Южный Урал, №4

В тот похорошевший час, когда

Вспыхивают звезды над копрами

Символами счастья и труда.

Поглядишь и знаешь: там в забоях,

День и ночь штурмуются пласты,

Не дается попросту, без боя

Уголь тот, что в печку сыплешь ты.

Оттого в характере горняцком

Есть черта особая, своя,

Общая с суровостью солдатской,

С твердостью, испытанной в боях.

Потому горят ночами дали,

Тихим снам не место на земле.

В поздний час родной товарищ Сталин

О шахтерах думает в Кремле.

Плывет земля под крыльями машины.

То горбится, то падает в провал.

Как волны океанские, вершины

Из синевы встают за валом вал.

И весь Урал мой, солнцем освещенный,

Горит, водой озерною лучась.

Я не видал его таким огромным,

Каким он мне представился сейчас.

На сотни верст лежат его владенья

Лесов и нив, заводов и озер.

И вновь гляжу я с радостным волненьем

На этот вдруг открывшийся простор.

И мне невольно вспомнились те годы,

Когда великий вождь определял

Здесь место каждой шахте и заводу,

Когда с Кузбассом связывал Урал...

На высоте, в стремительном полете

Яснее видишь, чувствуешь острей

Размах огромной сталинской работы,

Резервы наших сил и скоростей.

Леонид Петрович шел по тропинке к реке. За восемь лет своей жизни в Челябинске он впервые попал в этот дачный уголок. День был знойный, и ему захотелось выкупаться в Миассе.

Тропинка, по которой шел Леонид Петрович, разветвлялась впереди в разные стороны, и он не знал, в каком направлении двигаться дальше, чтобы попасть на пляж. Но вот он увидел небольшую группу людей, идущих ему навстречу. Это были две женщины и три подростка. Поодаль от них, позади медленно двигались еще две женские фигуры. Подойдя ближе, Леонид Петрович спросил одну из женщин, идущую впереди:

— Скажите, пожалуйста, как пройти к мужскому пляжу?

Женщина остановила на нем изумленный, изучающий взгляд и, сделав неловкую паузу, сказала:

— А тут ни женского, ни мужского пляжа нет, где угодно можно купаться; идите вот по этой тропинке, она свернет немного вправо, там для купанья самое лучшее место.

— Благодарю вас!.. — Леонид Петрович сделал движение вперед, но женщина остановила его взглядом.

— Простите, вы не бывали ли в Сочи в 1930 году? — спросила она.

Теперь Леонид Петрович, в свою очередь, с нескрываемым любопытством, пристально посмотрел на женщину. Ей можно было дать лет сорок на вид: полное лицо, темные глаза, которые на какое-то мгновение показались Леониду Петровичу знакомыми, и преждевременная густая седина во вьющихся еще волосах.

— Я, должно быть, очень изменилась, — сказали женщина, — не узнаете? А вы, представьте себе, нет; разве только кое-где морщинки на лице, да виски немного поседели, конечно. А фигура, голос, походка все, все как было... Я вас сразу по голосу узнала. Припомните: сочинский санаторий № 8 «Ударник», на горе-стоит, самый высокий...

В это время подошли две девушки, шедшие позади, и вот, в одной из них Леонид Петрович узнал... Лену. Да, Лену, с которой он встречался когда-то в Сочи. В памяти мгновенно и живо возникла картина: Леонид Петрович и Лена на пляже, под тихие всплески морской волны вслух мечтают о своей будущей жизни. Она совсем еще юная девушка-студентка, кончающая институт. Он молодой инженер-экономист, работающий в одной из крупнейших хозяйственных организаций:

— Ну, узнаете теперь?

Будто какая-то пелена постепенно спадала с глаз Леонида Петровича, и он стал обнаруживать в лице женщины одну за другой черты сходства с Леной.

— Теперь вспомнил, — ответил Леонид Петрович, — вот, по ней и узнал, — кивнул он на девушку, стоявшую рядом с матерью.

— Ира, — представилась девушка, подавая руку.

— Так заходите же к нам, — сказала Елена Ивановна, — вот наша дача, видите, три большие окна... Впрочем, вы ведь купаться шли? Ну, как выкупаетесь — заходите, запросто, прошу вас, в самом деле, ведь какая чудесная встреча!.. Поговорим, потолкуем...

— С удовольствием!

— Ну, я не прощаюсь, — приветливо улыбаясь, сказала Елена Ивановна, — будем ждать...

— Хорошо!..

Он шел к реке, размышляя: «Неужели это — та самая Лена, которую я знал 19 лет назад. Кто бы мог подумать... Седина. Пополнела. А какая была худенькая, тоненькая — лозинкой звали. Разве можно узнать в ней прежнюю Лену. Да, вышла замуж, значит, сразу после института. А не будь дочки, я ни за что не узнал бы ее. Интересно, чем она занимается теперь? Наверное, домашняя хозяйка... Дочь воспитывает. А как мечтала она тогда о подвиге, о научной работе...» Леониду Петровичу уже не хотелось купаться, так захватила его неожиданная эта встреча! «Очень интересно взглянуть теперь на нее в домашней, семейной обстановке, на эту когда-то восторженную мечтательницу».

Не дойдя до реки, он повернул на дачу.

— А я все думала: зайдет или не зайдет? Ведь когда-то мы были с вами очень дружны. Помните наши экскурсии?

Он помнил, конечно.

Воспоминания были все хорошие, веселые, яркие. В них было много воздуха, солнца, моря, смеха, молодости. Елена Ивановна достала откуда-то альбом фотографий, там было много знакомых снимков, напоминавших такое далекое уже теперь прошлое.

В просторной светлой комнате, где они сидели, было все просто, чисто. Не было лишних вещей, разных безделушек, какими иные любят украшать свои жилища. Но на всем, чего касался внимательный взгляд гостя, лежал отпечаток ласкового уюта; будто вещи, простые и скромные, сами просились служить человеку. У Леонида Петровича постепенно складывалось представление о Елене Ивановне как о добродетельной хозяйке, жене ответственного работника. Образ живой, чуть-чуть взбалмошной, но смелой мечтательницы и фантазерки Лены мало-помалу стушевался. И было немножко жаль чего-то. Из чувства такта он долго не касался этой темы. Но Елена Ивановна заговорила о предстоящем отпуске. И стало ясно, что она не домашняя хозяйка.

— Где же вы работаете? — спросил Леонид Петрович.

— На механическом заводе, главным металлургом.

— А! Значит, вы все же пошли по специальности, о которой мечтали!

— Иначе и быть не могло, — ответила хозяйка с еле уловимой ноткой задора, в которой, как далекий отзвук, послышался голос прежней Лены.

— И успешно?

— Как вам сказать?.. Хочется больше... Так уж мы скроены, должно быть. Всякий успех еще больше вызывает охоту к работе, а награды не успокаивают, а еще больше обязывают.

— Да? Вы награждены?

— Да, в прошлом году Сталинской премией!..

— Вот как!

— А вы где работаете? — спросила Елена Ивановна.