Игорь Всеволожский - Амурские ребята

Часовой, гремя связкой ключей, отпер дверь и просунул Варе в подвал холодную мутную воду в жестяной кружке и кусок сухого, жесткого хлеба. Варе не хотелось ни есть, ни пить.

«Заснуть бы скорей», думала она. Она смертельно устала. Но в подвале было так сыро и холодно, что заснуть не удавалось. Она молча сидела на табуретке и ждала, когда ее вызовут на очередной допрос. Ее схватили, когда она выходила из дому. Она несла Павке газеты. Никашка допрашивал ее сегодня три раза. Сначала Никашка был вежлив, улыбался и спрашивал, не знает ли она адрес типографии, в которой печатались листовки и подпольная большевистская газета «Красный клич». Потом, когда Варя сказала, что ничего не знает, Никашка вынул револьвер, стал кричать и грозить, что подвесит Варю за ноги к амурскому железнодорожному мосту. Варя слышала, какая это мучительная казнь. Ее придумали японцы. Человек висит, привязанный за ноги, вниз головой, над рекой, пока не умрет в мучениях.

— Мне придется поговорить с вашим мужем, — сказал майор и приказал солдату отвести Варю назад в подвал.

Варя шла впереди солдата как можно медленнее, надеясь где-нибудь по дороге, в пустой зале, в коридоре, на лестнице, встретить Илью. Но никого навстречу не попадалось. Солдат захлопнул за ней дверь камеры. Она осталась одна. Она знала, какой разговор будет у Ильи с Никашкой. Японец станет пытать Илюшу. Илюша, конечно, ничего не скажет японцу. Он выдержит любые пытки. Как ей хотелось бы, чтобы у нее хватило сил тоже выдержать все пытки, ничего не сказать, быть такой же смелой и сильной, как ее Илюша!..

Дверь отворилась. Новый солдат, немолодой, с короткими черными усами, повел Варю по лестнице, через кухню, пустые сени и залу, освещенную лунным светом. Он молча подтолкнул ее в спину, и Варя снова очутилась в знакомой комнате. За столом сидел Никашка, а перед ним стоял Илья — без шапки, без бушлата, в одной лишь разорванной надвое полосатой тельняшке. Никашка встал и, отчетливо выговаривая каждое слово, сказал Варе:

— Адрес типографии, или я расстреляю вашего мужа.

Варе показалось, что пол закачался у нее под ногами. Она была убеждена, что Никашка выполнит свою угрозу — застрелит Илюшу у нее на глазах. Адрес типографии состоял из двух простых и коротких слов, и эти два простые и короткие слова стоили целой человеческой жизни.

Варя закрыла глаза и мотнула головой. Она услышала сухой и отрывистый выстрел. Она в ужасе открыла глаза. Илья, бледный, как смерть, раскачивался на одном месте, а Никашка целился в него из револьвера. Глаза Никашки замаслились и заблестели. Он в упор выстрелил в Илью. Варя невольно вскрикнула и закрыла лицо руками. Она услышала еще один выстрел. Настала полная тишина. Варя прислонилась к стене, чтобы не упасть. Она знала, что как только откроет глаза, она увидит лежащего на полу, залитого кровью Илюшу. Вдруг над ухом раздался резкий, лающий голос Никашки:

— Последний раз спрашиваю вас: где типография?

Она отняла от лица руки. Илья сидел на стуле. Он тяжело дышал, как после долгого бега. Что же это такое? Он жив? Значит, Никашка его не застрелил? Значит, он только пугал ее, чтобы выведать адрес типографии?

— Илюша! — крикнула Варя и кинулась на колени перед мужем. Она схватила его холодные, безжизненно повисшие руки и поднесла их к губам, забыв о присутствии японского офицера. Она обеими руками взяла его голову и стала целовать в лоб, в губы, в щеки. Илья открыл глаза.

— Варя, — сказал он еле слышно.

— Они мучили тебя, да? — спросила Варя. — Что они с тобой сделали, Илюша, родной?

Илья посмотрел на нее мутными, потускневшими глазами.

— Варя, — сказал он, — ты одна знаешь адрес типографии. Скажи ему адрес.

Варя вздрогнула. В глазах у нее потемнело. Ей вдруг показалось, что это страшный сон и сейчас она проснется. Она судорожно тряхнула головой. Нет, она не спит. Все так же потрескивают горящие свечи, и Илья сидит на стуле и смотрит на нее. А японский офицер, бывший парикмахер Никашка, нетерпеливо стучит по столу костяшками пальцев...

Может быть, она ослышалась?

— Что ты сказал, Илья? — спросила она. Сердце ее стучало часто-часто. Илья вдруг сполз с кресла и очутился на полу, рядом с нею. Он схватил ее плечи своими цепкими, холодными руками. Он придвинулся совсем близко к ее лицу, и она почувствовала его горячее дыхание. Он зашептал быстро и сбивчиво:

— Варя, Варюша! Скажи все Никашке! Иначе меня убьют, а тебя — на мост! На мост! — выкрикнул он и снова зашептал:

— Он обещал нам деньги. Мы уедем далеко, к отцу, в Японию, в Нагасаки. Там тихо, спокойно, домик купим. Варюша...

Варя с ужасом отшатнулась от него.

— Все равно все пропало, Варя. Я давно... я... эх, да что сделано, того не вернешь! — говорил Илья.

Варя стояла на коленях, спиной прислонясь к стене. Платок упал с ее плеч на пол. То, что она узнала в эту минуту, было в тысячу раз страшнее ужасной смерти на мосту. Ее Илья, которого она считала самым лучшим, самым честным, оказался негодяем, предателем, убийцей. Наверное, он уже выдал всех, и всех арестовали... Может быть, и ее схватили по указанию Ильи.

— Так вот оно что? — спросила она задыхаясь.

Илья на коленях полз к ней, бормоча какие-то слова.

Варя вскочила на ноги.

— Не подходи! — крикнула она таким голосом, что Илья замер на месте. — Подлец!

Никашка протянул руку и позвонил. Вошло двое солдат с винтовками. Он что-то сказал им. Один из солдат, немолодой, который привел Варю на допрос, взял ее за плечо желтой рукой с обкусанными ногтями. Она стряхнула руку солдата. Не взглянув в сторону Ильи, она вышла из комнаты.

Тогда Зазвонов подполз к офицеру и руками охватил его коричневые начищенные гетры.

— Господин Кимура! — закричал он. — Я вам все расскажу, только не надо ее на мост!

Кимура брезгливо оттолкнул ногой Зазвонова.

— Что вы еще можете сказать? — спросил он.

Илья снова охватил руками скользкие, блестящие гетры японца и, подняв посеревшее лицо к офицеру, прерывисто прохрипел:

— Я еще не все сказал... Слушайте... только отпустите Варю... Отряд Косорота... стоит... у Чортова болота...

— Чортово болото?

Никашка быстро записал в блокнот.

— Я вам все, все расскажу! — крикнул Зазвонов.

Никашка улыбнулся и сказал:

— Вы уже все рассказали. Больше вы ничего не расскажете.

Он подошел к столу. Илья вскочил. Волосы его растрепались, глаза блуждали. Он оглядывался по сторонам. Никашка придвинул к себе револьвер и протянул Зазвонову маленький бумажный квадратик.

— Идите, — сказал манор.

— Куда? — спросил Зазвонов.

— Куда хотите. Нам вы больше не нужны. Вот пропуск на выход.

Значит, из него вызнали все, а теперь его выгоняют? Выгоняют, как запаршивевшую собаку, которая больше не нужна?