Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— Молодец! — воскликнул Валинов, аплодируя.

— И пусть отец и Савка на меня не обижаются, что я и… мой товарищ Мазур Максим пойдем сегодня против них… Мы служили в армии с Максимом, под немецким городом… который когда-то штурмом брали наши отцы и наши братья. Мы стояли на меже двух миров… и кое-что видели… Там осталась моя часть, мои друзья. Я хочу, чтобы наши Выдубецкие горы помогали им… Мы с Максимом решили попроситься в бригаду Кима Тузова.

— Давай, братва! — прогремел бас здоровилы в синем берете.

— А что им, молодым-неженатым? Они и в Африку поедут.

— Я тоже с Юхимом пойду!

— Сидело б да молчало!

— И пойду!

— Будет говорить Текля Дынька.

— Товарищи, добрые люди! Я не знаю, какие там секреты открыли под нашими Выдубецкими холмами, потому что мне… буран, или как там его, без внимания. Говорили на ярмарке в Косополье, что им топить хорошо…

Парни и девушки на задних рядах засмеялись.

— Как затопите, тетка, то Сосенка вокруг луны крутиться будет!

— Чего это вы смеетесь?! — не растерялась Текля. — Так, с одной стороны, оно и неплохо, что топливо рядом, не будем чадить теми брикетами, а как подумаю, что и колосочка в поле не увижу, ни свеколки, ни луга над Русавкой, то аж возле сердца захолонет… Мы с Никодимом наработались в артели, ведь с первого дня записались. И пенсия есть. Могли бы и дома сидеть… Но вот дали орден, так думаю еще года три отработать.

Щедро наградили Теклю аплодисментами за эти слова.

— Прочитали мы с Никодимом письмо от правительства. — Текля туже завязала платок. — Пишут душевно, но они же не знают моей беды. Поставили мы с Никодимом хату перед войной. Будто куколка… А после войны, как случилось то горе с Поликарпом, что жена, значит, убежала, так он поджег Ладькову хату… И моя сгорела от руки того прок… товарища Чугая.

— Да что ты там вспоминаешь?!

— Уже пора забыть!

— С каждым такое может случиться, любовь ведь!

— Да мы уже помирились с Поликарпом, — улыбнулась Чугаю. — Поставили мы новую хату… Как звоночек стоит. А теперь, говорят, будут сносить. Я просила бы наше правительство, чтоб мою хату не сносили, пусть приедут да посмотрят, какая хата. И светлая, и просторная, и садочек вырос. Никодим мой уже постарел — третью хату не построит! — закончила Текля.

— Кожухарь просит слово!

— Заходи, Михей, в клуб! — пригласил Подогретый.

— Не могу пройти, людей столько, что до трибуны не доберусь. Отсюда буду, — Михей облокотился на подоконник. — Я за то, о чем говорили здесь партийный Сноп и беспартийный товарищ Савка. Пусть Арсен Климович Турчин и Отар Долидзе копают шахты, выгребают оттуда то, что им надо, а мы себе наверху будем делать свое дело. И чтоб не переселяли нас.

— Вы кое-что примитивно понимаете, товарищ Кожухарь. Масштабы «Факела» и технологию добывания урановой руды… — перебил Михея Валинов. — Это не так просто, как вам кажется.

— Это же полезные скопаемые! — выкрикнул Перепечка.

