Лев Лондон - Строители

— Хорошо, давайте поговорим о плане.

Я тоже встал и подошел к окну. Оно было широкое, во всю стенку.

— Вы ведь знаете, Владислав Ипполитович, как мы выполняем план… У нас систематически, несмотря на запрещения, рабочие и прорабы работают сверхурочно; копа сдаются объекты, а они сдаются ежемесячно, мы устраиваем штурмы. Сколько так может продолжаться? Ежегодно нам увеличивают план на десять — пятнадцать процентов. Хорошо, в этом году план выполним, а через год, через три нам нужно будет увеличить объем строительства на одну треть. Как мы это сделаем? Скажите, Владислав Ипполитович, как? Ведь вы знаете, что рабочих нам получить неоткуда?

Но Костромин уже справился с волнением.

— Я не могу, дорогой Виктор Константинович, заглядывать так далеко. Три года для моего возраста слишком большой срок. И не для этого я начал разговор… Итак, вы настаиваете на своем. Придется еще кое-что вам открыть, но помните, вы дали слово. То, что вы сейчас делаете, уже один раз нам предлагали. Мы посоветовались с Леонидом Леонидовичем и сказали: пожалуйста, снимите план, создайте нам особые условия, будем заниматься новым. На это никто не пошел, и мы отказались…

Костромин легко прошелся по комнате.

— …Надеюсь, вы понимаете: авторитет управляющего и все прочее. Слушайте, — он близко подошел ко мне, — то, что сделано, уже не повернешь назад. Но на этом вы свою деятельность прекращаете. — Костромин слегка коснулся моего плеча. — Придет время, Виктор Константинович, и вы продолжите перестройку… А Управление обеспечения должно быть ликвидировано. Немедленно!.. Понимаю — вам это самому неудобно. Мы сделаем это без вас… Вы не были в отпуске?

— Нет! — резко сказал я. — Будем считать, что наш разговор закончен.

— Ах, так!.. — Костромин остановился напротив меня. — Нельзя сказать, что вы очень вежливо себя ведете, вам, наверное, кажется, что вы очень сильны, мой друг… Вы даже забыли о всех неприятностях, постоянно подстерегающих главных инженеров! Ну что ж, думаю, они вам напомнят о себе. Напомнят! И тогда вы придете к управляющему. Прибежите…

— На строительстве существуют не только управляющий и главный инженер… Есть коллектив, партийная организация.

Костромин что-то хотел ответить, но вдруг резко повернулся и вышел из комнаты.

Настал день, когда прорабы, бригадиры и начальство всех строительных управлений уселись в автобусы: ведущие стройки каждого управления демонстрировали свои достижения.

Прораб Шуров и бригада Косова показали оснастку для ускоренного монтажа. При входе на площадку стоял Беленький с таким видом, будто это он внес все предложения, а сейчас к нему, Беленькому, едут учиться. Пускай учатся, он, Беленький, не против.

После осмотра Беленький роздал присутствующим памятные значки. При вручении значка он пожимал каждому руку с таким видом, будто вручал орден.

— Что ты, Виктор, все время улыбался? — спросил он, когда мы вышли на улицу.

— Улыбался? — удивился я. — И не думал.

— …Инженер, — по-старому кричал мне Гнат, — ты держись своего управления! — Он показал на новую машинку с алмазными коронками. — Ты, Косов, одного человека сэкономил. Хорошо, молодец! А скажи, дыры в плитах как ты бьешь? Разбиваешь отверстия в пять раз больше чем нужно, а потом, пропустив трубы, ставишь опалубку и бетонируешь? Так? Смотри, друг, учись! Сейчас дыру сделаем, как в аптеке!

Гнат запустил машинку и в течение минуты просверлил в плите несколько отверстий разных размеров.

— Ну, — кричал Гнат, — сколько людей я сэкономил?

Даже в автобусе Гнат никак не мог успокоиться, все доказывал ценность сверлилки. Он, конечно, сидел на лучшем месте — впереди, — и все время поворачивался ко мне, требуя подтверждения.

— Ну и балаболка ты, Гнат, — досадливо морщил лоб Анатолий. — Разве можно так много болтать?

…В большой прорабской было сумрачно. Стояли скамейки для гостей, письменный стол, а в углу — высокий старинный буфет, очевидно брошенный бывшими жильцами.

На каждой дверце буфета были вырезаны две птицы: одна с закрытыми глазами висела вниз головой, а другая энергично клевала большую гроздь винограда.

«Странная композиция, — думал я. — Зачем это нужно было одну птицу убивать, пусть бы они клевали виноград вдвоем».

Но вряд ли кто-нибудь еще размышлял о птицах; прорабов, бригадиров очень заинтересовали предложения Королькова. С помощью диспетчерской он подогнал график завоза деталей. Теперь с машины панели шли сразу на монтаж.

Корольков, приветливо улыбаясь, показывал на большом плакате, как они исправили график.

— Жульничество, — бормотал Гнат, — никакой машинки не придумали, а хвалятся… фокусники… Кио.

— Это здорово, — хитренько поблескивая глазками, сказал Кочергин. — Самое главное, ничего делать не нужно, договориться с трестовской диспетчерской… — Он повернулся ко мне: — Вы уж простите, Виктор Константинович, никак не запомню нового названия… договориться об изменении графика, и на тебе — «монтаж с колес». Тридцать процентов экономии?

— Насколько я помню, вы здорово смеялись над этим информатором, — Визер показал на серый цилиндр, стоявший на столике у входа. — А без него…

— Со смеха все и начинается, — сказал Кочергин. — Вон многотиражка наша тоже посмеялась. — Было не совсем ясно, что хотел этим Кочергин сказать, но присутствующие заулыбались.

В конце объезда мы попали на объекты Визера.

Тут бригадиры и прорабы тоже не теряли времени.

— Знаете, Виктор Константинович, — сказал мне Визер, — у меня раньше борьба за план была поставлена вверх ногами, план любой ценой. Мы думали, что это в порядке вещей, а сейчас я «заболел»… хочется строить красиво… — У Визера были черные выпуклые глаза. «Как у мопса, — подумал я, — доброго, умного мопса». — Мы нового ничего не смогли придумать… Наверное, умишка не хватило… Поездили по другим трестам, кое-что взяли там.

Сейчас осталось подвести итоги, принять решение. Но как это сделать?

— Валентин Михайлович, — попросил я Васильева, когда он подошел ко мне, — посоветуйте, неужели нужно официальное собрание устраивать?

Васильев улыбнулся:

— Знаете что, давайте спросим у каждого его мнение… Новая техника — штука тонкая, пусть каждый за себя решает.

…Расположились у бытовок, на скамейках.

Встал Ротонов, который организовывал объезд.

— Ну вот, закончили объезд. Я помню, еще десять лет тому назад…

— Ротонов! — остановил я его.

— Хорошо… Что теперь, Виктор Константинович? — досадливо спросил он.

Я поднялся.

— Что теперь? — обратился я с этим же вопросом… — Косов?

— Сейчас, по-моему, Виктор Константинович, нужно объединить все предложения, — тихо ответил Косов.