Лев Лондон - Строители

— Хорошо, товарищ Галямов, пусть начальство подождет. Если меня сильно будут ругать, заступитесь?

— Заступлюсь, — серьезно говорит он.

— Тогда говорите, только побыстрее, чего не хватает. Но впредь уговор — сразу всего не обещаю… Краны есть?

— Есть.

— Металлические конструкции, плиты, арматура? — быстро перечисляю я.

— На площадке.

— На площадке? — искренне удивляюсь я. — Тогда, может, с проектом не в порядке?

— Нет, и с проектом порядок, — уже улыбаясь, говорит Галямов.

Монтажники с интересом прислушиваются к нашему разговору. На дороге показывается уборочная машина; быстро приближаясь, она весело разбрасывает в стороны сильные струи воды.

— Вот даже есть уборочная машина, — Галямов тянет меня за руку, и мы сходим с дороги.

— Так чего же все-таки нет? — недоумеваю я.

— Толку нет, — говорит один из монтажников.

У него приятное округлое лицо почти шоколадного цвета. Ни единой морщинки, даже когда он смеется, довольный своей собственной остротой.

Я тоже улыбаюсь:

— Ну, отсутствие толка не самое страшное. Толк не изготовляется на заводе, и автомашины для его перевозки тоже не нужны.

Я снова тороплю Галямова. Тот мрачнеет.

— Все есть, а монтажники простаивают. Вы спешите, так вот коротко: монтаж этажа мы выполняем за четыре дня, а бетонируется он за семь. Конструктор не разрешает продолжать монтаж без обетонировки. И получается у нас простой. Ясно?

Сто лет назад, — продолжает Галямов, — изобрели подъемник, тачку еще раньше, и сегодня у нас та же техника. Знаете, сколько раз нужно сгонять тачку, чтобы забетонировать этаж? Десять тысяч раз… Инженеры! Не совестно? Кричим: новая техника, новая техника!.. Эх! — он досадливо машет рукой. — Пошли, ребята.

Монтажники молча зашагали к выходу, помахивая чемоданчиками.

Я опоздал на пятнадцать минут. Комната совещаний отнюдь не соответствовала табличке, прибитой на дверях: «Красный уголок». Уголок имел размер не менее сорока метров, а стены были выкрашены в синий цвет.

— Ну вот, я же вам докладывал, — раздраженно сказал заместитель управляющего трестом Моргунов. — Недисциплинирован…

За длинным столом сидело разное начальство, большое, среднее и малое. Я в нерешительности остановился у порога.

— Ладно, Моргунов, расстрелять его успеем, — сказал начальник главка Сергеев.

Я видел его прежде только в президиумах собраний. У него широкое лицо со странным косым разрезом глаз, стареющая шея в складках, но глаза смотрят остро и живо.

— Здравствуйте, — неуверенно произнес я.

Никто не ответил.

— Здравствуй, — сказал Сергеев. — Наверное, дела задержали, а? — Он едва заметно усмехнулся и, не дав мне ответить, спросил у собравшихся: — Ну, вот он тут, какие будут предложения?

— Он для этой стройки не годится, — убежденно сказал Моргунов. — Тут нужно дело делать, а не фитюльками заниматься. Тут зубр нужен.

— Не торопитесь, Николай Митрофанович, с зубрами, — тихо сказал сидящий около меня длинноносый, с зеркальной лысиной заместитель Сергеева. — Тут уже зубры сидели, и, как видите, пришлось остановить стройку… Сколько дней, как прекратили монтаж, Морозов? — обратился он к молодому человеку с загорелым квадратным лицом.

Морозов привстал, чтобы ответить.

— Так какие будут предложения? — снова спокойно спросил начальник главка, перечеркивая разговор, начатый его заместителем.

Тот покорно замолчал. Морозов снова сел.

— Предложений нет, значит, доверяется решать мне, — усмехнулся Сергеев. — Ну, а вы, Шалыгин, что скажете? Хотя вы уже уходите, вам все равно.

Шалыгин невозмутимо поправил свои манжеты.

— Нет, чего ж, я могу.

— Интересно. Слушаю…

Что хорошего может сказать обо мне начальник нашего управления Шалыгин? Весь год нашей совместной работы он недружелюбно следил за моей деятельностью, потихоньку мешал и ждал, пока я сорвусь. А последнее время, поджимая пепельные губы, выслушивал мои доклады и молчал.

Но я ошибся.

— Он неплохо работал в моем управлении, — важно произнес Шалыгин. — Полагаю, справится и с этим делом.

Тут была целая гамма намеков: мое управление; главный инженер, который работал у меня, справится; тем более справился бы я, Шалыгин, но меня почему-то переводят.

Начальник главка насмешливо улыбнулся и посмотрел на часы.

— Ого… мне через пятнадцать минут нужно ехать. — Он погасил усмешку и обратился ко мне: — Ну, а что скажешь ты? Возьмешься?

Я не стану описывать свои колебания. Наверное, и вам, читатель, хоть раз в жизни задавали такой вопрос. Вспомните, как трудно было сразу ответить.

— Я боюсь, что…

— Вот видите, они боятся, — перебил меня Моргунов. Его лицо стало багровым. — Главный инженер, главный!.. И — «боюсь».

— Я берусь за это строительство, — резко сказал я. Моя выдержка тоже кончилась.

Начальник главка снова взглянул на часы.

— С чего начнешь?

— С бетона, — ответил я. — Посмотрю, как на других высотных стройках.

Он поднялся. Встали и остальные.

— Ну, что же, если других предложений не будет, оставим его главным инженером. Осматривай стройку, но только поскорее. Через две недели войти в график.

Мы вышли. Уже садясь в машину, он подозвал меня и тихо сказал:

— Был в больнице у твоего управляющего Николая Николаевича. Он тебя рекомендует. Просил передать, чтобы ты не забывал о новой технике.

Двухнедельный срок, отпущенный мне начальством, истекал. Я объехал большинство высотных строек, но они были не в лучшем положении.

Начальники, главные инженеры, прорабы зло усмехались:

— Бетон? Бетон укладываем по старинке (некоторые говорили: «Как сто лет назад»). Как с монтажом? Отрегулировали! — Тут они поминали механизаторов и, в зависимости от склада характера, употребляли более или менее энергичные выражения.

Я извинился и просил уточнить слово «отрегулировали».

— Маленький вы, что ли? Ну, не спешим с монтажом… Опять непонятно? Фу, черт! Только из института, наверное… Монтаж каркаса ведем с перерывами, пока не подгоним бетон, — это вам наконец понятно? — И они со злостью хватались за телефонные трубки.

Я уходил. Запомните, пожалуйста: если какое-либо начальство, большое или малое — не важно, хватается за телефонную трубку, — разговор закончен.

Механизаторы встретили меня прохладно. Да, им известно о простоях на монтаже, но их это не касается. Они снисходительно подсчитали мне, сколько лет нужно, чтобы спроектировать и изготовить новый механизм. С этим вопросом я могу к ним прийти лет через пять.

Формально они были правы. Но кроме этого разговора между нами шла другая, подспудная, неслышная беседа.

«Слушай, парень, — говорили их взгляды, — чего ты лезешь к нам с бетоном, ты разве не знаешь, что мы в основном занимаемся крупными механизмами? Наше дело — краны для монтажа каркаса…»