Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— Подвезем барышню.

— Дядя, возьмите меня до села, — сквозь слезы попросила девушка, — а то я ничего не могу с ним сделать.

— С кем? — спросил Нечипор.

— Да с трактором. Остановился и стоит как вкопанный.

— А ты ж кто?

— Трактористка… Только курсы закончила… Он стоит, а мне пахать надо…

— Ну, посмотрим. — Нечипор направился вслед за девушкой к трактору, маячившему среди поля.

— Теперь, Савка, можно перекусить: это дело длинное, — Михей открыл багажник и достал кошелку.

Савка подремать успел, а Нечипора все не было.

— Посмотрю, что он там ворожит, — решил Кожухарь.

Нечипор Сноп лежал под трактором и закручивал гайки.

— Передачу на вал заело, — сказал Михею, — пришлось разбирать коробку скоростей… Сейчас, дочка, поедешь.

— Ой, спасибо вам, Нечипор Иванович, — щебетала девушка. — Я вас сразу узнала. У нас на курсах плакат висел с вашим портретом. Мы изучали опыт вашей бригады.

Нечипор вылез из-под трактора весь в мазуте и улыбнулся:

— Паши, дочка, дальше. Да за глубиной следи.

— Спасибо вам, Нечипор Иванович. Чем же я вас отблагодарю?

— Хлебом, дочка, хлебом.

Они с Кожухарем подождали, пока трактористка завела мотор, махнула им на прощание рукой и потянула тяжелые плуги.

— Теперь и я заработал на завтрак, — сказал Нечипор, принимая от Савки рюмку водки.

…Солнце уже завернуло с полудня, когда Михей решил передохнуть. Остановили машину.

— Мигает все перед глазами. Я подремлю немножко, а вы посидите. — Кожухарь поставил машину на краю села в лесополосе и как-то умудрился прилечь на сиденье.

— Пойду я, Нечипор, на часок в село, — сказал Савка, — посмотрю, как оно здешний народ живет.

— Только ж скоро возвращайся.

— Я по часам, — пообещал Чемерис, взглянув на солнце, потому что часов у него сроду не было.

Прошел час, второй, Кожухарь уже выспался, а Нечипор походил по полям, поговорил с трактористом, Савка же будто в воду канул.

— Куда он мог деться? — волновался Сноп. — Может, под машину попал?

— Или заблудился? Ну, я ж ему! Весь график нам поломал!

Стояли на краю дороги, выглядывали Савку, но тот все не появлялся.

— Поедем в село да у людей расспросим, — предложил Сноп.

Зашли в кооперацию, спросили: нет, не видели. В буфете тоже не было Чемериса. Уже потеряли всякую надежду, когда попался навстречу какой-то подвыпивший мужчина.

— Такой маленький, в черном пиджаке, говорите?

— В хромовых сапогах и в синей рубашке.

— На свадьбе! Вон там будет хата под красной жестью, гармошка играет, так он там. Наш конюх Сазон сынка женит.

Подъехали. На подворье танцевали гости, пели девушки. Михея и Снопа тут же взяли под руки и отвели в хату.

За столом сидел в обнимку с Сазоном пьяный Чемерис и доказывал:

— А я тебе говорю, что коня никакая техника не пересилит!

— Не пересилит! — вторил Сазон.

— Это государство понимает…

— Понимает…

— И дали мне этот орден за коней, — Савка достал из кармана коробочку и показал всем орден.

— Дай я тебя поцелую! — воскликнул Сазон. — И выпьем… за коней!

— Нет, — возразил Савка. — Дай я тебя поцелую.

— Нет, я тебя, — не сдавался Сазон. — Ты у меня дорогой гость, Савка…

— О! — Савка, увидев Михея и Нечипора, так и не донес до рта рюмку. — А я, значит, тово… А это самый лучший конюх республики — Сазон! — отрекомендовал Чемерис хозяина. — А это ж мои друзья дорогие, — указал на Снопа и Михея.

