Жанна Гаузнер - Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма

Мать всегда была права. И Катерина Максимовна — в некотором роде.

Вот и хорошо. Решение принято. Гора с плеч. Сейчас только нужно дождаться звонка, как было условлено. И еще одно принять решение. Ну, не сразу, конечно. Не сегодня. Но вскоре.

Совсем стемнело. Кира, не зажигая света, сидела на столе в пустой комнате, пахло липовым цветом и пыльными папками.

Лицо Киры стало совсем мокрым.

Прошло много минут.

А когда зазвонил телефон на одном из столов, будто взорвался, Кира кинулась к нему и схватила трубку.

— Да. Я. Здравствуйте, Василий Максимович. Что? Да. Решила. Да, решила… Я еду в экспедицию. Да. В Петроозерск. На днях. Вы только не сердитесь на меня, Василий Максимович. Будьте здоровы, Василий Максимович. Что? Да-да, конечно! Конечно, подумаю. Спокойной ночи, Василий Максимович.

Она тихонько вышла из комнаты, заперла дверь на ключ, по-хозяйски дернула дверь, чтобы проверить, плотно ли заперта, спустилась по тихим лестницам, а на вахте сама повесила ключ на гвоздик.

— Все, что ли, ушли? — Спросил вахтер у Киры, как у своей.

— Нет, в первой монтажной еще работают, кажется… — ответила Кира, как своя.

Петроозерск встретил мелким теплым дождем. На вокзале над выходом с перрона алел стяг с белыми словами: «Добро пожаловать, участники совещания агрономов».

— Дело — хана, — вздохнул Саня.

На привокзальной площади пестрели щиты, оповещавшие о начале гастролей ленинградского цирка, и Саня во второй раз сказал, что дело — хана.

— Номера забронированы?

Кира этого не знала.

— А кто же знает?

— Наверное, Лев Наумович, — ответила Кира, шлепая по лужам.

— Ин-те-ресно!

Городок стоял на краю холодного серого озера, ладный и стройный под сумрачными низкими тучами, и тем жизнерадостней казались прямые улицы с новыми домами, покрашенными в сочные цвета; встречались и крепко сколоченные старые срубы за глухими заборами и воротами с затейливой северной резьбой.

Завод вырос в котловине, на самом берегу. Бульвар раскинулся по краю обрыва, и если глядеть, на завод со стороны озера, то его красные кирпичные корпуса оказывались охваченными подковой бульвара со старыми ветлами, меж которых мелькали синие троллейбусы, бегущие по асфальту.

Гостиница «Север» помещалась на бульваре близ завода, — новое сероватое здание с высокой и тяжелой дверью.

Кира стала в очередь к окошку администратора, а Саня расположился на диване, похожем на саркофаг. Он с интересом ожидал, удастся ли «смурной», как он мысленно называл Киру, добиться чего-нибудь. С дороги и дождичка ему очень хотелось заглянуть в буфет, но он воздержался.

Кира уже приближалась к окошку. Оно было высокое и, чтобы заглянуть в него, Кире пришлось стать на цыпочки, но даже в таком положении она видела только метелочку волос, схваченную ленточкой на макушке у администраторши.

— Гражданка, вы уже в третий раз подходите! — возмутилась та, увидя только верхнюю часть Кириного лица, а голос несся, как из колодца. — Я же сказала: номеров нет и не будет.

Кира попыталась объяснить, что она подошла к окошку впервые.

— Ну и что же из этого? Номеров все равно нет и все равно не будет. Совещание и цирк.

— А у нас съемочная группа московской кинофабрики.

Кира совала документы, «метелочка» отпихивала их, сзади на Киру напирал военный.

— Так что же мне делать?

— Отойти, — сказала «метелочка», — не задерживать.

Кира помолчала секунды полторы, не больше.

Может быть, за эти короткие мгновения все старые обиды и новые разочарования всколыхнулись в ней. Как бы там ни было, но, к собственному своему удивлению, она закричала надсадно, неумело, бестолково:

— Да вы с кем говорите? Да вы понимаете? Администратор! Да я сама администратор! Не первый день, не первый год! Да у меня документы все… и все документы! У меня киногруппа. Да я сама… да я давно… а вы просто дефективная.

Окошко захлопнулось, очередь загудела.

Саня Куманек поднялся со своего саркофага, поняв, что пробил час.

Он подошел к окошку и легонько постучал. Окошко приоткрылось.

— Я, конечно, извиняюсь, — начал Саня, — я вполне вхожу в ваше положение…

— Я не обязана выслушивать, я…

— Понимаю. Нервная работа. Всем от вас чего-то нужно, а вы — гори энтузиазмом. Во имя чего, спрашивается? Во имя блага советского командировочного!

Саня ретировался и взглянул на Киру:

— Для Мусатова и Сердечковой номера должны быть, Кира Антоновна, как хотите. Мы с Сегалом, да и ваша милость, в общежитиях прекрасно обоснуемся. И имейте в виду, Кира Антоновна, Виктор Кириллович всяких криков не выносит всей душой.

Кира направилась на корреспондентский пункт. Ей обещали предоставить нужную осветительную аппаратуру, но в транспорте отказали начисто. Две машины в профилактике, один водитель болен, точнее сказать, в декретном отпуске. Где же ей взять транспорт? Пусть обеспечит завод. У вагоностроительного автобаза — дай боже!

Кира вернулась на завод и долго ждала пропуска. Когда его наконец спустили, то выяснилось, что автобаза находится вне заводской территории и вход туда свободный. Она пошла искать автобазу и нашла ее без труда, но это оказалась база лесозавода, а база вагоностроительного — сказали ей — на улице Стачек. Где улица Стачек? Кира задала этот вопрос какому-то человеку с портфелем. Он ответил, что сам впервые в Петроозерске и ищет улицу Энгельса.

Кира нашла свою улицу, наверное, все же позднее, чем человек с портфелем свою, хотя улица Стачек находилась совсем близко: Кира уже проходила по ней, просто на табличку не обратила внимания. Там ей сказали, что начальник автобазы пошел обедать. Снова пришлось ждать. Наконец он явился и, выслушав Киру, начал с классической фразы:

— Ничего не знаю.

Проглядев документы, он добавил все же, что подчиняется отделу транспорта завода, там Карасев, а лучше обратиться прямо к Дергачеву. Если тот распорядится — пожалуйста.

Кира опять побежала на завод, надеясь, что ее пропустят по неиспользованному пропуску. Вахтерша сказала, что надо проштамповать вторично. По дороге в бюро пропусков Кира умудрилась посеять этот пропуск (поздно вечером она нашла его в сумке, а искала в карманах).

Но, выйдя через проходную на заводской двор, с ужасом поняла, что забыла фамилию начальника транспортного. Карасев — запомнила, а вторую фамилию нет.

В отделе транспорта она обратилась к бородачу:

— Товарищ Карасев, мне нужно…

— Я — Дергачев, — ответил бородач недовольно, однако выслушал Киру с угрюмым вниманием.

— Машину дать могу. А кто будет грузить? У меня людей для погрузки нет, а шофер не обязан.

— А мне где же взять, товарищ… Карасев?

— Да Дергачев же я! — обиделся бородач вконец. — А вы, барышня, на вашем корреспондентском потребуйте грузчиков.