Николай Зарудный - На белом свете. Уран

Длинный коридор привел ее в огромнейший зал. Слепяще светили прожекторы, какие-то люди заглядывали в аппарат, который стоял на рельсах. В стороне сидели загримированные артисты. Она увидела, как одному приклеили усы, а высокой худощавой девушке приплели косу. До этого она была стриженая, длинноногая, с большим лиловым ртом, сидела и курила сигарету и вдруг изменилась на Стешиных глазах… Приплели ей косу, вытерли противную лиловую помаду на губах, и девушка стала совсем другой… Да какая ж стыдливая и ходит как пава…

— Съемка! — загремело в зале.

Стеше очень захотелось увидеть, что же будет происходить в хате, собственно не в хате, а в трех стенах, которые построили в зале, и она подошла к столику, который стоял там.

— Мотор! — услышала Стеша, а потом: — Отставить! Что за посторонние люди на площадке? Будет тут когда-нибудь порядок или нет?!

К Стеше подошел высокий бледный парень:

— Девочка, не мешай, тут создается…

Стеша не услышала, что здесь создается, и пошла искать нужного ей начальника…

Начальник оборвал разговор с тремя мужчинами, которые сидели около стола, внимательно выслушал Стешу, усмехнулся и задумался. Те трое, которые сидели рядом, тихо переговаривались. Стеша не могла понять, о чем они говорили:

— Линии прекрасные…

— Материал — будь здоров.

Стеша оглянулась, но не увидела ни линий, ни материала.

Начальник молчал. Наверное, он обдумывал, какую роль подобрать для Стеши. Наконец промолвил:

— Мы ничем не можем вам помочь. Чтобы стать актрисой, надо очень много учиться, а у вас только восемь классов. А доярки тоже нужны. У нас всякая профессия почетна…

— Я знаю, нам вчера на совещании говорили…

— Девушка славная! — услышала Стеша и оглянулась.

В самом углу возле больших часов сидел длиннолицый чернявый мужчина с приятной улыбкой; он медленно подносил сигарету ко рту и медленно выпускал кольца дыма.

— Что? — спросила Стеша.

Мужчина поднялся, он был высокий, с крупными чертами лица, и понравился Стеше. Сейчас он убедит этого начальника, и ее примут. Стеша с надеждой смотрела на него.

— Девушка милая, — повторил добрый чернявый мужчина, — зачем вам идти в актрисы? Вы даже не догадываетесь, что вы самая большая актриса мира, потому что вы… не артистка, а доярка… Наконец, — обратился он ко всем, — каждый человек артист, ибо человек за свою жизнь сыграет столько ролей, что никакому артисту и не снилось… Но если вы хотите стать актрисой, то обязательно станете! Желаю вам успеха, езжайте домой, кланяйтесь своему отцу, маме, всем добрым людям и делайте свое дело.

Стеша так и не поняла, что ей посоветовал этот чернявый молодой мужчина, но была очень благодарна ему за то, что он назвал ее артисткой и так красиво говорил с ней.

Все, кто был в этой комнате, поднялись, с улыбками пожали ей руку, а чернявый проводил ее к дверям.

— Вы никогда не думайте, что вы маленькая, — посоветовал он. — Вы большой человек и прекрасный человек.

— Спасибо, — сказала Стеша на прощанье.

Она шла аллеей вдоль большого задумчивого сада. Какой красивый сад! Наверное, очень добрый человек посадил его… На душе у Стеши было грустно: пришла, оставила здесь свою мечту и ушла…

Платон очень обрадовался, увидев Стешу, а о Ваське и говорить нечего. Они вдвоем кинулись к ней, стали помогать раздеваться, засыпая вопросами. Стеша не торопясь рассказала о сельских новостях и о Гале:

— Привет передавала и сказала, чтоб не беспокоились. Сейчас она телятницей на ферме. Дядько Нечипор привез ей телегу хворосту, так что топить есть чем… И хлеб есть. Одна курица еще до сих пор несется.

Самую скупую информацию получил Васько:

— Друзья твои бегают… А что им еще делать?

Поужинав, Стеша собралась в гостиницу. Платон пошел ее провожать. Троллейбусом доехали до Крещатика. Он был весь в праздничных огнях, гирлянды разноцветных лампочек висели над улицей, на балконах домов.

— Ой и славно ж! — Стеша зачарованно осматривалась вокруг.

Людской поток часто подхватывал Стешу и относил далеко от Платона. Он взял ее под руку. Навстречу шли девушки и ребята, обнявшись, будто, кроме них, на улице никого не было. Стеша прижималась к Платону — так было теплее.

— Зайдем в ресторан? — предложил Платон.

— Я не хочу есть.

— Посидим так, выпьем кофе, идем.

Они прошли через бар, где на высоченных стульчиках сидели какие-то кудлатые молодчики с девушками и что-то сосали через соломинки. В самом углу какая-то пара целовалась. Платон заказал вина, коньяку, закуски и кофе. Тихо играл оркестр, танцевали пары. Стеше все здесь казалось сказочным. И эти красиво одетые люди, и суровые официантки, и накрахмаленные белые скатерти, и красиво разрисованные тарелки, развешенные на стенах. Как счастливы эти люди, что имеют возможность приходить сюда, есть, пить, танцевать, смеяться! Странная Галя, что не поехала в город… Сидит одна в четырех стенах… А в селе сейчас темно, грязища, бр-р-р…

— Тебе не холодно, Стеша? — Платон заметил, как она вздрогнула.

— Нет, Платон. Это я Галю вспомнила, как она там одна… Я тебе не сказала… Она так плакала, когда провожала меня…

— Будь ласка, — официантка поставила поднос и проворно налила рюмки.

— За твое здоровье, Стеша, — Платон поднял рюмку.

— И за твое, — Стеша попробовала вино, а потом выпила до дна.

К их столику подошел молодой парень в черном костюме, с бантиком вместо галстука.

— Разрешите вашу девочку пригласить к танцу, — обратился он к Платону и поклонился Стеше.

Стеша с удивлением посмотрела на Платона, а потом на парня.

— А я вас не знаю, — сказала она.

— М-мы познакомимся.

— Почему это я должна с вами знакомиться? Идите откуда пришли. — И Стеша обиженно отвернулась.

Парень возвратился к своему столику, и там его встретили диким смехом.

— Что, поймал?

— Один — ноль. Ставь коньяк.

— А девчонка что надо…

Платон увидел, что на Стешу обратили внимание многие. Но сама она не заметила этого, а если и заметила, то подумала, что люди удивляются, как эта девушка могла прийти сюда в стареньких сапожках…

Они выпили еще, Стеша раскраснелась, но не стала веселее. В своих мыслях она была сейчас далеко отсюда: завтра она приедет домой, и опять начнется все сначала — ферма, хата, молчаливый, будто замученный недолей, отец, с которым никто в селе не разговаривает… А Платон останется здесь…

— Галя больше ничего не передавала? — прервал Платон ее мысли.

— Из техникума ее исключили, так она…

В зеркало Платон видел свое отражение: обыкновенный пижон в галстучке, джемпер итальянский, рубаха японская…

— Идем отсюда, Стеша.

…Поднялся сильный ветер. Он рвал тучи, низко ползущие над городом, и вытряхивал из них густую морось. Платон крепче прижимал к себе руку Стеши, и она отвечала на пожатие его руки.