Кожухарь хотел было обругать Савку, но самый лучший конюх республики при помощи родственников усадил новых гостей за стол, и как ни отговаривался Михей, а рюмку за счастье молодых пришлось выпить.

Савку еле убедили выйти из-за стола. Наконец он согласился, взял клятву с Сазона, что тот приедет к нему в гости. Они вдвоем с хозяином выпили еще по одной, сплясали на подворье ойру, и только тогда Чемерис усмирился и сел в машину.

Савка рассказывал, как он встретил веселое шествие, снял фуражку и поздравил молодых, как подхватили его и почти силком привели в хату. Сноп посмеивался, а Кожухарь обозвал Савку алкоголиком.

— Не имеешь права так меня называть, — возражал Савка, — потому что я пил не просто лишь бы пить, а с радости, что люди счастливые и что… Сазон — конюх, не какой-нибудь там бригадир огородной бригады.

Потом Савка пел. По его песням можно было проследить эволюцию его настроения. Начал с «Кину кужіль на полицю», а закончил «Взвейтесь кострами, синие ночи», которую часто слышал по радио.

Переночевать решили в небольшом городишке на границе области. Было уже темно. Кожухарь заехал во двор гостиницы, замкнул машину и пошел спать. Проснулся утром. Нечипора уже не было в комнате, а Чемерис еще спал. Михей разбудил его, вышел во двор и… чуть не упал: «Запорожец» исчез. «Украли», — мелькнуло в голове.

— Нечипор! Украли! Так и говорила Ганя, что украдут! — подбежал Михей к Снопу.

— Да не кричи, Михей, — спокойно сказал Нечипор. — Вон за крыльцом стоит твой «Запорожец».

— Да я его тут оставил, ей-богу, — божился Кожухарь. — Как он там оказался?

«Запорожец» стоял в уголке, за крыльцом.

— Его хлопцы перенесли, — сказал Сноп. — Ты же поставил машину у ворот, а им надо было выезжать. Так они втроем взяли «Запорожца» и перенесли, я видел…

— Тьфу!

…За Рясным Михей съехал с трассы и свернул на полевую дорогу.

— Ты куда, Михей? — удивился Савка.

— Надо, — тихо промолвил Кожухарь. — Тут в сорок четвертом году моя рота в атаку ходила… К хлопцам своим заеду… Поздороваюсь.

— Это здесь тебя поранило, Михей? — спросил Сноп.

— И меня… С того света вернулся… Тут немцы оборону держали, — показывал Михей, — а мы оттуда наступали… Нас вел в атаку комиссар Сережа Чупрун…

На окраине села возвышалась фигура воина. Он стоял в плащ-палатке, без шапки, с автоматом в руке, склонив голову над могилой побратимов. Сбросили фуражки, замерли в скорби.

— И ты здесь лежишь, Михей, — тихо сказал Сноп.

— Нет. Друзья мои боевые лежат. — Слеза катилась по лицу Михея.

— Прочитай, — показал Нечипор на длинный ряд фамилий, вычеканенных на камне.

— Сергей Чупрун, — еле шевелил губами Кожухарь. — Иван Терпугов, К. Платов, Захар Горденко, Алексей Ветвицкий… Михей… Кожухарь… Михей… Кожухарь… Вечная слава героям. Михей Кожухарь… Я лежу с вами, хлопцы…

Савка смотрел то на надпись, то на Михея.

— Ты — Михей?..

— Я. Меня тогда контузило… Медальон потерял… Санитары вынесли с поля боя.

Кожухарь встал на колени, поцеловал холодную мраморную плиту и, поднявшись, медленно зашагал к машине…

…В Виннице Савка скомандовал заехать на базар.

— Яблок здесь, говорят, как грязи, завались. Очень я люблю, когда фрукту продают.

— Заедем, — согласился Нечипор.