— Так расскажите, — простодушно сказал Кожухарь, — что это за урановая руда, чтобы я знал, зачем землю отдал. И еще: земля за нашим колхозом закреплена государством навечно. Лежит у нас в сейфе под замком акт. Дарина Михайловна, наша славная трактористка, мать Платона Гайворона, в войну сохранила его, жизнью рискуя… Значит, мы отдаем свою землю, а что за это получаем? Как жить будем? Где колхоз денег возьмет, чтоб нам выплачивать пенсии? У государства будем просить? А я не хочу идти в нахлебники. Вот и получается, что вы, Иван Иванович, приехали из области, собрали нас, а сказать ничего не можете, потому что сами не знаете. Надо дождаться Турчина. Пусть он по селу пройдется и покажет, что и где будет. А Гайворон пусть расскажет, что с колхозом будет и с нами. Тогда мы будем голосовать… Я тоже, как и Нечипор Сноп, письмо от правительства на память знаю, там написано, чтоб мы приняли решение, развязав все проблемы. Проблем — сотни. У Снопа — где будет расти хлеб, у Савки — груша на огороде, Текля журится, что новую хату надо строить, а ее Никодим уже… не парубок. Мы ко всяким собраниям привыкли. Бывало, созовет, не в обиду Макару, Подогретый и говорит: «Кто против того, что подписываться на заем?» Все молчат. Тогда Макар Алексеевич говорит Олегу Дыньке: «Пиши — единогласно «за».

— Было, было, — покраснел Макар.

— Теперь у нас так не делается, потому что мы сами хозяева артели, так уж давайте, товарищи, разойдемся, а то работы много, огородину собрать надо, свеклу свозить.

Кое-кто уже и поднялся со стульев.

— Собрание не закончено, товарищи, — взял на себя руководство Валинов. — Вы хотите выступить, товарищ Мазур? Пожалуйста.

На сцену вышел Мирон Мазур.

— Обидно, но надо признать, что не подготовились мы к собранию. И это не наша вина: никто не может рассказать нам о «Факеле» и о том, что ждет село. А от нашего слова зависит все, мы будем отвечать перед внуками и правнуками. Я тоже напомню одну строчку из письма правительства: «Дорогие друзья и товарищи! Интересы нашей Родины, ее могущества вынуждают нас обратиться к вам с просьбой…» Я убежден, что, прежде чем написать эти слова, наше правительство и Центральный Комитет партии глубоко изучили и обсудили все, что связано с Выдубецкими холмами и нашей судьбой. И я буду голосовать за то, чтоб передать наши земли «Факелу». А нас в беде не оставят.

— Знаем, что не оставят, но мы хотим знать все!

— Мы ж не рушники свои отдаем, а землю!

— Где ж мы хлеба возьмем?

— Коров нечем будет кормить.

— Пусть Турчин нам расскажет!

— Голосуйте, — сказал Валинов Подогретому.

— Я думаю, что собрание надо перенести, — запротестовал Гайворон.

— А ваше мнение? — спросил Валинов у Земцова.

— Гайворон прав, — ответил Земцов. — Не надо было спешить, Иван Иванович.

— Я не уеду отсюда, пока не будет принято решение. О чем я доложу Шаблею? Что провалил собрание, да?

Зал притих и внимательно слушал, о чем говорилось в президиуме.

— Товарищи, объявляем перерыв на десять минут! — вышел из положения Гайворон.

— Развели болтовню, как на базаре! — кричал Валинов уже в библиотеке. — Сноп будет поучать Турчина, каким способом добывать руду! Смешно, при всем моем уважении к Нечипору Ивановичу. Или выступление товарища Дыньки! Речь идет об уране, о новых атомных электростанциях, подводных лодках, ракетах, а она приглашает правительство посмотреть, какая у нее хата! Анекдот. Какой примитив.

— Нет, — спокойно сказал Гайворон. — Вы слышали, чтоб хоть один сказал на этом собрании, что мы не отдадим землю? Не слышали. И не услышите: люди верят в партию и ничего не пожалеют для своей Родины. Однако нельзя, товарищ Валинов, лишать их права, перед тем, как бульдозеры и взрывчатка развернут эти горбы и поля, узнать, что их ждет… А Текля Дынька под стволами обрезов организовывала эту артель, поседела на этих полях, получила с фронта две похоронные о сыновьях, и не отбирайте у нее радости полюбоваться на свою хату…