Сулейман Рагимов - Сачлы

— Слушаю вас!

Гиясэддинов начал диктовать:

— «Банда Зюльмата разгромлена. Зюльмат захвачен живым. Бандиты оказали упорное сопротивление. В плен сдались двое, остальные нами уничтожены. Мы потеряли Хосрова, Ярмамеда и Джафара Махмудова, парторга из Карыкышлака. Ранено семеро, из них двое — тяжело. Просьба выслать навстречу отряду повозки для раненых и доктора Везирзаде…» Это все, Балахан. Ну и, разумеется, моя подпись. Если будешь говорить лично с Демировым, можешь рассказать подробнее о бое. Не. теряй времени, скачи! Как думаешь, к вечеру доберетесь до Джиджимли?

— Должны, — скупо ответил Балахан и поднялся. — Однако лошадям придется попотеть.

— Возьмите самых лучших, какие есть в отряде! И ребят подбери…

— Ясно. Разрешите идти? — Балахан вытянул руки по швам, вскинул подбородок.

Гиясэддинов, встав, крепко пожал его руку:

— Спасибо, Балахан! До встречи в Джиджимли! Будешь ждать нас там. Надеюсь, завтра к вечеру мы доберемся туда.

Балахан вышел. Гиясэддинов поинтересовался:

— Да, кстати, товарищи, расскажите мне, как был схвачен Зюльмат? Кажется, ты, Годжа-оглу, обезоружил его?.. Я слышал, все об этом говорят…

— Обезоружила его девушка, — ответил Годжа-оглу.

Брови Гиясэддинова сдвинулись на переносице.

— Какая еще девушка?! — удивился он.

— Как какая?.. Одна у нас девушка!.. Все та же — наша доктор Рухсара!.. Ее еще, кажется, Сачлы зовут…

Годжа-оглу рассказал все, как было. Гиясэддинов распорядился:

— Илдырымзаде, разыщи Рухсару Алиеву! Попроси, пусть зайдет сюда!

Молодой человек бросился исполнять распоряжение.

Через несколько минут в палатку вошла Рухсара, заплаканная, с опухшим от слез лицом.

Гиясэддинов молча расстегнул свой широкий командирский ремень, снял с него маленький браунинг в желтой кобуре, снова застегнул ремень, оправил гимнастерку, подошел к девушке. Открыв кобуру, извлек из нее аккуратный вороненый пистолет. Держа его на ладони, сказал:

— Здесь на рукоятке есть надпись: «За храбрость!» Этим браунингом меня наградили в Туркестане. Это было давно… А сейчас, Рухсара, я передаю его тебе вместе с благодарностью за совершенный тобой подвиг!..

Гиясэддинов вложил браунинг в кобуру, застегнул ее, протянул оружие девушке.

Она, робея, почти машинально взяла. Подняла на Гиясэддинова глаза, полные слез. Опять потупилась. Плечи ее затряслись. Рухсара беззвучно плакала. Затем вдруг медленно повернулась и вышла из палатки.

Гиясэддинов обернулся к Годже-оглу:

— Ну, бойцы сделали свое дело… И теперь мавр может уйти! Даже должен. Каждого ждут дома родные, беспокоятся. Надо сворачивать лагерь, Годжа-оглу! Даю тебе на это тоже ровно час. Прежде всего надо накормить людей. Кроме того, распорядись, чтобы соорудили носилки для раненых… — Сделав паузу, добавил: И убитых. Подбери носильщиков, установи смены. Меняй почаще людей. Словом, транспортировка раненых и убитых целиком на тебе. В Джиджимли, надеюсь, достанем арбы.

— Все будут нести по очереди, — отозвался Годжа-оглу.

— Да, конечно. Ступай тогда, Годжа-оглу, действуй! А мы тут с начальником поговорим кое о чем… — Гиясэддинов кивнул на Хангельдиева.

Годжа-оглу вышел из палатки.

Гиясэддинов и Хангельдиев остались вдвоем.

— Вижу по твоим глазам, Теймур, — начал Гиясэддинов, — ты хочешь что-то сообщить мне!

