Варлен Стронгин - Вечный всадник

Обрезкин посмотрел на Ютти, и глаза его стали очищаться от хмеля, от волнения заколыхалась грудь, он даже захотел встать, но о чем-то задумался и сокрушенно покачал головой.

«Как переживает человек! — подумал Ютти. — И называет имя, очень похожее на наше. Может, он ищет кого-нибудь из снежных людей, так же, как я Атти?! Но у нас в горах никого не было с точно таким именем. Может, он путает? Вдруг я смогу ему чем-то помочь и он перестанет так сокрушаться?!»

— Ютти! — взял человека за руку Ютти и показал на себя, а потом на горы. — Ютти! Атти! Отти! Етти!

— Вы верите в снежного человека?! — усмехнулся Обрезкин. — Миф это, легенда, даже говорят, что чистейший бред. Нет и не было йети! Нет и не было! Лучше послушайте, что произошло дальше.

Крепко поссорились мы тогда с женой. Она назвала меня неудачником и сказала, что после статьи Котягина у меня нет никаких перспектив и что она жалеет о потерянных со мной годах. Тут я не вытерпел и назвал ее негодяйкой. Погорячился. Не вошел в ее состояние — все-таки женщина. Не подумал об этом. Был еще молодой, горячий и невыдержанный. Слово за слово. Поругались мы напрочь. Она первой мириться не хотела, а я считал себя обиженным, ведь я для нее жил и хотел найти снежного человека не только ради науки, но и для того, чтобы она могла гордиться мною. За горячность я потом извинился, но было уже поздно. И после проработок, после ее ухода я стал выпивать. Иногда так всего сжимает, что сил нету. Когда не ладится работа, придет на помощь коллектив. А когда не складывается личная жизнь? Тут мы одни. Сами с собой. И надеяться не на кого. Ты, я смотрю, тоже весь извелся. Извини, что я с тобой перешел на «ты». Такое ощущение, что уже видел я тебя где-то и мы давно знакомы. Извини. Нелегко тебе. Сразу видно. Если хочешь, расскажи о себе. Может, полегчает. Не хочешь — не надо. Ты человек сильный. Наверно, мог бы задушить барса. Ты молодец. Ты надо мной не смеешься, и в награду я расскажу тебе сказочную историю. Никому не рассказывал, а тебе так и быть.

Поведал мне о ней один западный ученый по фамилии Биллмауер. На симпозиуме в Лозанне. Давно это было. Еще до статьи той злополучной. На приеме разговорились. В конце симпозиума. Биллмауеру я понравился. «У вас в глазах есть ненормальный блеск! — сказал он мне. — И в облике одержимость! Вы настоящий ученый!» Смотрю я сейчас на себя в зеркало и ничего такого не нахожу. Может, тогда что и было или, может, он перехвалил меня? Какое это теперь имеет значение?! А история, рассказанная мне Биллмауером, весьма занимательна. По его словам, в начале прошлого века несколько цирковых магов покинули арены и решили создать чудеса для всего человечества, чтобы люди могли подивиться неведомому, окунуться в мир романтики, отвлечься от обыденности жизни и просто отдохнуть после работы. Качество чудес, масштабы арены цирков и количество зрителей магов не устраивали, и их можно понять. Фокусники привлекли к работе ученых, и вот одна из таких комплексных групп, тайно именующая себя «Фокус-Мокус интернейшнл», куда входили и русские люди, организовала взрыв доселе неизвестного человечеству вещества — на воздушном шаре подняли его над глухой тайгой и взорвали. Эффект был невообразимый. И уже многие десятки лет так называемая «тайна тунгусского метеорита» волнует умы ученых и людей всего света. «Лучше совместно разгадывать тайны, чем воевать!» — дружески улыбаясь, сказал мне Биллмауер. По его словам, другая комплексная группа этого же сообщества соорудила из разных материалов подводное чудовище и запустила его в Лох-Несское озеро. «А снежный человек? — спросил я. — Его тоже имитировал кто-нибудь из магов?» — «Нет, — сказал Биллмауер. — В списках чудес этого сообщества снежный человек не значится». Я весь затрепетал от этих слов, и, возможно, действительно тогда в моих глазах был ненормальный блеск. Как быстро летит время. Кажется, это было совсем недавно. Со мной была Лена. Она всегда старалась сопровождать меня. Куда бы я ни ехал. Она не ревновала меня. Просто ей было интересно со мной. Всюду. И как глупо мы расстались. Обидно, что так несуразно. И вот, когда я начинаю думать о несуразице своей жизни, меня всего сжимает. Будь добр, брат, сходи разменяй трояк и возьми вина. Мне стыдно появляться у автоматов. Сегодня весь день торчу.

