Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг
- Название:Ледяной клад. Журавли улетают на юг
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Московский рабочий
- Год:1975
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг краткое содержание
Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.
Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни. В низовья Енисея, за Полярный круг, самосплавом идет огромный плот со специальным лесом для большой стройки.
Недавно кончилась Отечественная война… Команда сплавщиков состоит из девушек и старого лоцмана. Плот может замерзнуть в пути: сурова сибирская природа, грозны стихии, но люди сильны, упорны и преодолевают всё.
О труде, жизни плотовщиков и рассказывается в этой повести.
Ледяной клад. Журавли улетают на юг - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— А-а, Максим! Добрый вечер! — ответила Баженова. — Вот кстати. Снимайте шубу. Поможете нам делать пельмени. Умеете?
— Ну, это мы с Ми… — заговорил было Максим и осекся. — В общем, лепил я на Ингуте, пробовал.
— Значит, теперь и на Читауте полепите. И под правильным женским руководством. Надо все уметь. На сибирячке женитесь, как же без пельменей? Баженовой Максим нравился. И нравилось всегда слегка поддразнивать его женитьбой на сибирячке. — Да вы раздевайтесь. Все равно мы вас не выпустим. Мойте руки.
Максим принялся отказываться, говорить, что забежал лишь по пути, был в кино, а там ни Марии Сергеевны, ни Афины Павловны он не видел, подумал — не заболел ли кто. Решил узнать…
Феня молчала. Она понимала — Максим врет, сочиняет все на ходу. И соображала: когда и где Женька Ребезова в очередной раз щелкнула парня по носу — в кино, и он действительно сбежал оттуда, или еще днем, на работе? Проучить бы его и здесь.
Но Баженова выслушала Максима добродушно, хотя и тоже с недоверчивой улыбкой.
— Да как же это, Максим? — сказала она, отрезая ему путь к отступлению и заставляя снять полушубок. — Вы так сильно о нас тревожились, зашли спасибо! — и вдруг сейчас же побежите дальше. Останьтесь. Ну, останьтесь! Серьезно: нам поможете и сами поучитесь. Картина была интересная?
— Картина? Да нет, мне не понравилась, — виляя, ответил Максим. Глядел, а в голове пусто, ничего не запомнилось. Так, помелькало что-то на экране. И потом, все время лента рвалась.
И опять Феня видела, как бегают глаза Максима, как он врет, придумывая свои объяснения.
— Хотела Ребезова к нам зайти, посочинять частушечки. Вы из кино не вместе вышли? — не выдержала она.
Сказала это — и поразилась: до чего же точно попала в цель. Максим одеревенел и, сделав было до этого несколько шагов от порога, опять потянулся рукой к полушубку.
— Нет, я когда-нибудь после…
Феня смягчилась.
— Ой, я напутала! Это же на завтра с Женькой мы сговорились.
И довольная своей жестокой карой, потом глядела, как Максим моет руки и как Баженова, разгадав ее слова, улыбается, повязывает парню фартук: «Не запылитесь мукой».
У стола они разместились все трое рядом, Максим в середине.
Пельмени у Баженовой получались красивее и лучше всех. Маленькие, тугие, приятно бугрясь в самой срединке. «Уральские!» — хвастливо говорила она. Феня делала пельмени крупнее, побеждала числом, но никак не могла добиться той удивительно точной и гладкой защипки самых кончиков, которая удавалась Баженовой. «Сибирские!» — упрямилась Феня. А Максим выпускал «продукцию», совсем не соответствующую никаким стандартам, ни уральским, ни сибирским. Сочни у него все время рвались, сквозь тесто просвечивал фарш, а самые кромочки защипнутых пельменей завивались вроде шнурка. «Ингутские!» говорил он, густо присыпая мукой свои особенно неудавшиеся изделия.
И все смеялись.
— А знаете, Максим, — сказала Баженова, — как раз перед вашим приходом мы размышляли с Афиной о том, что такое красота труда. Как вы ее понимаете? Не подумайте только, что это относится к вашим «ингутским» пельменям!
Максим посмотрел на Баженову с подозрением: не скрыт ли все же в ее словах какой-то тайный смысл, подвох.
