Вильям Гиллер - Тихий тиран

Газета, однажды взяв Славу в свои тиски, уже не отпустила…

Но оставалось сделать еще одно дело, о котором Слава думал каждый день и думал почти с испугом. Однажды он поймал себя на мысли, что сознательно относит срок на завтра, на послезавтра, на послепослезавтра… Однако наступил день, когда он понял: больше тянуть нельзя.

В этот день Кулагин-младший позвонил в регистратуру научно-исследовательского института хирургии и попросил сообщить ему телефон Тамары Савельевны Крупиной.

Фатеев Зое не нравился. Вел он себя вежливо и холодно, всегда куда-то торопился: на ходу присядет, на ходу задаст вопрос, скажет что-нибудь дежурной сестре и улетучится.

Зоя однажды так и ляпнула:

— Вот до вас был врач, Колодников! Настоящий, без примеси.

— А чем же он вас так потряс? — насмешливо спросил Фатеев.

— Душевный человек был, — вздохнула Зоя, — не то что некоторые… И краснел приятно, как девочка-отличница.

— Говорят, из-за вас, Романова, он и сбежал, — спокойно сказал Фатеев, — всю свою душевность на вас истратил — и деру. Со мной так не выйдет, у меня нервы стальные.

Зоя захлопала ресницами, но так и не нашлась что ответить.

— Высек он тебя, Зоенька, — подковырнула Романову соседка, когда Фатеев ушел.

— Ничего, — погрозила пальцем Зоя, — я ему устрою как-нибудь салют… Искры из глаз полетят!

Но тут появилась в дверях Глафира Степановна и поманила Зою. Та испугалась чего-то, но проворно надела халат и вслед за санитаркой поднялась на третий этаж. У кабинета Кулагина обе остановились, переводя дыхание и прислушиваясь.

— Подожди здесь! — приказала Глафира Степановна и осторожно постучала в дверь.

— Да, да, пожалуйста! — услышала Зоя голос профессора.

— Сергей Сергеич, — заглядывая в комнату, сказала санитарка, — привела я больную Романову. Тут она.

— Так почему не входит? — На пороге показался Кулагин. — Ты, Степановна, последнее время меня прямо-таки поражаешь! Заставляешь человека за дверью ждать… Входите, входите…

Зоя вошла. Вслед за ней, потоптавшись, переступила порог кабинета и санитарка.

— Ты на меня не сердись, Степановна, — заметив ее расстроенное лицо, улыбнулся Кулагин. — Ты ворчать любишь, вот и я у тебя научился, передается ведь… Просьба к тебе, Степановна, найди-ка мне Фатеева…

— Пришлю, — пообещала Глафира Степановна, уходя. — Он там же, в палате.

— Ну-с, — неестественно бодрым голосом начал Кулагин, — кажется, наши дела складываются не так уж плохо.

Зоя почувствовала, как у нее сжалось сердце.

— Со мной не надо так, — прошептала она, — со мной можно совсем откровенно, профессор.

— Тем лучше, — посерьезнел Кулагин, — откровенно так откровенно. Будем вас оперировать.

— Я догадалась, раз вы меня к себе позвали… Когда?

— А когда бы вы хотели?

— Вам лучше знать.

— Верно, — охотно согласился Кулагин, — а посему…

Загудел зуммер. Кулагин поднял трубку.

Зоя увидела, как встрепенулся Кулагин, слушая своего невидимого собеседника. И она почему-то тоже напряглась. Ей теперь постоянно казалось, что люди вокруг говорят только о ней. Профессор несколько секунд молча слушал, а потом, бросив быстрый взгляд на Романову, спросил:

— Сколько лет? — Он удовлетворенно покивал головой. — Очень хорошо, готовьте.

«Обо мне!» — молнией пронеслось у Зои в голове.

— Какой у вас самый удачный день недели?

— Не знаю, — она пожала плечами, — а что?

— Отныне считайте, что пятница… Ведь послезавтра пятница?

— Да.

— Выходит, пятница… Мы вам, моя милая, такую почечку вмонтируем, что пальчики оближете!

— Кто-то умер? — зачем-то спросила Зоя.

— Самым натуральным образом! — с грустью подтвердил Кулагин. — Несчастный случай. Как это ни трагично, вам, считайте, повезло…

«Замолчите! — подумала Зоя. — Нельзя же так говорить… Ведь то, что вы говорите, ужасно! Кощунственно!..» — хотелось крикнуть ей, но вместо этого она жалко улыбалась и дрожащими губами пыталась произнести:

— Благодарю вас, профессор.

— А сейчас идите в палату, — ласково приказал Кулагин, — и не надо волноваться, все будет хорошо. Я обещаю.

— Кто меня будет оперировать?

— Виктор Дмитриевич Фатеев. А я встану рядом с ним.

— Спасибо, — прошептала Зоя.

— Потом благодарить будете. — Кулагин взял ее под руку, повел к двери. — Украинским борщом. Умеете варить украинский борщ?

— Умею. — Она кивнула.

— Обожаю! — засмеялся Кулагин. И уже на пороге спросил вдруг: — Кстати, сколько лет вы прожили с мужем?

— Семь. А что? — Она удивилась его вопросу.

— Он вас очень любит.

— Вася был здесь? — поспешно спросила Зоя.

— Нет, — отрицательно покачал головой Кулагин. — Он недавно звонил, интересовался вашим состоянием… просил передать привет.

— А я думала, что приезжал, — разочарованно пробормотала она.

— Василий Васильевич очень занят по работе, — уверенно сказал Кулагин, глядя ей в глаза.

— Да, я знаю, — вяло подтвердила Зоя.

— Ну, до скорой встречи! И пожалуйста, не вешать носа!

В приемной директора института Зоя столкнулась с Фатеевым. Увидев ее, Фатеев ободряюще и приветливо кивнул и прошел в кабинет.

«И не такой уж он равнодушный, — расслабленно подумала Зоя, — может, и к лучшему, что он… Нервы-то, говорит, стальные!»

…Когда они вышли из операционной, Кулагин мягко спросил Фатеева:

— Устали?.. Почти четыре часа копаться пришлось.

— Самое смешное, что нет, — ответил Фатеев. — Во всяком случае, не чувствую… Спина только занемела.

— Значит, страшно устали, — усмехнулся Кулагин. — Сейчас отправляйтесь домой, выпейте рюмку коньяка и ложитесь спать. Увидите, уснете как убитый. По себе знаю: если не ощущаю усталости сразу после операции, стало быть, устал до чертиков.

— Вы за мной наблюдали, Сергей Сергеевич?.. Я нигде не напортачил?

— Как будто все чистенько. — За разговором они незаметно дошли до ординаторской.

— Зайду, что ли, к вам, — неопределенно сказал Кулагин. — Верите, иногда не хочется возвращаться к себе в кабинет…

Из ординаторской вынырнул Колодников, возбужденный, краснощекий, с копной светлых вьющихся волос. Заметив Кулагина, остановился, замер, почтительно наклонив голову.

Профессор недовольно нахмурился:

— На вас опять жалуются…

— Кто? — Колодников был в недоумении. — И за что, профессор?

— За то, что вы раньше ушли с дежурства!

— Знаете, у меня внезапно…

— Поймите, голубчик, — не слишком учтиво перебил его Кулагин, — мне когда-нибудь придется применить к вам административные меры! Но только единожды…

Две молодые медсестры, находившиеся в ординаторской, увидев директора института, вскочили и смущенно потупились, точно их застали врасплох.