— Башли! — удивился Ютти, увидев протянутый ему трояк, да еще от человека, которому он ничего не дал и ничем не помог.

«Значит, есть добрые люди, такие же, как я», — подумал Ютти и, забыв о голоде, побежал к автоматам. Разыскав Евгения, он с радостью протянул ему деньги. «Издевается!» — подумал Евгений, но через мгновение его осенило: «А не провокация ли это? Не хочет ли этот хиппарь вовлечь его в свою организацию? Возьмешь деньги — потом от них не отвертишься. Ишь какой свирепый вид! От такого просто не уйдешь!»

— Я вас не знаю! Вы обознались! — взяв себя в руки, по мере возможности спокойно произнес Евгений и повернулся к Ютти спиной.

А Ютти удивился и решил, что у этого человека появились пустяковины, и тогда он с чистой совестью направился в столовую, быстро поел там и снова занял свое место у автоматов, с новой силой вглядываясь в проходящих.

— Где вино? — полусонно спросил Обрезкин. — Нет вина! Ты добрый человек, ты видишь, что мне уже нельзя пить. И деньги мне не давай. А то я сам пойду и выпью. Ты очень добрый человек!

Наступил бархатный сезон, и солнце заигрывало с отдыхающими, то одаривая их благодатным теплом, то кокетливо прячась за тучи и заставляя с надеждой, но томительно ждать своего возвращения.

В курортном городке многие уже знали Ютти и говорили о нем хорошо, поскольку хиппарь вел себя спокойно, и даже милиция, наблюдая за ним, тяжело вздыхала, мечтая о таком же поведении иных, не так оригинально одетых отдыхающих.

Ютти обычно сидел на своем месте, но иногда срывался с него и бежал навстречу сходящей с пристани женщине, не говоря ни слова, брал из ее рук тяжелые вещи и нес их до стоянки такси. Некоторые из женщин при этом вздрагивали, пугаясь облика Ютти и еще больше столь неожиданной помощи, а другие думали, что это один из видов знакомства, что Ютти заигрывает с ними, и потом очень удивлялись, когда, поставив вещи у машины, он молча удалялся прочь. Одна женщина догнала Ютти и сунула ему рубль. Ютти покраснел, так как считал, что мужчина не может принимать от женщины ничего, кроме ласки, нежности и помощи при лечении ран, и поэтому в ответ протянул оставшуюся у него рублевку. Теперь уже покраснела женщина и, разъярившись, долго бранила Ютти, а он не понимал за что и удивленно таращил глаза.

Помощь Ютти женщинам отдыхающие оценивали по-разному: женщины — как приятное чудачество, мужчины — как унизительную игру и угодничество. Но в общем-то Ютти прослыл добрым и отзывчивым человеком, обладающим чудесным даром — слушать другого, с ним можно было поделиться горем и бедой, и хотя в ответ он чаще всего безмолвствовал, но зато не спорил, не осуждал, не зная языка и считая себя не правым судить кого-либо и за что-либо. Время от времени к нему подсаживались посетители винно-пивных автоматов и, будучи подогреты солнцем и вином, начинали разговор без знакомства и особых предисловий.