— А чего же тут понимать? — удивился он. — Не только труд, а и все на свете обязательно должно быть красивым. Надо говорить — не красота труда, а красота жизни.
— Нет, погодите, Максим, вы сразу размахнулись очень широко, — заметила Баженова. — Конечно, красота жизни вмещает в себя любую другую красоту, но мы ведем разговор пока лишь о красоте труда. Это что такое?
— Вот не люблю, не умею разбираться в теориях, — покрутил головой Максим. — Для меня все просто. Красота труда — когда человек красиво работает. Вот и ответ. Что еще к этому можно придумать!
— А все люди работают красиво? — спросила Феня. И сразу ей представилось, как ловко работает Михаил и вот этот, не очень-то собранный и проворный его товарищ.
— Работают все красиво. Кроме тех людей, у которых здесь вовсе пусто, убежденно сказал Максим. И повертел пальцем вокруг виска.
— Д-да, — с сомнением протянула Феня. — А мне вот кажется совсем не так. Один работает действительно красиво, а другой — просто тошно смотреть. Но об этом потом. Давайте пока согласимся с вами. Но тогда вы скажите, почему, что заставляет людей красиво работать?
— А ничего не заставляет! Каждый человек сам по себе, от природы своей человечьей красиво работает — насколько уменья хватит у него. Все красивое приятнее, лучше. Как же не хотеть, не стремиться к этому? Когда человеку приятно работать, он больше сделает. А это всем на пользу. И потом еще красиво работать — легче. Тоже для всех польза. Спросите: что красивого в самой работе? Точность и экономность. В каждом движении человека. В лишней, ненужной либо неправильной работе какая же красота?
— Ну, отдельные моменты могут быть и в «лишней» и в ненужной работе красивыми, — вмешалась Баженова. — Тут у вас получается не очень доказательно.
— Почему не доказательно? — закричал Максим, расходясь теперь все больше и больше и лепя пельмени совсем уже как попало. — Почему не доказательно? Тогда я вам такой пример. Говорят: у человека, к примеру, нос или глаза красивые. Если по-вашему сказать — «отдельные моменты». Да? Ну, вот. Это же неправильно! Они красивыми могут быть только при человеке и вместе с ним составлять вообще всю его красоту. Отрежь самый превосходный нос или вытащи самые замечательные глаза и положи их отдельно… ну, хоть вот рядом с этими пельменями, кто скажет — красивые?
Он первый раскатисто захохотал, а за ним засмеялись и Баженова с Феней. Не столько дивясь неожиданному сравнению Максима, сколько ответно той наивной радости, с какою он, явно удовлетворенный, завершил свои выводы.
Трясясь от мелкого смеха, Феня тыкала вилкой с мясом прямо в сочни и прокалывала их насквозь. Ну и забавный все-таки этот Максим! Он, пожалуй, вовсе не глупый, но… словом, такой… чего-то у него вроде бы не хватает. Мужской жесткости, что ли? Щеки толстые, волосы белые, мягкие… Нет, конечно, не это, хотя такие щеки и волосы тоже не очень подходят мужчинам. Повязала его Мария женским фартуком — и словно бы всегда он его и носил. Но — и не это, все же еще не это. Силы, весу в словах его нет! Не вколачивает он их, как гвозди! Скажет, будто и не говорил, не последит даже, как его слово сработало. Выпустил, и ладно — полетело.
А разве может быть человеку безразлично, как работают его слова? Попадают в цель, пробиваются сквозь любые толщи или, как мячики резиновые, отскакивают?
Но говорил он в общем, пожалуй, правильно. Тут есть над чем подумать и ей.
— Вы еще упоминали, Фенечка, что один по-настоящему красиво работает, а на другого тошно посмотреть, — между тем, отсмеявшись, заговорил Максим. — А это ведь такая разница, по-моему, только когда со стороны смотреть. Это кажется только тому, кто смотрит. А кто работает, тот каждый свою красоту в труде найдет обязательно. Потому что для самого человека, который работает, не может быть труд не красивым! Это же все равно, что есть без аппетита. Насильно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: