Константин Губаревич - Анютина дорога

До прихода Булая с Леной для Микулича настали самые тяжелые минуты. Что, если Лена узнает его и крикнет при Булае — «папа»? Обстановка очень осложнится, придется Булая брать вместе с Гюнтером, что уже будет труднее...

Эти минуты показались вечностью Микуличу, и нервное напряжение его еще более обострилось, когда он услышал плач Лены в приемной. Похоже было, что ее силой тащили... Микулич отвернулся от дверей, и тут Булай втолкнул девочку в кабинет Гюнтера. Жестом руки Гюнтер приказал полицаю оставить их.

Партизан в форме немецкого офицера, приехавший вместе с Микуличем в качестве его адъютанта, бесцеремонно схватил Лену и понес в машину... Лена билась в его руках, плакала, вырывалась изо всех силенок, а тот тащил девочку, как котенка, дав понять окружающим, что с дочкой Батьки Панаса гестапо церемониться не будет...

Немного погодя через приемную прошел Гюнтер, за ним — Микулич...

«Адъютант» сидел уже в черном «мерседесе», положив девочку на колени лицом вниз.

Как только Гюнтер с Микуличем вышли на крыльцо, водитель, в форме немецкого солдата, услужливо открыл перед ними переднюю и заднюю дверцы. Гюнтеру Микулич указал на сиденье возле шофера, а сам сел рядом с «адъютантом».

Машина неторопливо вырулила со двора и на средней скорости выехала на загородную дорогу, ведущую к окраине леса, к глиняному карьеру.

Гюнтера немало удивило, что в распоряжении Батьки Панаса роскошный «мерседес», элегантная офицерская форма... Он, конечно, не знал, что все это досталось Ми-куличу сравнительно легко. Случилась однажды удачная засада на дороге, и ехавший в «мерседесе» гестаповский полковник целехоньким, без единого выстрела, попал в руки партизан.

До карьера было километра два, и машина быстро очутилась на лесной окраине.

Водитель свернул на боковую дорогу, уходившую в глубь леса, проехав немного, остановился по требованию Микулича.

Микулич быстро выскочил из машины, побежал в густой темный ельник, где его ожидал искусно замаскированный отряд. Надо было успеть как можно скорее, до прихода колонны на место казни, развернуть отряд в боевые порядки, умело и точно расставить пулеметные точки и, до поры до времени, замаскироваться еще искуснее...

Лена очутилась на руках женщины-партизанки. Женщина села в телегу, и старик крестьянин повез их подальше от этого опасного места. Женщине было дано задание отвезти девочку в лагерь.

Гюнтера на всякий случай пока оставили здесь, мало ли какая заминка может случиться, когда приведут колонну. Вдруг потребуется его участие.

Правда, все обошлось благополучно. Прибывшую колонну конвой загнал в карьер, обер-лейтенант Краус построил команду, чтобы отдать распоряжение, где кому занять места для ведения огня по заложникам, и в этот момент два партизанских пулемета с противоположного края карьера в упор пустили длинные очереди по команде Крауса... Их поддержали фланговым огнем из винтовок. Большая часть команды осталась на месте, только несколько немцев, среди них пулеметчик, отползли в придорожную канаву и открыли ответный огонь.

Завязывать затяжной бой рядом с гарнизоном не входило в оперативный план Микулича, но надо было продержаться некоторое время, пока освобожденные заложники не убегут в лес как можно дальше, где им не будет грозить преследование. Да и отряду легче уходить, если не возникнет необходимости прикрывать убегавших заложников.

Задерживаться опасно. Из гарнизона вот-вот может прибыть подкрепление...

Микулич решил обойти залегших немцев с флангов и как можно скорее покончить с ними. Одним ударом.

Все проделали быстро, но дорогой ценой: случайная пуля сразила Микулича...

Он очнулся уже в машине, когда отряд был далеко в лесу, уходя от места боя...

Партизанский командир лежал на заднем сиденье, у изголовья его пристроился фельдшер, который был в колонне заложников. Он не пошел вместе с освобожденными, а остался с партизанами на случай, если потребуется его помощь.

Помощь его потребовалась. Теперь скорее бы доехать до базы, там, как сказали фельдшеру, есть кое-какие медикаменты, бинты, инструменты, спирт.

...Женщина ехала с Леной на телеге каким-то кружным путем. Старик возница немного заплутался, и прибыли они в лагерь самыми последними. Отряд вернулся раньше. Еще издали старик заметил партизан, толпившихся у входа в самый большой будан, где обычно отлеживались раненые.

Чувствуя что-то неладное, женщина соскочила с телеги, торопливо направилась к будану. Лена едва поспевала за ней.

— Что случилось, ребята?— было ее первым вопросом.

— Командир ранен...

— Тяжело?

— Неизвестно... Операцию сейчас делают...

— А может, убит?— еще больше заволновалась женщина.

— Кто знает... Может, уже и неживого привезли.

На них шикнули, и женщина замолчала, объятая как и все, тревогой...

Лена дернула женщину за рукав,— та нагнулась над ней.

— Тетенька, кого убили?— спросила шепотом.

— После скажу. Молчи...

Никто не знал, почему было приказано срочно доставить специальной подводой в отряд какую-то девочку... Женщина приказ выполнила, но кого привезла, и сама не ведала. От Лены по дороге она ничего толком не узнала.

Еще долго стояли партизаны у входа в будан, храня тяжелое молчание, пока к ним не вышел усталый, взмокший от напряжения фельдшер. Он вытер тыльной стороной ладони лоб и успокоил всех кивком головы: будет жить...

— Дяденька!..— со всех ног бросилась к нему Лена, узнав в нем своего старого знакомого...

Фельдшер не меньше ее обрадовался неожиданной встрече, подхватил Лену на руки и скрылся с ней в будане.

Микулич полулежал на госпитальном топчане после перевязки на груди, не в силах приоткрыть глаза. У изголовья его сидели Янка, комиссар, начальник штаба.

Когда фельдшер вошел с Леной на руках, Янка чуть не вскрикнул, но вовремя спохватился,— рядом тяжелораненый командир...

Фельдшер остановился против Микулича. Лена некоторое время смотрела на него, с трудом узнавая отца... Заволновалась, торопливо соскользнула с рук фельдшера... неуверенно подошла, все еще узнавая отца...

— Папа?..

Микулич с большим трудом открыл глаза, улыбнулся:

— Здравствуй, Леночка...

Девчушка готова была вскочить отцу на руки, расплакаться от радости, но дядя фельдшер строго предупредил пальцем, а Янка — даже кулаком пригрозил: ничего не позволять себе, не нарушать покой раненого...

Лена поняла все, она только подошла поближе и взяла отца за руку.

— Папа, а мама к тебе не приходила?— с тихой надеждой в голосе спросила она.

Отец долго смотрел на дочь, не зная, что ответить...

Наконец еле слышно сказал:

— Пока нет… Но скоро придет… Придет…