Павел Васильев - Турухтанные острова

— Сколько стоит такое? Где покупали? — спросил по своему обыкновению.

— А какое это имеет значение?

— Хороший материал.

— Вы еще потрогайте.

Мартын Иванович не утерпел и в самом деле потрогал, помял ткань на рукаве.

— Крепдешин.

Сам Мартын Иванович родился и вырос в семье сельских учителей. В летнюю пору родители целыми днями копались в огороде. Держали всякую мелкую живность, поросенка, кур.

Кроме Мартына у них был еще сын, постарше. Хоть возрастная разница между братьями была невелика, в пять лет, но тот рос крупным, упитанным здоровяком. Недаром все в поселке звали старшего брата Тыквой, а Мартына — Довесок. Всю одежду родители справляли на старшего, «жениха», а Мартын донашивал то, что ему доставалось. Поэтому брюки всегда оказывались широки в поясе и постоянно сползали, поправляй их каждую минуту.

Говорят, что характер человека формируется в детстве. Вот, может быть, поэтому Мартын Иванович и вырос таким, что всегда довольствовался второй ролью, уходил в тенек. И сейчас фактически не заместитель начальника лаборатории, а его «довесок».

— Ох-хо-хо.

Обычно Мартын Иванович любой бумаге давал вылежаться. Может, через денек-другой необходимость в ней и отпадет. Но гражданке Волковой он делал исключение, приносимые ею бумаги подписывал сразу.

Нина Кондратьевна сидела на стуле напротив стола, ждала, а Мартын Иванович визировал требования, повторяя вслух их содержание:

— Сопротивления сорок семь килоом. Тридцать штук. Не много?

На что Нина Кондратьевна даже не повернула голову, не удостоив вопрос вниманием. Знала, что Мартын Иванович спрашивает просто так, «для проформы». Все равно подпишет.

— Сопротивление пять и одна килоома… «Крокодилов» — пятнадцать штук… «Бегемотов» шесть штук.

Последнее название Мартына Ивановича несколько смутило.

«Крокодилами» в просторечии, по их отдаленному сходству, называли специальные металлические зажимы. Во всей документации, чтобы не ставить семизначный номер, который и запомнить-то почти невозможно, указывали «крокодилы», и все понимали, что это такое. А здесь «бегемоты».

«Что, появилось еще что-нибудь?» И он уже совсем удивился, прочитав: «„Жеребцов“ десять штук».

Выставил в амбразуре пушечку. Нацелил ее на Волкову.

— Нина Кондратьевна, а «павианы» вам зачем? — спросил вежливо.

— Какие «павианы»?

Мартын Иванович пододвинул ей требования. Волкова прочитала. Побледнела. Даже губы сделались белыми от злости.

— Митька!..

Она сгребла все требования и вышла.

— Только вы потише там, — успел сказать Мартын Иванович. — Не очень!

— Слушай, тебе давно не били по вывеске? — зайдя в комнату, спросила Нина Кондратьевна у Мити и швырнула требования на его верстак.

— А что? — Митя спокойно смотрел на нее. — Нинка, обиделась?! Я пошутил!.. Бес попутал! Только уж очень смешно: «крокодилов» пятнадцать штук. Не утерпел!

Полуянов сидел растерянный. Ведь он первым визировал требования и не подметил Митькиной шкоды.

В комнату вошел Мартын Иванович, он не сердился, а был очень доволен собой.

— Хорошо, что я подметил! А то что могло получиться? Смеху было бы на весь институт! Двадцать «павианов»! Вы ж понимаете, что это такое! Хорошо, хоть обратил внимание!

— Братцы, не подумал! — вопил Митя. — Набейте мне морду, заслужил! — И так колотил себя кулаком в грудь, что она гудела, словно бубен. — Салага я, а не матрос! Нинка, дай мне оплеуху!

Полуянов не сомневался, что все так оно и есть. Однако все равно было неприятно.

Мазуров несомненно способный работник. Но несет его куда-то неведомая сила, против собственной воли!

И таких разных людей надо объединить вокруг себя, в одну группу. Как?

Нина Кондратьевна сидела молчаливая, отвернувшись от Мазурова и от всех остальных.

Этот проклятый Митька словно испортил ей весь праздник. Ведь только вчера, возвращаясь с работы, она купила это платье. Зашла в универмаг, увидела и взяла. Правда, Женька еще не знает. До получки не скоро, с деньгами будет туго. А и шут с ними! Когда было легче!

В детдоме они не копили деньги. Не были приучены к этому. Если захотелось что-то купить, одалживали друг у друга. Потом отдавали. Хочу и хочу!

Но никогда прежде Нина не задумывалась, как одета. Теперь ей вдруг захотелось выглядеть интересной. А этот Митя!..

Однако Митин поступок огорчил ее не потому, что над ней могли смеяться. Начихать ей на всех! Она заметила, что расстроился Полуянов.

В обеденный перерыв Ян одним из первых вышел за проходную, направляясь в столовую на противоположной стороне улицы. И увидел, что от остановившейся напротив машины к нему идет Мишаня.

— Не ожидал? Я как снег на голову! Только что взял из ремонта тачку. Куда на обед? Поедем вместе пообедаем! Посмотри, кто в машине!

Из салона машины выглядывала Татьяна.

— Куда едем? В Приморский парк, ресторан «Восток»?

Следом за Яном из проходной вышла Нина Кондратьевна и остановилась, рассматривая, с кем Полуянов разговаривает.

— О, девушка, вы не хотите поехать с нами? — обратился к ней Мишаня и сразу засуетился, вроде бы зашаркал шпорой о шпору, как петушок, ухаживающий за курочкой.

— Присоединяйтесь к нам! Сделайте одолжение.

Бедный ловелас, он не знал, с кем имеет дело.

Нина Кондратьевна открыла дверцу и села рядом с Мишаней в кабину.

— Ого, вы мне положительно нравитесь! Я чувствую, мы найдем общий язык.

— Вы бабник от рождения или потаскун-самоучка? — спросила Волкова.

Однако Мишаню это не обескуражило. Кажется, наоборот, подзадорило.

— Просто я человек атакующего склада. Мой стиль — атака. Во всем нужен темп, темп! Вы читали рассказ, не помню какого американского автора, — автогонщик участвует в автопробеге. Останавливается на промежуточном этапе, чтобы механики залили бензин. На эти несколько секунд он выходит из машины, чтобы заглянуть в кафе, выпить чашечку кофе. И здесь ему понравилась продавщица. Он делает ей предложение. Девушка не знает, на что решиться. Гонщик нервничает: «Скорей, скорей! У меня осталось всего несколько секунд». Наконец девушка говорит: «Да». Они бегут к дому, чтобы она могла сообщить обо всем родителям. А навстречу родители уже несут уложенные чемоданы. Хо-хо.

Мишаня не умолкал всю дорогу. В ресторане, который в дневное время работал как обычная столовая, они сели вчетвером за отдельный столик. Пригнувшись к Нине Кондратьевне, Мишаня продолжал что-то оживленно рассказывать. Но Нина Кондратьевна не очень внимательно слушала его. Смотрела на Татьяну. И та несколько раз внимательно молча посмотрела на нее.

Ян давно приметил, что менаду женщинами бывает взаимное, с полувзгляда, понимание, им подчас вовсе не нужно слов.