвинул косматые брови, — хватит с тебя, что молоком торгуешь.

И не дал талона.

«Ну да черт с ним. Придет время, и этот талончик вспомнится. Память хорошая — ничего не забудем».

— Ты сядь и говори спокойнее, а то я ничего во всех твоих экстракциях и концентрациях не пойму, — ворчливым тоном сказал Еремеев. Но тон не соответствовал выражению живейшего интереса, с каким он смотрел на разгорячившегося Перова. — На вот, закури и… продолжай, — Еремеев протянул ему раскрытый портсигар.

Андрей закурил и продолжал, стараясь говорить спокойнее и яснее.

Когда он закончил, Еремеев помолчал немного, пытливо посмотрел на него и спросил:

— Значит, необходимо построить специальный цех, оборудовать аппарат для выпаривания соков, приобрести катер и шаланды. И на это потребуется полмиллиона.

— Да, — Андрей утвердительно кивнул головой.

— Предположим, — Еремеев снова внимательно посмотрел на Перова, — эти деньги вам дадут. Как вы будете их осваивать?

— Катер и шаланды построим, выпарной аппарат тоже сумеем сами сконструировать, — ответил Андрей. — Самое сложное — это выстроить здание под новый цех. Этого нам самим не осилить.

— Как же быть? — строго спросил Еремеев.

— Надеемся на вашу помощь, Василий Егорович, — ответил Андрей с лукавой искоркой в глазах.

— На мою помощь? — прищурился Еремеев. — Что я тебе, начальник стройтреста?

— Нет, но вы посоветуете начальнику стройтреста, — уже откровенно улыбнулся Андрей.