Марк Еленин - Добрый деловой человек

Базанов подошел к прилавку — у него еще было минут пятнадцать до встречи с директором. Листая журнал, он услышал разговор, доносившийся из-за колонны. Мужчина и женщина. Вышли, видно, покурить.

— Ждать, ждать! — возмущалась женщина. — А если мое дело стоит?!

— Максималистка ты, Натали. Целесообразность все высшую ищешь. Нет ее — высшей!

— А средняя есть? В чем?

— В том, что Попов примет нас с опозданием на час. И наше и его время займет какой-нибудь жлоб из глубинки, с челюстью, как задник кирзового сапога. Или очередной проверяющий, сдерживающий, направляющий.

— Но я-то при чем? Вместо меня мою работу никто не сделает.

— К тому же ты хочешь быть и неуправляемой. А ведь история знает немало случаев, когда сдерживающие и направляющие с пользой для дела наставляли и руководили… Интеллигенции нужна узда.

— Оставь, Иван! Подлости и в мыслях не терплю.

— Не подлые — мудрые, обыкновенно-житейские мысли, Натали. Вечером встречаемся?

— А куда ты потащишь меня сегодня?

— К Осе.

— К какому еще Осе?

— Приятелю моего приятеля. Ты не пожалеешь — будут звезды экрана, киношники, физики-теоретики, один поэт, кажется. Полный джентльменский набор. И все малознакомые друг другу любители повеселиться.

— Заедешь?

— Хочешь, чтоб у меня были неприятности с автоинспекцией?

Из-за колонны вышла женщина в строгом черном костюме. Черным и строгим он казался на фоне сверкающего белого вестибюля. Ее голос был слишком звонким для женщины лет тридцати трех — тридцати пяти, да и по тому разговору, что она вела со своим приятелем, Базанов решил, что она лет на десять моложе. Лица ее Глеб не успел разглядеть, только пышный и очень светлый ореол волос надо лбом. Женщина скользнула по нему небрежным взглядом и стала неторопливо подниматься по лестнице. Ноги у нее были красивые — длинные, стройные, с чуть полными икрами и тонкими лодыжками, — на ее ноги Глеб невольно обратил внимание. Шагая через несколько ступенек, женщину догнал ее собеседник. Он что-то шепнул ей на ходу, и оба, обернувшись, засмеялись — молодо и заразительно. Мужчина внимательно посмотрел на Глеба. Он оказался тоже не молод, хотя по-спортивному ловок, подтянут и модно подстрижен…

Глеб шел длинным светлым коридором. В окна его с левой стороны была видна река и старинный парк на другом берегу. Деревья стояли торжественные, одетые пышной золотой листвой. В разгаре была осень. В Ленинграде она, увы, не всегда оказывалась такой теплой и тихой, как нынче, и рождала у Глеба забытые и такие дорогие ощущения, которые и теперь настраивали его совсем не на деловой лад.

Справа в коридор выходили совершенно одинаковые двери без каких-либо надписей, только с номерами. Одна из дверей оказалась полуоткрытой, и Базанов увидел ряд кульманов и возле них согнутые мужские и женские спины.

Он зашел в приемную директора института и назвал секретарше свою фамилию.

Тут дверь распахнулась, и в приемную вбежал, нет, не вбежал, а внесся, влетел человек лет шестидесяти, с радостным лицом воина-спартанца, принесшего известие о победе при Фермопилах, в дымчатых очках, закрывающих глаза и даже часть лба, над которым буйно вились рыжеватые густые и, как казалось, проволочной твердости волосы. Он порывисто схватил Базанова за руку и, сжав ее, сильно потряс, от чего моток рыжей проволоки у него на голове заколыхался и будто загремел даже. И представившись, заговорил напористо, ведя к себе в кабинет:

— Серафим Михайлович звонил мне еще раз. Вы его распропагандировали окончательно. Это много! Поздравляю, поздравляю, товарищ Базанов… э… э…

— Глеб Семенович, — подсказал Глеб.

— Глеб Семенович, — повторил Попов радостно. — Прошу, прошу в мой цех.

Глеб оказался в большом, залитом солнцем кабинете. На стенах и специальных подставках размещались эскизы и макеты будущих районов и будущих городов. Глеб задержал на них взгляд.

— Новосибирск, Братск, Тольятти… И никогда не проектировали для Азии?

— Не приходилось.

— Тогда у меня задача совсем трудная — заставить вас заболеть Азией. Это потрясающая земля. Но в Азии мы строим плохо. А вместе с тем в таких городах, как Самарканд, Бухара, Хива, очень высока культура зодчества, ведь каждый правитель заботился об увековечении своего имени прежде всего с помощью уникальных сооружений. Гур-Эмир, Шахи-Зинда поражают меня, как поражали и своих современников. Купола и минареты пережили не одно землетрясение, не одну войну. Они стоят, как стояли много веков назад, и даже нещадное азиатское солнце не в силах заставить потускнеть их яркую глазурь, состав которой, увы, безвозвратно утерян… Так вот, — спохватился он, — вам разве не хочется запечатлеть нашу эпоху достойно — построить город в пустыне и гордиться тем, что его придумали ленинградцы?

— Выдумать, знаете ли, можно все — построить трудно.

— Но вы же, как я слышал в Москве, бог, Кирилл Владимирович! А ведь богам все можно. И Госстрой вас боится, мне Серафим Михайлович говорил.

— Льстите, льстите, Глеб Семенович! — Попов вскочил и снова сел. Ему некуда было девать энергию. — Нет богов, которых бы Госстрой боялся. — Он засмеялся, но тут же стал вновь серьезным. — А каким вы представляете себе город Солнечный? Что считаете наиболее важным, первостепенным?

— Я не специалист… Но, по-моему, город должен противостоять жаре и холоду, солнцу, пыльным бурям, знойным и морозным ветрам. Пустыня сера, желта, однообразна. Город должен быть ярким. Таких городов у нас в Азии пока еще нет, и диссертаций о них нет… Одни стихи есть.

— А ведь и хорошие стихи могут дать толчок проектантам, не так ли?

— Я готов засесть за стихи, пожалуйста.

— Вы молодец, честное слово! Агитируйте, агитируйте, я еще подумаю.

— Беда в том, что, пока я вас агитирую, город уже строят. И очень плохо. Но в ваших силах пересоздать его и соорудить таким, каким вы его задумаете.

— О, вы уже взяли меня в союзники?!

— Хочу… Есть ведь и еще одно, самое последнее, обстоятельство в цепи моих призывов к вам, учтите. Не все архитекторы и строители — далеко не все — имеют на практике то, что уже существует в системе нашего министерства. Я имею в виду комплексное освоение крупного промышленного района как единого целого. Территориально-производственный комплекс. Единый заказчик, единый подрядчик, своя индустриально-строительная база и один координирующий и руководящий центр — управление строительством, которое руководит созданием комбината и созданием города, прокладкой дорог, линий связи и транспорта, энергетики, организацией снабжения и соцкультбыта. Ну где вы найдете подобную картину, исключающую, по идее, неорганизованность, бесплановость, застройку города разными ведомствами и учреждениями по своему вкусу?