Варлен Стронгин - Вечный всадник

Для Тюбикова стало ясно, что он может вселять силу в других людей и — самое главное — помогать больным и тем, от кого зависит успех в любом важном деле, даже в футболе, который влияет на настроение и самочувствие миллионов.

Паша поделился своим открытием с Нелей Заичкиной, но она пропустила его слова мимо ушей, поскольку ей нравился в то время футболист, забивающий голы с помощью Тюбикова. И учитель физики, выслушав Пашу, усмехнулся и сказал ему:

— Я вас понимаю: хотите прослыть суперменом! Зачем? Занимайтесь лучше, а не придумывайте черт знает что! Вы не ковбой в прериях!

И участковая врачиха не поверила Тюбикову и даже хотела выписать нервоуспокаивающее лекарство, но, будучи неимоверно уставшей, поленилась заполнить рецепт.

— Вы мне не верите?! — обиделся Тюбиков, напрягся, исказив лицо, и ожившая врачиха бросилась в переднюю, не понимая, откуда у нее появились силы. — Это сделал я! — крикнул ей вдогонку Тюбиков, но врачиха его не услышала, а может, не хотела слышать, не желая перегружать больными неврологический диспансер.

Тюбиков растерялся, видя, что ему никто не верит, но решил все-таки доказать свое, передавая энергию самой отстающей ученице в классе Зине Куликовой, которой грозило получение троечного аттестата. Зина впервые в жизни заработала четверку, и когда Паша рассказал ей о своих способностях, то попросила его об этом молчать. Тюбиков был счастлив, что наконец-то нашелся человек, поверивший ему, и никому больше не рассказывал о своем феномене, хотя ему очень хотелось, чтобы о нем узнала Неля Заичкина. Подошла пора выпускных экзаменов, и, получив аттестат, Неля Заичкина вышла замуж за футболиста, а расстроенный Тюбиков вскоре женился на Зине Куликовой.

— Теперь можешь говорить о себе всем! — сказала Зина после свадьбы. — А не захочешь — я расскажу! И не вздумай больше передавать свою энергию вхолостую!

— Что значит вхолостую? — поинтересовался Тюбиков.

— А за так! — объяснила Зина. — За здорово живешь!

Вечерами после работы Зина стала приводить домой разных людей, оставляющих в передней свертки, но чаще всего конверты. Тюбиков пыжился из последних сил, награждая клиентов энергией и искажая от натуги лицо.

— Ну выдави из себя еще хоть немножко! — умоляла Тюбикова жена. — Такой человек пришел! Обещал стенку!

— А откуда он ее возьмет? — спрашивал Тюбиков, вспоминая жуликоватое лицо клиента.

— Какое тебе дело? — взрывалась Зина. — Он же у тебя не спрашивает, откуда ты берешь энергию?!

— Я силы отдаю, последние, — в очередной раз исказил лицо Тюбиков, не подозревая, что говорит правду.

На прием к Тюбикову пришел еще сравнительно молодой мужчина с отекшим от пьянства лицом и дряблым от бездействия телом. Тюбиков старался что было мочи, втягивал в себя живот, но не был в состоянии вдохнуть живость в клиента, а тот, не привыкший к невыполнению своих желаний, занервничал и, приподняв голову, желчно произнес:

— Чего это там у вас заело?

— Наверно, плохо пообедал, — смутился Тюбиков.

— Есть надо хорошо, — вздохнул мужчина, — особенно с похмелья. Но это ваша забота. Будьте добры, соберитесь. Я уже собрал вам стенку!

— Постараюсь! — надулся Тюбиков, но все его усилия были напрасны.

И на работе в КБ карьера Тюбикова приостановилась. Сначала, узнав о феномене подчиненного, начальник приблизил его к себе и перед важными совещаниями, перед докладами или рандеву с миловидной машинисткой Валечкой вызывал к себе Тюбикова и говорил:

— Давай, Паша, что есть до последней калории, у меня сегодня ответственный день! Я должен быть в полной форме!

Тюбиков старался изо всех сил, кряхтел, сопел, до тех пор пока бледные щеки начальника не заливал румянец.

Начальник обещал назначить Тюбикова руководителем группы, но, не получив от него очередную порцию энергии, с сожалением заметил:

— Что-то стряслось с тобой, Тюбиков, что-то у тебя разладилось. И я это чувствую, и Валечка заметила. Разберись с собой. А с назначением на новую должность придется повременить!

Тюбиков хотел сказать, что он все-таки сделал немало, что устал и, видимо, износился, но из скромности промолчал и удрученный вернулся домой.

Там его встретила ошалевшая жена.

— Уже все всё знают! — закричала она. — Захожу я сегодня в овощной, спустилась в подсобку за манго, а мне говорят: «Не положено!» Я говорю: «А вы знаете, кто я такая?! Я жена экстрасенса!» А мне говорят: «Знаем, видали, сегодня экстра, а завтра уцененка!» Это я «уцененка»! И все из-за тебя!

Перепуганная Зина отправила Тюбикова на курорт, потом показывала его врачам, другим экстрасенсам, но восстановить феномен не удалось.

— Ты тогда еще в школе обманул меня, Паша, — прощаясь, сказала она. — Говорил, что все можешь, а сам не смог из себя выдавить даже стенку!

— Но я выдавил «Жигули», кооператив, — возразил Тюбиков, — шубу, кольца!

— А на новую мебель тебя не хватило! И вообще ты кончился. Неужели не понимаешь? — рассмеялась Зина, бросила в сумку кольца и направилась к «Жигулям».

Тюбиков остался один, у него освободились вечера, и однажды в пивном баре к нему за столик подсел мужчина с расплывшимся лицом, черты которого еще проглядывались и показались знакомыми.

— Вы, случайно, не играли раньше в «Известняке»? — спросил Тюбиков.

— Играл! — обрадовался тому, что его узнали, мужчина. — И еще как играл! Люди после моих голов ставили трудовые рекорды!

— Это я, — заикнулся Тюбиков. — В какой-то мере.

— Вы? При чем здесь вы?! — удивился футболист.

— Я болел за вас! — уточнил Тюбиков.

— За меня многие болели. А сейчас иду по улице — и никто не узнает. Жена ушла. Потребительница и вообще не человек!

— Ушла, — покраснел Тюбиков. — От меня тоже ушла жена.

Они разговорились, и футболист, потягивая пиво, весь вечер рассказывал о том, как давал точные пасы и бил по воротам, радуя людей.

— А у вас случалось что-нибудь подобное? — спросил он у Тюбикова перед закрытием бара.

— Было, — подумав, сказал Тюбиков. — Еще в школе. Вылечил девочку, которая мне очень нравилась.

— А что было потом? Вы поженились?

— Нет, — опустил голову Тюбиков. — Но все равно это было прекрасно… А жена ушла — бог с ней!

— Правильно. И ну их, мещанок, к чертям! — улыбаясь, воскликнул футболист и поднял кружку с пивом. — Зато у нас есть что вспомнить!

Чуриков всю жизнь прожил в родном городе и никогда не встречался с Чарли Чаплином. Даже не состоял с ним в переписке. Хотя дважды Чуриков собирался написать любимому артисту. Первый раз, когда его, честного труженика, ни за что ни про что облаял директор фабрики, и другой раз — зимой в Крыму, где абсолютно здоровый Чуриков по соцстраховской путевке замерзал в желудочном санатории.