— Хочу. Угадал, Алеша!

— Кажется, не очень приятное…

— Опять угадал!

— Тогда не тяни, выкладывай! В чем дело? Что еще случилось?

Хангельдиев сказал:

— Сын Зюльмата Хейбар как в воду канул!

Гиясэддинов нахмурился:

— Может, убит?

— Смотрели, искали. Среди убитых Хейбара нет.

— Это точно?

— Точно, Алеша!

Продолжая хмуриться, Гиясэддинов спросил:

— Почему ты так уверен, Теймур? Там же скалы, такое нагромождение камней!.. Сам черт ногу сломит!.. Может, труп завалился в какую-нибудь щель?

Хангельдиев покачал головой:

— Нет. Все обыскали, каждый метр.

Гиясэддинов призадумался. Спросил:

— С пленными говорил?

— Говорил.

— Ну, что они?

— Клянутся, божатся, что утром перед боем Хейбара не видели. Говорят, видели его в последний раз вчера вечером.

— У Зюльмата спрашивал?

— Спрашивал, Алеша. Молчит. Словно язык проглотил.

— Да, с ним сейчас говорить на эту тему бесполезно.

Помолчали.

— Остается предположить, что Хейбар ночью каким-то образом проскользнул сквозь наше оцепление и ушел. Нехорошо!..

— Еще как нехорошо, Алеша! Выходит, змею поймали, а змееныша оставили на свободе!

— Таир будет недоволен… Впрочем, не в Таире дело.

— Ничего, Алеша, Хейбар от нас не уйдет! Деться-то ему некуда. Организуем розыск, предупредим сельсоветы, пограничников. Мы его схватим в ближайшие дни!

— Должны схватить, Теймур! Сколько мальчишке лет?.

— Лет пятнадцать-шестнадцать.

— Надо думать, отец воспитал волчонка в непримиримой ненависти к нашему строю, к советской власти!

Хангельдиев кивнул:

— Да уж это конечно.

— Ну что ж, Хейбара будем искать. Теперь о другом, Теймур. На тебе лежит охрана пленных. Ты за них отвечаешь головой! Понял?

— Ясно.

— За Зюльматом следи особо.

— Разумеется.

— Отдели его от тех двух бандитов. Конвоируйте их отдельно.

— Сделаем!

— Сколько в отряде твоих милиционеров?

— Четверо.

— Они — только для конвоирования Зюльмата! Ночью ставь к нему двоих! Не спускать с него глаз!

— Слушаюсь!

— Ну вот, пока все! — Гиясэддинов поднялся с ящика. — Пойдем, Теймур, помогать Годже-оглу сворачиваться!

Они вышли.

На другой день весть о разгроме зюльматовской банды на Красных скалах разнеслась по всему району. Люди только и говорили об этом.

Особенно оживленно обсуждалось событие в городке.

Жители на улицах говорили:

— Наконец-то!.. Поймали-таки хищника!.. Проклятие Зюльмату!..

— Хвала нашим героям!.. Молодцы!.. Всю банду перебили…

— Говорят, и с нашей стороны есть убитые…

— Кто же?..

— Хосров, сын Фирюзы, ахмедлинский… Молодой чекист.

— Вай, бедный парень… Как же это?..

— Да, погиб… Еще, говорят, убили Джафара Махмудова из Карыкышлака и Ярмамеда из Чайарасы.

— Бедные!.. Да упокоит их души аллах!..

— Раненые также есть…

— Много?

— Говорят, не очень…

— Семь человек… Мне об этом сказал сам телефонист Аскер…

— Бедный Хосров!.. Бедная Фирюза!.. Единственный сын у матери!., А парень какой — красавец!.. Всем на загляденье был!..

…Гашем Субханвердизаде одним из первых узнал о разгроме зюльматовцев, о пленении атамана. Панический страх объял его. Однако он постарался быстро взять себя в руки. Думал: «Еще не все потеряно… Надо только действовать… Действовать!.. Под лежачий камень вода не течет…»