Варлен Стронгин - Вечный всадник

— За что? — удивился Лешка.

— За некоторые песни. Они бывают чересчур примитивными. Но вы меня должны понять. Мы просим авторов, чтобы они придумали что-нибудь этакое, всем понятное. Буквально всем. Например, у человека пропало животное, он грустит по этому поводу, переживает и ищет пропажу.

— Корову?

— Зачем так глобально? Будем считать, что пропала коза или любимая собачка, какая-нибудь Жучка или Мурка, — жеманно произнесла Нина Павловна, явно тяготея к жанру оперетты.

— Мурка — кошка, — вступила в разговор Вика, по-прежнему оставаясь наивной сказочной принцессой.

— Извини, дочка, извините, Алексей, остановимся на Жучке. Я понимаю, что это китч, массовая культура, но что поделаешь, если это нужно.

— Нужно? — удивился Лешка и почувствовал, что своим вопросом вылез из рамок жанра, в котором играет Нина Павловна, что его некстати тянет к драме и он не может остановить себя.

— Да. Никуда не денешься. Но если посадить самый нехитрый текст на хорошую мелодию, то может получиться забавная штучка, — лукаво улыбнулась Нина Павловна. — Главное, чтобы содержание песни было всем понятно, всем, и в первую очередь там — на Камчатке, на Севере, в Сибири, там. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — покраснел Лешка, проваливаясь в драму. — Я сам оттуда. Мы любим песни. Но народ у нас понятливый. В ресторане музыканты поют другие песни. Серьезные. С настроением. Чаще одного автора. Мы достали его книжку. Отличные стихи. Он наш человек, по лицу видно — мужественное, вроде трудился он у нас на буровой, или где-то на шахте, или у доменной печи. За людей болел! Как же вы его здесь не уберегли? Такого человека! Он нас помнил, знал, что мы там живем, что там хорошая песня нужна больше, чем где-либо.

— Вы родились там? — удивленно вскинула брови Нина Павловна, ей очень не хотелось уходить из оперетты, где так мило и приятно.

— Нет, я уже говорил, я там работаю, — сказал Лешка, понимая, что драмы не избежать.

— Бываете в Казахстане? — заволновалась Нина Павловна. — У вас там находится известный объект!

— Не знаю, — искренне вымолвил Лешка и опустил на тарелку недоеденную шпротину. — Я работаю буровиком в Нефтеярске.

— Вы?! — вскрикнула Нина Павловна и, сверкнув глазами в сторону Вики, стала нервно теребить край скатерти. — Вы остроумный человек!

— У нас на буровой все ребята такие, — улыбнулся Лешка, стараясь подыграть Нине Павловне, чтобы она не расстраивалась, показать ей, что и в драме может быть улыбка и не надо страшиться драмы. Жизнь состоит не из одних улыбок и опереточных несуразиц.

— На буровой?! — взвизгнула Нина Павловна.

— На буровой, — пролепетал Лешка, видя по лицу Викиной мамы, что произошло нечто неслыханно ужасное, и сознавая, что неожиданно драма переходит в непонятный ему фарс, может быть, даже в трагедию.

Нина Павловна резко встала из-за стола — и за ней Вика, обе направились на кухню, ничего не объяснив Лешке и словно не замечая его. Нина Павловна громко хлопнула коридорной дверью. Лешка в первый момент растерялся, а потом сник, он подумал, что чем-то обидел женщин, стал вспоминать разговор с ними, но, не находя в своих словах ничего плохого, расстроился еще больше, похолодело сердце, в ушах возник однообразный гнетущий шум, он нарастал, приглушая доносившиеся из кухни голоса.

— Вот к чему приводят уличные знакомства! — выкрикнула Нина Павловна.

— Мы познакомились после концерта, — начала оправдываться Вика. — Я тебе уже рассказывала. Он вышел от Вощихина, а ты знаешь, что Вощихин выступает перед космонавтами, мог с ними познакомиться, я подумала, что это молодой космонавт, из еще не полетевших…

— Из уже не полетевших! — прервала дочку мама.

— Сейчас ты можешь говорить что угодно, а вчера сама сказала, что у него явно космическая фамилия, — попыталась перейти в наступление Вика.

— Кубыкин? Космонавт Алексей Кубыкин! Очень может быть! Но он не космонавт! Ты глупа даже для артистки. В прошлом году ты привела домой физика, а он оказался фарцовщиком! — не сдавала позиции Нина Павловна. — И этот типчик тоже вызывает сомнения, для буровика одет очень хорошо, заговаривает зубы Иваном Грозным. Иди посмотри, не стащил ли он что-нибудь, как твой «физик»! Тот японский зонтик унес! Совсем новый!

Лешка не слышал этих слов, но ощущение трагедийного поворота спектакля наполняло его душу и сжимало сердце. Снова хлопнула дверь, появилась Нина Павловна. Она подозрительно осмотрела его, мило улыбаясь, но формально, как иная теледикторша, стала желать ему успехов в труде и личной жизни, показывая всем своим видом, что встреча окончена и его просят удалиться.

Лешке показалось, что земля уходит из-под ног и он чувствует себя как когда-то давно в классе пятом, когда его сшибла машина и, пролетев по воздуху метров семь, он упал на асфальт, в горячке не почувствовал боли, и только потом заныли придавленная нога, ушибленное тело. В комнату влетела Вика, но лицо у нее было не тем, что в фильме, где она играла принцессу. Черты лица те же, а глаза, взгляд — они напугали Лешку, они тоже были из фильма, но принадлежали другой героине — злой фее, которая старалась разлучить влюбленных. Лешка под напором этого взгляда попятился к выходу и не заметил, как оказался на лестнице. Ничего не чувствуя, кроме пустоты и боли, он спустился вниз, пошел переулком к широкому проспекту. Там сновали машины, двигались люди, было оживленнее, но легче ему не стало. Лешка позавидовал артистам. Они отыграют роль, пусть даже самую трагедийную, разумеется, устанут, но выйдут из образа, разгримируются, отдохнут и живут дальше своей жизнью. А что делать, если трагедия разыгрывается не на сцене? Где взять силы, чтобы выжить? Дикая боль пронзила душу, боль от обиды, разочарования и больше всего от перенесенного унижения. «Зинка бы так не поступила, — подумал он. — Если что не по ней, то сразу прогнала бы, даже с матом, но объяснила бы, а так, ни с того ни с сего, не смогла бы. Чем я им не угодил? Я ничего не скрывал!»

Люди шли мимо страдающего Лешки, и это не было для него странным, они шли по своим делам. Если бы беда случилась с Лешкой в Нефтеярске, то он поспешил бы к Тихонову или Пряжникову, облегчил свою душу, выслушал их советы. «А к кому пойти здесь? — вздохнул Лешка. — Бабушку расстраивать нельзя!» И тут Лешка вспомнил про веселого московского журналиста, приезжавшего к ним на буровую, Лешка нашел его визитку и бросился к телефонной будке.

— Алло! — сердитым голосом проговорил журналист.

— Здравствуйте! — обрадовался Лешка. — С вами говорит Алексей Кубыкин из Нефтеярска!

— Чем обязан?

— Ничем. Вы меня помните?

— Нет.

— Я с буровой С-22! Вы у меня брали интервью!

— Я у многих брал интервью.