Александр Золототрубов - След торпеды

Марков закурил, жадно глотнул дым и закашлялся.

— Крепкие, черт… — ругнулся он. И снова повторил то, о чем сказал минуту назад: — Да, я увлекся судном, а лодку упустил…

В серых, чуть раскосых глазах Громова вспыхнула усмешка:

— Вот-вот, «рыбаками» увлеклись, а лодку упустили. Кстати, видимо, между судном и лодкой есть связь.

— Какая? — вырвалось у Маркова.

— А вот этого пока никто не знает.

— Тогда почему вы уверены, что между судном и лодкой есть связь?

Громов усмехнулся, снисходительно посмотрел на Маркова. Хотелось ему сказать с горечью: «И как же это вы, командир корабля, не подумали о том, зачем надо лодке всплывать под перископ?» Комбриг, однако, не позволил себе какой-либо иронии, ибо Марков и в самом деле не догадывался, зачем лодка всплывала под перископ.

— Видно, выходила на связь, иначе командир лодки не стал бы рисковать, — твердо ответил Громов.

Но Марков этого понять не мог. С кем лодке выходить на связь в наших водах? Это в годы Великой Отечественной войны лодки всплывали под перископ, не рискуя быть обнаруженными. А теперь радиометристы-береговики, да и сторожевые корабли мигом засекут перископ, где бы он ни появился.

— И все же лодка всплывала, — задумчиво молвил Громов.

Марков молчал. В голосе комбрига слышалась твердость, и открыто возражать он не стал. Мог бы, конечно, и возразить, но не находил для этого убедительных слов. Он стоял неподвижно, глядел в сторону открытой форточки — там в бухте плескалась вода, настырно гомонили чайки.

— Вот что, — капитан 1-го ранга взял с вешалки шинель, надел ее. — Пойдемте к вам на корабль. Там все обговорим, поглядим курс «Алмаза» и курс подводной лодки, потолкуем с офицерами, в первую очередь со штурманом. Он на корабле? Ну вот и хорошо. Кстати, Егоров приказал, как только «рыбаки» вновь появятся в районе островов, сразу же послать туда сторожевой корабль.

— Зачем кого-то посылать, когда я был там? — возразил Марков. — Прошу мне это поручить.

— Потом решим.

Громов добавил, что через два часа, в десять ноль-ноль, Москва ждет его доклада. Поэтому важно выяснить все до мелочей.

— Я полагаюсь на опыт ваших офицеров, особенно штурмана и помощника. Вы же сами хвалили их, не так ли?

— Не всегда опытные офицеры могут разгадать замысел противника, — возразил Марков, хотя ему хотелось сказать совершенно другое: «При чем тут штурман Руднев и помощник Лысенков? Я вел корабль, мне и решать. За ошибку сам отвечу. Но мне, как и вам, товарищ капитан первого ранга, нужна истина. Была ли там лодка, или это воображение акустика. Ради истины я и себя не пожалею. Нет, я не боюсь признать свою вину, это не в моем характере. Я привык отвечать не только за себя, но и за своих людей».

У Громова была привычка до мелочей во всем разобраться, а уж потом делать выводы. Этому учил и офицеров штаба бригады. Был он необычно строг, ценил волевых людей. «Без воли нет характера, нет командира», — любил он повторять. И никто не мог ему возразить, ибо в его словах чувствовалась железная логика.

Комбриг быстро и легко поднялся по сходне и, приняв рапорт дежурного по кораблю, цепко осмотрел верхнюю палубу, заглянул на некоторые боевые посты, поднялся на ходовой мостик. Резким рывком открыл рубку штурмана. Здесь находились лейтенант Руднев и замполит Румянцев. Оба смутились при виде комбрига, вскочили с мест, даже не успев застегнуть тужурки.

— О чем вы тут гутарите? — шутливо спросил капитан 1-го ранга, улыбаясь. — Что, закавыка случилась? Эх вы, герои «Алмаза». Лодка ускользнула из-под вашего носа. Что теперь делать будем, а? — Громов сел на стул, рядом с ним уселся Марков. — Я лично был знаком с Леонидом Соболевым. Он говорил: хорошо, когда человек твердо знает, чего он хочет. Я бы его слова перефразировал так: хорошо, когда командир знает, чем живут его подчиненные. Вот, например, штурман Руднев.

Под пытливым, колючим взглядом комбрига лейтенанту стало неловко, однако он смело заявил:

— Игорь Андреевич знает, чем мы живем, — и, помедлив, торопливо спросил: — Вы, наверное, пришли выяснить, была ли обнаружена подводная лодка?

— Допустим. И что же? — в глазах комбрига плеснулась настороженность.

— Рядом с «Алмазом» было судно, и шум его винтов мог…

— Вы что же, лейтенант, бросаете спасательный круг своему командиру? — грубо прервал комбриг штурмана.

Руднев густо покраснел. Комбриг продолжал:

— Вот что, лейтенант, давайте сюда карту. Разберемся во всем по порядку. Мы должны быть всегда начеку, этого требует дело охраны границы, — твердо добавил он. — Надеюсь, никто из вас не забыл заявления ТАСС?..

Это заявление капитан 3-го ранга Марков знал наизусть. В нем отмечалось, что за последний период имел место ряд нарушений морской государственной границы Союза ССР иностранными подводными лодками. Они входили в советские территориальные воды в подводном положении, производили маневрирование и вели наблюдения с целью разведки… В связи с этим даны инструкции Министерству обороны СССР впредь при обнаружении в советских территориальных водах иностранных подводных лодок, нарушивших государственную границу Союза ССР и находящихся в подводном положении, — принимать меры.

В тот день Марков лично зачитал заявление ТАСС перед строем всему личному составу. От себя он добавил, что это заявление касается и морских пограничников, и долг каждого моряка утроить в дозоре бдительность. «В годы войны люди умирали и за то, чтобы мы, живые, последователи героев войны, надежно охраняли морские рубежи Родины, — горячо говорил Марков. — И я верю, что каждый из вас не дрогнет в опасной ситуации, до конца выполнит свой долг».

А теперь, что теперь скажет Марков своим людям?

— Вот вы, штурман, расскажите, когда вы услышали доклад акустика и что предприняли? — вновь заговорил Громов, глядя на карту. — Только прошу учесть, что я не прокурор и не следователь. Я — ваш старший начальник и хотел бы услышать из ваших уст правду, только правду. Речь идет о делах государственной важности. Да, товарищи, о делах государственной важности. Так и велел передать всем вам товарищ Егоров. На рассвете он звонил из Москвы… Ну, лейтенант, я слушаю вас.

Руднев пояснил, что, когда услышал доклад акустика, он тут же нанес на карту пеленг подводной цели. Но это, пожалуй, все, что успел он сделать, — контакт с подводной целью был потерян.

— И все? — капитан 1-го ранга смотрел на него не мигая.

А штурман перевел взгляд на Маркова и сказал:

— Я попросил командира продолжить поиск в другом секторе, но Игорь Андреевич почему-то этого не стал делать. Я очень сожалею, но он ничего не сказал акустику.

Марков слушал его покусывая нижнюю губу.