Аркадий Чернышевич - Затор на двадцатом

— Не знаешь? Парфюмерия — это одеколон, духи, пудра. Ну и все тому подобное. Называется парфюмерия. Культуры мало!

Женя засмеялась:

— Пусть лучше на керосин. У нас уже весь керосин вышел.

— На керосин будет без этого.

— Тогда пусть на тетрадки.

— Вот тебе и на тетрадки, — он протянул еще десятку. — А те на парфюмерию. Ты должна у меня быть молодцом, чтоб все знали, что ты моя дочка.

— Ученицам нельзя красить губы, тэта.

— Ученицам! Я тебя скоро замуж выдам. Найду такого жениха, что всем завидно станет.

Пока он развивал свою мысль о женихе, в хату вошла Анета. Она привыкла к неожиданному появлению мужа. Мартын ее встретил обычными словами:

— Ну что, много заработала? А я — вот!

Он вынул из кармана пачку денег и помахал ею.

— Вот и хорошо, что дома, — ответила Анета, не взглянув на его деньги. — Иди помоги мешки внести, увидишь, сколько я заработала.

Мартын не так был удивлен ее словами, как тоном, каким они были сказаны, но надел шапку и пошел следом за женой.

У крыльца стояла подвода, рядом с ней — сосед Михась. Они поздоровались, как люди малознакомые, и Мартын заглянул в сани. Там лежали три больших мешка и один маленький. Мартын, привыкший к легкой работе, тяжело дышал, неся с Михасем эти мешки. Тот мешок, что полегче, Анета принесла сама.

— Сколько тут у тебя?

— Три центнера. Пшеницу дали за выращиванье льна. — Она развязала мешок и набрала горсть крупных зерен. — Посмотри, Мартын, какая! Словно золото!

Мартын нехотя взглянул.

— А это что? — показал он на меньший мешок.

— Сахар. Тоже за лен.

Мартын немного помолчал. Он не знал, что ему сказать. Хорошо, что жена столько зерна получила. И какого зерна! И сахар… Но его волновало иное. Неужели в этот раз он хуже жены? Своей Анеты?

— Этот твой заработок один раз в год бывает, — сказал он. — А у меня!.. Я бы только захотел!

— И я деньги получила, — сказала Анета. — Немного. По два рубля на трудодень. Авансом. Шестьсот рублей.

Она достала из кармана шесть новых сотенных, и они выглядели более внушительно, чем его скомканные десятки, двадцатипятирублевки. Анета открыла сундук и положила туда свои деньги.

— На, положи и мои вместе. Может, не будут кусаться… Мои тоже не краденые, — кисло ухмыльнувшись, сказал Мартын.

Анета подумала.

— Давай положу и твои.

Беда к Мартыну пришла не случайно. Он сам стремился ей навстречу. И, видимо, самой судьбе было угодно поднять его на такую высоту, о которой ему и не снилось. Сначала его выгнали из рыбхоза. Это не подействовало на Мартына, потому что получал он там не сотни, а рубли, и те отдавал тестю. Важно было то, что он числился на службе и имел профсоюзный билет. Теперь нужно было искать другое место, и Мартын развил кипучую деятельность. Совершил два рейса в Минск, отдохнул, потом исчез на неделю и вернулся домой таким «великим», что и кочергой не достать бы его носа. Назавтра уже весь колхоз знал, что Мартын не кто-нибудь, а закупщик скота у населения, уполномоченный потребительского общества. Нашлась какая-то «умная» голова, которая решила, что способности Мартына будут полезными на заготовительной работе. А Мартын, чтоб показать односельчанам свое высокое положение, прошел по улице с большим желтым портфелем в руках. Он разговаривал с каждым и между прочим спрашивал, что тот может продать кооперации. При этом он вынимал из портфеля расценки и важно зачитывал их.

Как бы там ни было, но дела у Мартына на новой работе пошли полным ходом. Он скупал коров, овец, свиней, птицу, вел переговоры не только с колхозниками, но и с колхозами, хотя отдавал предпочтение первым. На это у него были свои причины. Одним словом, он почувствовал себя как рыба в воде. Он умел купить, умел и сдать купленное. Покупал на глаз, не взвешивая. Опытным глазом спекулянта он сразу угадывал, сколько получит прибыли от каждой коровы, свиньи, индюка или гуся. В лице приемщика базы он быстро обрел своего человека. И дело пошло на лад. Документы они оформляли согласно со сдачей, а не куплей, и разницу делили между собой.

Мартын работал напористо, с охотой, и план закупки перевыполнялся каждый месяц. Мартын получал премии, хорошую зарплату. А летом его избрали заместителем председателя потребительского общества по заготовкам. Это была высота, и Мартын сам понимал, что выше ему не взобраться.

Он явился домой в новом костюме и плаще, в коричневых туфлях и соломенной шляпе. Односельчане, понятно, удивились и отметили, что Когут нашел все же работу по призванию, но надолго ли?

А Мартын, подвыпив, похлопывал по своему толстому желтому портфелю и говорил:

— Мне государство доверяет! Сколько, вы думаете, лежит в этом портфеле? Тысяч, может, тридцать, а может, все пятьдесят. Мне их государство доверило! Вот отдохну и возьмусь проводить операции.

Сколько было денег в его портфеле, никто не знал, но зимой его арестовали вместе с приемщиком…

После ареста его прежде всего постригли, и однажды, идя от следователя, он увидел в стеклянных дверях отражение своего лица. Боже мой! Он не узнал самого себя. Куда девалась его внушительность и солидность? Небольшая удлиненная голова, испуганные глаза, как у блудливого кота, которого скоро будут бить. Он был похож не на мужчину, а на мальчишку-озорника, который нарисовал себе сажей усы и бороду.

Теперь он вспомнил об Анете.

Арест Мартына ошеломил Анету. Противоречивые чувства не давали ей покоя. Мартын был плохим мужем. Он не любил ее, не жалел, не считался с нею. Но связь, хотя и очень незаметная и тонкая, которая бывает между мужем и женой, еще не оборвалась.

Анета не верила, что Мартын присвоил так много денег. Где же те деньги? Мартын оставлял дома не больше двухсот рублей. Правда, он иногда привозил муку, крупу, сахар, ситца на платье дочери. Как он хвастался в таких случаях!.. Однако кто ей мог поверить! Все говорят, что деньги у нее в сундуке. Об этом говорили не только односельчане. У Анеты сделали обыск и описали имущество. Презрение и позор черным пятном легли на ее семью. Пока шло следствие, Анета посылала Мартыну передачи, продукты, табак, белье.

Это время было самым трудным в ее жизни. И не только в ее. Дочка Женя, которая заканчивала десятый класс, впервые услышала упреки в свой адрес.

Труднее всего было на работе. Приходилось выслушивать разные намеки соседок. Но Анета вытерпела все.

В феврале Мартына судили. Приговорили к семи годам лишения свободы. На суд Анета не пошла. Хватало ей и того, что она слышала дома.

И снова потекла Анетина жизнь, но как-то легче и веселее. Она почувствовала себя полной хозяйкой в доме. Это вначале было не очень приятно. Пришлось самой заботиться о дровах и сене, самой ремонтировать крышу. Однако вскоре она привыкла, и жизнь вошла в свою обычную колею.