Южный Урал, №4

В заключение говорил старушке:

— Вижу я, Анна Никифоровна, государство не может обижаться, что плохо обхаживаем доверенных ребятишек. Детишки сытые, чистые, по повадке смелые...

— Стараюсь, Петр Иванович! Надеюсь, хорошие граждане подрастут.

— Давай, давай, Никифоровна, действуй! На нашей колхозной совести ребята...

Любил ребят Петр Иванович! Должно быть, потому любил, что сам был из города, из славного отряда двадцатипятитысячников. Беспомощные городские ребятишки, пригретые колхозом, напоминали ему о прежней заводской жизни.

Двенадцать лет кормил, поил, одевал, обувал, учил и воспитывал Алешу колхоз-отец. Подумать только — двенадцать лет.

Когда Алеша подрос, — а выравнялся он одним из первых, — Петр Иванович зазвал его к себе в кабинет. По тому, как он пригласил его, как большого, присесть на диван, Алеша понял, что предстоит серьезный разговор.

И правда — никогда не забыть Алеше этого разговора!

Петр Иванович ходил перед диваном и все посматривал как-то странно на Алешу, точно обдумывая, как приступить к делу.

— Что ж, Алеша, поговорим, что ли? — наконец, произнес он. — Сколько лет тебе минуло?

— Шестнадцатый пошел...

— Это хорошо, что шестнадцатый... — почему-то одобрил Петр Иванович.

— В самый раз теперь в жизни определиться. Как насчет этого — задумывался?

— Думал...

— И что же ты надумал? В колхозе оставаться? или белый свет поедешь посмотреть?

Алеша молчал. Именно об этом он много размышлял в последнее время, но... двенадцать лет кормил его колхоз-отец, разве можно такое забыть?

Как теперь сказать: хочется, Петр Иванович, очень хочется поехать из колхоза белый свет посмотреть. Как сказать до свиданья, колхоз, выкормил, вырастил, спасибо, а я поеду в другое место!

Петр Иванович уселся рядом с Алешей на диван и обнял его за плечи:

— Молчишь? Стесняешься сказать? Охота по белу свету пошататься? а? Ты не стесняйся! Колхоз — тебе не враг.

— Двенадцать лет растили... — выдавил из себя Алеша.

— Что ж такого? Ведь мы тебя не для себя растили — для государства нашего. И ты поедешь не баклуши бить, а трудиться. Не все ли равно, где ты будешь — в колхозе ли, на заводе? Труд твой вместе с нашим в общее дело войдет, для матушки-Родины нашей...

Вот это всегда отличало Петра Ивановича и других коммунистов — «партийных», как их называли в деревне, — от остальных колхозников. В простом ли разговоре, на общем ли собрании выступят, всегда посмотрят на любое дело с какой-то другой стороны, откуда-то с высоты, и сразу все станет ясным и понятным. Теперь и Алеша взглянул на свой отъезд по-иному. Ведь и в самом деле, не дурака валять он едет, а получить квалификацию, чтобы больше пользы Родине принесть.

Колхоз дал ему денег на дорогу, припасов, лошадей до ближней станции нарядили. Сам Петр Иванович пришел проводить:

— Ну, ни пуха, ни пера, Алеша! Не забывай отцов колхозных, пиши. Коли помочь нужно будет, поможем. Не чужой...

Перед тем как усадить его в вагон уфимского поезда, колхозный старик-конюх Фомич долго гладил Алешино плечо и заглядывал в глаза:

— Смотри, Алеха, веди себя аккуратно! Не позорь наш колхоз. А то скажут добрые люди, что плохо тебя чкаловские колхозники воспитали. Пиши...

По старому времени судить, это были для него чужие, посторонние люди... но то по-старому, а вот по-новому получилось так, что обошлись с ним, как с родным сыном не всегда обходятся...

И так везде. Где бы только он ни был — он всегда находил родных и близких себе людей, которые считали долгом своим позаботиться о нем, помочь ему, направить по хорошей, верной дороге.

Когда Алеша поступал в ремесленное училище, члены приемной комиссии, заместитель директора по политчасти Сазонов спросил:

— Родители что, в колхозе?

Алеша ответил, что родителей у него нет, сирота. Не помнит, где и подобрали, а воспитывался в колхозе.

Замполит посмотрел на него особенно внимательно и участливо, точно старался запомнить его лицо. Он стал подробно его расспрашивать и в заключение сказал:

— Ничего, не робей! Не царские времена — не пропадешь...

С тех пор он всегда внимательно здоровался с Алешей, расспрашивал об успехах. Как-то они встретились в дни каникул. Ребята разъехались по домам, один скучающий Алеша тоскливо! слонялся по опустевшему общежитию.

Сазонов поговорил с ним, посоветовал:

— Ты в комсомол вступи. Он, брат, тебе любую семью заменит...

Алеше нравился этот человек, спокойный, неторопливый, внимательный ко всему. Хотелось его слушаться, верилось, что он говорит и советует всегда правильно.

Алеша вступил в комсомол. И правда, там он нашел свою семью, там некогда было задумываться и тосковать.

Однажды Сазонов вызвал его к себе:

— Вот что, сын колхозной семьи: есть у тебя желание летать?

— Как летать?

— Ну, как летают — на самолете, на планере или еще как... В общем — подниматься в воздух?..

Алеша ответил не задумываясь:

— Есть желание летать!

Признаться, до сих пор ему никогда в голову не приходила такая мысль — летать. Он посматривал на парящие над городом самолеты и планеры, немного завидовал сидящим в них ребятам, но сам и не мечтал взмыть в небо. Куда ему, сироте! Ремеслу учат — и на том спасибо!

— Так вот тебе путевка. Нам дали три места в аэроклуб, я решил послать тебя. Будешь учиться на парашютиста.

У Алеши перехватило дыхание. Совсем особенные эти люди — коммунисты. Они точно на три аршина в глубину души смотрят и угадывают то, о чем сам едва осмеливаешься мечтать. Быть парашютистом — у кого из мальчишек не было такой мечты?

Сказочные богатыри-летчики стали его товарищами. Простые и веселые ребята, чуть постарше его. Они поднимали его в воздух в своих машинах, приучали, к высоте.

Инструктора учили его складывать парашюты. Складывать терпеливо, с величайшей аккуратностью. Вот где Алеша впервые как следует научился упорству и настойчивости! Пустяковая складка сделана неправильно — и начинай все с начала, потому что от этой складки может зависеть жизнь твоя или твоего товарища.

Потом — первые прыжки. Правда, это были не какие-нибудь затяжные, а самые обыкновенные, простые. Выполнил он их хорошо, инструктор похвалил.

Кончилась учеба в ремесленном, а о его судьбе, оказывается, давно уже позаботились. Из министерства пришла бумага — Алешу и еще группу ребят, как особенно отличившихся, направили на автомобильный завод.

На заводе их уже ждали: специальная машина, поданная к поезду, привезла их прямо на квартиру. Прикрепленный на первые дни человек из отдела кадров показал, где баня, столовая, привел в клуб. В цехе мастера на дню десять раз приходили посмотреть, как идет у него работа. Помогали советом, подбадривали, если постигала неудача.