Владимир Исаков - Дом на берегу

Оська, которому было такое уважение, оказался знаменитостью озера.

— Купил я тут осла, — как о само собой разумеющемся деле сказал капитан. — Поставил в сарай, честь честью. А он, гад, давай кричать по ночам. Соседи шумят. Жена говорит: видеть не хочу. Ну, пришлось увезти ишака на остров…

Откуда было взяться здесь ослу? Зачем понадобился он капитану? Для всех это было непонятно, у одного Налимова, как обычно, имелись ясные планы.

— Добрая скотина. Начну ездить по городу — позавидуют, — пообещал он. — Главно, недорого купил. За килограмм «Белочки».

Мы пристали к острову, где стояли палатки, и, как ни странно, к барже откуда-то действительно вышел ишак. Шкура у него лоснилась. Видимо, он не бедствовал.

Попроведав ишака, мы поехали дальше.

— Вон в Кравотыни ждут, — Налимов кивнул в сторону женщин, стоявших на берегу у церкви. — Счас, родимые…

«Встреча» повернула, замедлила ход и бросила якорь на мели, в сотне метров от берега. В деревне началось движение, из домов выходили с сумками. Женщины, подняв подолы, по колено в воде брели к нашему кораблю. Продавщица Валя открывала свою лавочку. Капитан Налимов, свесив ноги, сидел на борту, смотрел на толпу клиентов и наслаждался жизнью.

— Давай, давай! — кричал он. — Подходи ближе. Красивым без очереди…

— Вишь, сидит! — так же кричали из толпы. — Разглядывает. Тащи его в воду…

В теплой цветущей воде у баржи выстроился хвост из босоногих старух, женщин, ребятишек. Пока передние поднимались по сходням и загружали сумки товаром, капитан, сидя наверху, занимал остальных разговорами.

— Хорошие вы бабы, — говорил он. — Только много едите. На вас не напасешься.

— А ты святым духом питаешься…

— Я-то? Я живу по теории. Много есть вредно. В журнале было написано.

— А, по теории… — улыбались внизу.

— Серьезно, бабы, — продолжал капитан. — Сколько можно есть? Что от этого толку…

— Ты зубы не заговаривай. Когда огурцов привезешь? — кричали из толпы.

— Огурцов? — изумлялся капитан. — Да вы что?

— А что?

— Может, вам и молока надо?

— И молока…

— Может, и рыбы?

— Вези рыбу…

— Записал! — кричал капитан Налимов. — Поеду в Хретень, привезу всего — рыбы, молока, огурцов, свеклы, редьки, капусты…

— Да в Хретне-то откуда? — с сомнением говорил кто-то.

— И там нет? Чем же вы, бабы, тут занимаетесь? Жил бы я теперь в деревне! Эх…

Налимов вздыхал и разворачивал такие картины деревенской жизни, что слушатели начинали завидовать.

— Ну Налим! Ну хитрая рыбина! — говорили в толпе. — Умеет же жить. Ему везде хорошо…

Все расходились от баржи, полные надежд, планов, замыслов, и, заведенные капитаном, принимались рьяно копаться в своих огородах.

Кончив торговлю в Кравотыни, мы заходили еще в два-три места. Наконец, уже вечером, приставали к берегу, начинали ловить на уху. Хотелось есть. Капитан доставал из кармана горбушку черствого хлеба. Сладкой казалась нам тогда эта горбушка — первая еда за весь день.

В темноте мы втроем сидели у костра и хлебали уху. Поздно на огонек приходили мужики, знакомые капитана.

— Жизнь тут у вас, — снова завидовали они. — Катайся по озеру, лови рыбку.

— А то нет! Все как надо, — хвастал Налимов. — Эх, сто лет бы жил…

В ночи долго горел костер. Мужики уходили в деревню. Продавщица Валя шла к себе в кубрик. Мы с капитаном, завернувшись в брезент, ложились спать на палубе, под звездами.

«Главную пищу осташей составляет рыба — свежая, соленая и сушеная. Из свежих и малосольных судаков, окуней и щук приготовляется холодное. Из налимов и ершей варят уху. С ершами пекут пироги. Пекут пироги также с налимами и налимьими молоками. Из лещей и язей приготовляют жаркое. У многих любимое кушанье ерши с икрою…»

Так писал в прошлом веке тверской историк профессор В. И. Покровский.

Говорят, за минувшие годы Селигер заметно пообеднел. Не стало рыбных рядов в городе. Не стало возов с лещом, судаком, снетком, приезжавших, бывало, на шумные осташковские ярмарки. Не стало прежних запасов, когда в погребе у каждого осташа стояли бочки с рыбой.

Но рыба все-таки есть. Живя в Осташкове, мы повидали у себя на столе и леща, и судака, и щуку.

Всякая рыба, как известно, хороша для какого-нибудь своего особенного, ни с чем не сравнимого блюда. Лучшая уха, например, варится из ерша, окуня, угря или налима. Коренные осташи особенно большие любители ерша (за что их и дразнят ершеедами). Вкусна также уха из угря и налима, но не все любят эту рыбу из-за ее вида — угорь похож на змею, а налим — на большого головастика. Зато уха из окуня пользуется общей, можно сказать всенародной, любовью. Уха из крупного окуня (а бывают окуни по килограмму, по два) настолько густа и жирна, что в холодном виде похожа на желе. Единственное условие — окуня надо варить не чистя, прямо в чешуе.

Для жаренья на сковороде всяк любит свое. Всем известно, что классическое блюдо в этом роде — караси в сметане. Правда, карась, как ни странно, стал редкой рыбой, но я знаю, что в одном озерке у деревни Гущи и сейчас еще всегда можно наловить карасей. Хороша на сковороде также мелочь — прежде всего пескари. Прожаренную в муке, плавающую в масле, издающую головокружительные запахи, такую рыбу можно есть целиком, не заботясь ни о каких костях, которые обычно омрачают вкус всякой другой рыбы. Но особенно хорош на сковороде крупный лещ — с поджаристой корочкой, с белым, нежным мясом.

Надо заметить, что не всякая рыба подходит для жаренья на сковороде. Жареная щука, например, довольно груба и жестка. Окунь вкусен, но его невозможно чистить, а поджаренный прямо в чешуе, он теряет самый интерес — хрустящую, зарумяненную корочку. Подлещик вообще непригоден для сковороды из-за мелкой, пронизывающей все мясо ости, по вине которой разбиранье подлещика превращается в настоящее мученье. Не знаю, куда девается впоследствии эта ость, но в крупном леще ее почти нет, а мясо крупного леща становится несравненно белее и слаще.

Подлещик, в свою очередь, идет для вяления и в этом виде незаменим к пиву. Снеток и мелкий окунь (по-здешнему, остреченок) сушатся и заготовляются впрок, на зиму.

Многие гурманы в особенности ценят холодную рыбу. В этом качестве лучше всего, конечно, заливные судак и щука, а также копченые угорь и лещ.

Но вершиной, триумфом всех блюд из рыбы по праву считается рыбный пирог. Если все другие блюда довольно будничные, обыденные, то рыбный пирог появляется на столе всегда в торжественных случаях. По случаю семейного праздника. По случаю гостей. По случаю какой-нибудь особой удачи.

Печь рыбный пирог на первый взгляд довольно просто, но я убедился, что лишь немногие хозяйки вполне обладают этим искусством. Моя мать, большая мастерица по части всяких пирогов, научила этому искусству моих жену и сестру, и из расспросов гостей, которые всегда начинаются за столом, приходится делать вывод, что большинство настоящего рыбного пирога и не видало.