Юрий Селенский - Срочно меняется квартира

Лопату Сева получил, и она ему не понравилась с первых минут знакомства. К концу рабочего дня тот же бригадир, почесывая в затылке, спросил у Севы насмешливо:

— Это все, что ты наковырял? Молоток! Ты за целый день и могилы себе не вырыл. Таких, как ты, надо учить копать под бомбежкой. Авось окопчик бы и отрыл, спасая тощую сидельницу от осколков. Завтра пойдешь работать с тачкой. Это больше подходит к твоему таланту!

К тачке Сева не пошел. Он пошел на вокзал и купил билет в обратном направлении. Покидая перенаселенный, как муравейник, котлован, он с благодарностью вспоминал садовника, себя и последнюю пятерку, уцелевшую от операции с гладиолусами.

Вернувшись в объятия тетки, Сева объятий не встретил! Здесь и начались для несостоявшегося флибустьера смутные месяцы существования без определенных занятий.

Два раза в неделю к иллюзионисту в отставке приходили юные факиры. Если бы их приглашали каждый день, они являлись бы с удовольствием, а дай им полную волю, они бы и ночевали здесь. Полную волю им не давали.

В жизни старого чародея произошла трагедия королей и императоров: некому было нести гордое имя в будущем. Три сына, работающие на манеже, избрали для себя иные цирковые ремесла, чем глубоко обидели старика. К счастью, Роман Гордеев не унаследовал императорской гордыни. Расставшись с цирком, он уехал в город, где его дед организовал один из первых русских балаганов. Клавдия Ивановна настояла, чтобы любимая внучка начинала свою врачебную практику под ее опекой. В связи с этим и молодому юристу пришлось начинать свою практику под той же опекой.

Известный факир решил начать все заново. Приглядевшись к наиболее активным посетителям местного цирка, он быстро набрал себе труппу — за полгода один старик сделал больше, чем пять школ, в которых учились его питомцы. Все они стали отличниками, а если кто по случаю хватал четверку, то он должен был испрашивать особое разрешение для посещения уроков у старого Романа. О тройках не шло и речи. Каждый из его учеников должен был стать прекрасным гимнастом, каждый, кроме обычной зубрежки по физике, ботанике и химии, должен был читать дополнительную литературу, которую добывал бог весть какими путями кумир и любимец мальчишек.

Глаза ребят сияли восторгом, когда они слушали рассказы своего пастыря. Услышь эти беседы великопостные методистки педагогических наук, они бы взвыли от возмущения. Внук старого балаганщика говорил с детьми на равных. Пройдя такую жизненную школу, что не снилась и всем, вместе взятым, служителям методкабинетов, Роман Гордеев придерживался сурового тезиса: приукрашенная правда хуже лжи.

— Посмотри, Петя, как легко я выполняю манипуляции с шариком. А почему?

— Потому что вы старый и все умеете!

— Пожалуй что. И еще потому, что я учу вас не искусству обмана, а любви к избранному делу. — Витя, ты хочешь стать гипнотизером? А вчера ты обманул маму. Ты сказал, что задержался у меня, а сам бессовестно проболтался на улице с мальчишками. Мало этого. Ты еще и показывал им фокусы, которые я тебе не разрешал демонстрировать! Достань из своего левого кармана записку и прочитай ее нам вслух.

Пристыженный Витя лез в карман, доставал записку с хорошо знакомым почерком Романа Романовича и читал: «Гипноз — власть над волей других, Лжец не имеет власти даже над своей волей».

— Извините меня, Роман Ро…

— Нет, друг мой! — поправил его старый волшебник. — Извиниться следует перед ними! Мы — маленькое, но общество, и только оно может простить тебя. — Миша! Вчера на уроке физики ты путался с ответом. Отвечал неуверенно и ошибался. Что это за иллюзионист, если он ошибается?

— Роман Романович, — тараторил шустрый Миша, — там в учебнике, в задачке ответ напутан…

— Друг мой! Если авторы или корректоры учебников позволяют себе ошибаться, то ты такого права не имеешь. Ты же не проверил сам задачу?

— Я больше не буду.

— Надеюсь и верю тебе.

Нынче старый Роман был в парадной форме духа. Делая свои обычные пасы, он ходил мимо паяцев, плачущих и кривляющихся на афишах, и в то же время подбирал с пола какие-то шпильки и канцелярские скрепки и складывал их в коробку.

— Сегодня мы посвятим наше занятие истории. Я коротко познакомлю вас с историей искусства, азбучные истины которого я собираюсь вам приоткрыть.

Витя! Иллюзионный номер, который ты нам предложил, легко сконструировать и выполнить. Но он груб и неизящен. Хуже того, он уже по замыслу должен одурачить зрителя. А зачем? Худшее, что есть на свете, — это искусство одурачивания. Зрителя надо удивить, восхитить. Он должен верить тебе и поражаться твоему мастерству, а не смотреть с подозрительностью, как на карманного воришку.

История моего ремесла, к сожалению, не всегда светла и безупречна. И Древний Египет, и Византия, и Греция уже знали тавматургию, как тогда называли это искусство. Может быть, религия положила начало иллюзиям. Во всяком случае, первыми фокусниками были жрецы. Средневековая Европа любила бродячих комедиантов. Русь потешалась над скоморохами и их проделками. Шаманы тоже фокусники, но такие же темные, как и их аудитория.

Фокусники были разные. Двести лет назад итальянец Бальдуччи привязывал голову петуха под крыло. Потом приделывал фальшивую голову с ампулой жидкости, напоминающей кровь. Фальшивку он отрубал топором и показывал зрителям. Ошалевший петух, уставший держать голову под крылом, бегал по манежу и кукарекал… Это топорная работа в полном смысле слова. Вас одурачили, провели, а не удивили техникой и мастерством.

Пинетти прибивал пулей карту к стене. Он был артистичен, но не был снайпером, и однажды его разоблачили. А Людвиг Деблер поражал воображение. Он был образован, воспитан, трудолюбив. Шарлатан никогда не заслужит восхищения. А он заслужил восхищение Гёте.

Бродячий балаганщик Вентурелло обошел пешком всю Италию и Европу. Стоя на одной руке, он ступней ноги крутил шарманку, а зубами и свободной рукой собирал подаяние. Как может радовать зрителя подобное нищенство? Но…

Петя, пластичней, пластичней работай пальцами. Не надо насиловать руки, надо их развивать…

…Но уже стариком он женил свою дочь на Фрейлихе и сказал ему: «Пусть эти жалкие медяки, собранные мной от праздных зевак, помогут тебе создать благородную и достойную тебя программу». И Фрейлих стал выдающимся иллюзионистом, основателем школы.

Средневековые фокусники были заодно аптекарями, зубодерами и даже фальшивомонетчиками. Позже они используют достижения науки и станут по совместительству авантюристами. Это дурно, дети. Это обидно.

Недавно вскрыли завещание человека, удивлявшего весь цивилизованный мир. Это был человек-загадка даже для нас, профессионалов. Ему надевали на руки кандалы, зашивали его в мешок и бросали в Темзу. Через две минуты он выплывал на берег.