Владимир Исаков - Дом на берегу

Раненый пес, полуживой, уходил все дальше от меня, и я ничем не мог ему помочь. Все были уверены, что он погибнет от потери крови. Сколько было сил и терпения, я шел следом, но вскоре потерял его из виду, и пес исчез. Я кричал, звал Алтая самыми ласковыми кличками, но в тишине в ответ на мои крики только угрюмо качался лес.

Дома у нас начались мрачные дни.

Чтобы не мучить читателя ожиданием развязки, скажу сразу, что Алтай через пять дней пришел домой. Худой, отощавший до костей, но живой и здоровый. Только тут мы вспомнили, что у собак свой взгляд на медицину и на то, как следует лечить болезни и встречать другие несчастья.

Говорят, что собаки вылечиваются травами. Но дело не только в этом. Во всяком случае, в отношении охотничьих собак надо сказать, что они вообще любят встречать опасность в одиночестве, один на один, ни на кого не надеясь.

Что ж, у собаки иногда можно кой-чему поучиться.

Бескрайние болота. Лесные реки. Гигантский ельник. Глухие, жуткие и таинственные места. Здесь, среди Валдайской возвышенности, шумит древнейший русский лес, первое упоминание о котором восходит к «Повести временных лет»:

«Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера входит в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в него же впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса вытекает, и течет на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса вытекает Волга на восток и впадает семьюдесятью протоками в море Хвалисское…»

Судя по летописи, Оковский лес, из которого расходились реки во все стороны света, был серединой мира, перекрестком славянских племен. Об этом напоминает множество древних курганов по лесу.

В те годы здесь гремело железо, лилась кровь. Местные предания рассказывают о битвах с врагами Русской земли. В этом лесу стоял огромный каменный Игнач-крест, которого испугались татары. Что случилось в дремучей глуши, неизвестно, но, по свидетельству летописца, весной 1238 года именно тут Батый остановил свои полчища и повернул обратно.

Подобно Дельфийской роще древних римлян и Тевтобургскому лесу древних германцев, Оковский лес был, вероятно, священным лесом древних славян. Об этом говорят сохранившиеся здесь остатки языческого культа — валуны со следами высеченной на них лапы медведя. В народе такие камни до сих пор зовут «божьей ножкой».

Лес был и в известном смысле продолжает оставаться для нас тайной.

«По народному воззрению, — писал известный лесовод Ф. К. Арнольд, — Илья Муромец должен был родиться в лесах. Многие исторические личности более позднего времени в лесах взлелеяли и оттуда вынесли свои высокие идеалы».

Первым подробно исследовал и описал эти места (преимущественно с гидрологической точки зрения) знаменитый русский географ, профессор Московского университета Дмитрий Николаевич Анучин. В составе экспедиции по исследованию главнейших рек Европейской России, возглавляемой А. А. Тилло, он предпринял три поездки в область истоков наших больших рек — Волги, Днепра и Западной Двины.

В «Трудах экспедиции», делая исторический обзор местности, Д. Н. Анучин писал:

«Связь истоков Волги с озерами стала известна географам, хотя и в довольно смутной форме, еще в средние века. На многих средневековых картах известного тогда мира мы встречаемся с представлением о выходе больших рек Восточной Европы, в том числе и Волги, из озер, и именно из одного большого озера или из нескольких, стоящих между собой в связи (смотри, например, так называемую Каталанскую карту 1375 года, карту А. Борджиа 1410 года, большую круглую карту мира Фра Мауро 1459 года и другие). Подобное же изображение мы находим и на первой карте собственно России, начертанной в 1525 году венецианским картографом Баттиста Агиезе на основании расспросных сведений.

Но это представление в те времена не было исключительным или даже преобладающим. Рядом с ним существовало и другое, унаследованное от времен классической древности, по которому главнейшие реки Восточной Европы принимались стекающими с гор.

Наряду с озерами и горами важная роль в питании русских рек придавалась, однако, уже в средние века лесам и болотам…»

Первоначально Оковский лес занимал огромную территорию между Тверью, Смоленском и Новгородом. Имя его идет от первых обитателей этого края — древних финнов. «Оки» по-фински значит «река». Финны, по-видимому, называли его Лесом рек. Трудно придумать этому лесу другое, столь подходящее название.

Позже связь с первоначальным значением, вероятно, была утеряна. В ходу появилось созвучное и более понятное слово — Волоковский лес. В этом лесу в то время лежали волок на волоке. Волоковский лес упоминается в «Новом летописце» и других источниках.

Сигизмунд Герберштейн, производя название то ли от волков, то ли от фамилии русских князей, назвал его Волконским лесом.

В дальнейшем, по истоку Волги, за этими местами закрепилось имя Волгинский лес.

Тем не менее древнее название Оковский лес сохранилось. В наше время, оставаясь в той же местности, оно получило лишь более узкое, более частное значение.

«Оковским лесом, — говорит «География Калининской области», — называют полосу широких плосковерхих холмов, которые начинаются у истоков реки Тудовки».

Однажды мы с директором Селижаровского леспромхоза Николаем Петровичем Беляковым собрались и поехали в эту глухую, дальнюю сторону — через реки, мосты, через большие и малые болота.

На въезде в Оковский лес, как крепость, на горе стоит старинное село Оковцы. Мы остановились наверху и долго смотрели на море соснового леса.

— Тут есть интересное место, — сказал Николай Петрович.

Мы спустились вниз, постояли на мосту через Пырошню, над запрудой с черной мельницей и белыми облаками. Река тихо плыла среди прибрежных песков. Место, о котором шла речь, в самом деле оказалось любопытным. Над водой, в высоте, нависал огромный зеленый холм. Это было Оковецкое городище — город тысячелетней древности, где когда-то шла забытая, непонятная теперь для нас жизнь.

Оковцы, как и Оковский лес, встречаются на страницах наших летописей. По записи летописца, здесь «в тесных, непроходимых местах» в 1547 году были схвачены ржевские опальные князья Михаил Глинский и Турунтай Пронский. Несколькими годами позже в Оковцы приезжал царь Иван Грозный. Тысячи людей шли и ехали сюда за лекарственной водой к лесному ключу — к некогда знаменитому оковецкому источнику.