Варлен Стронгин - Вечный всадник

Девушки одевались современно, для своих мест с большим вкусом, слывя в районе законодательницами мод, и, конечно, носили джинсы, доставали их самым немыслимым путем за невероятные деньги; у одной из них даже был штатский джинсовый костюм итальянской перепечатки, но как он попал в Костеры, она никому объяснить не могла, а сколько за него заплатила — боялась сказать даже подругам, не говоря уже о родителях.

Старшее поколение Костер, особенно женское, в одежде проявляло консерватизм, чему в немалой степени способствовал ассортимент местного промтоварного магазина и непоколебимое мнение, что одежда юных лет самая лучшая. Старухи ходили в плюшевых пальто и серых вязаных платках, ездили в таком виде покрасоваться в областной город и возвращались оттуда разгоряченные, радостные, опоясанные связками баранок и сушек, как пулеметными лентами Анка-пулеметчица из кинофильма «Чапаев».

Старухи косились на девушек, порою ворчали по поводу мини-моды или юбок с разрезами, но в душе гордились внучками, считая их ничем не хуже красоток из балета «Фридрихштадтпаласта», который часто показывали по телевизору в передаче «Ритмы зарубежной эстрады».

— Наших только приодень, — говорили они, — на каблук поставь, от работы ослобони да научи так же вертеться — кого хошь перепляшут! Наши все могут!

— Это уж точно! — поддерживали бабок захмелевшие старички.

Старухи крестились, видимо вспоминая свою молодость, шли хозяйничать по дому, недоверчиво, но пользовались различными электроприборами, безоговорочно отвергая лишь электросамовар и признавая без всяких скидок один телевизор.

Телевидение было основным каналом общения костерчан со всем миром. Оно ежедневно приносило в их домики новости, позволяло побывать в самых дальних и недоступных точках планеты, даже во враждебных странах, проникнуть на дно морское и в космос, увидеть летящих космонавтов, больших политических деятелей и самых популярных певцов, другими словами, все, что раньше можно было даже не всегда услышать, теперь можно было лицезреть, и даже в цветном изображении.

Поэтому телевизионные передачи в Костерах смотрели много и с интересом. Сумятицу в сердце костерчан вносили лишь показы международных футбольных и хоккейных матчей, в которых наши спортсмены проигрывали соперникам из стран, терзаемых экономическим кризисом. Эти поражения очень обижали и раздражали костерских болельщиков, они писали письма в самые различные инстанции, требуя наказать виновных, и радовались как дети снятию очередного тренера сборной. Но неудачи наших футболистов ни в коей мере не подрывали любовь костерчан к телевидению. Они знали наперечет всех его дикторов и наиболее уважаемых называли по именам и с нежностью, а самых почитаемых величали только по фамилии, гордо, с восклицательным знаком в конце.

Весьма интересный народ живет в Костерах. Отсюда родом ныне известные люди — и среди них ученый, военачальник, хороший поэт, не говоря уже о художниках местной фабрики. Но сами костерчане считали, что живут обыденно, думали так до тех пор, пока однажды не подул сильнейший ветер, лопнуло стекло на базе потребсоюза и на пятачок перед табачным киоском не попадали блоки с сигаретами «Винстон».

Люди бросились занимать очередь, а продавцу ничего не оставалось, как собрать блоки и начать торговлю.

Не успели кончиться сигареты, как пошел проливной дождь и несколько человек видело, что в местной речке появилась живая рыба, а точнее, щука, которая высовывала голову из воды и жадно ловила жабрами дождевые капли.

Еще не высохли лужи, а в городке стало известно, что в местном народном театре вместо пьесы Островского собираются ставить современную комедию.

В этот день все автобусы приходили и отправлялись из Костер точно по расписанию. Ну а вечером в фабричном клубе состоялся хороший эстрадный концерт, и в то же время местная футбольная команда со счетом 6:0 победила соседей из Орловиц, у которых не выигрывала с довоенных лет.

Костерчане пылко обсуждали эти события, и только старожилы города — и в основном еще бодрые, не охваченные инфарктами и стенокардией старички — заметили, что именно в этот день в Костерах появился странный человек лет сорока пяти, с громадным лбом, переходящим в элегантную, возможно даже столичную, лысину. На плече у человека сидел попугай, обученный русскому языку и без акцента повторяющий каждые три-четыре минуты одну и ту же фразу: «Хочу пива!»

Человек вышел из гостиницы и направился по центральной улице к базару. За ним шествовали ребятишки в надежде, что попугай выкрикнет еще что-нибудь не менее оригинальное. А любители пива с пониманием глядели на попугая и вздыхали:

— Птица, а ведь тоже хочет!

Слух о попугае, громогласно требующем пива, расстроил директора Костерского потребсоюза, еще два года назад обещавшего открыть пивной бар на месте забегаловки, где торговали винным зельем, от которого воротило самых заядлых потребителей спиртного.

Человек прошел мимо забегаловки, мимо базара, спустился к Стере, продолжил путь по прибрежной улице, поднялся к парку и через пятачок вернулся в гостиницу, где его уже поджидал корреспондент из стенгазеты потребсоюза. Он представился журналистом, с бывалым видом открыл блокнот и задал первый вопрос:

— Нас интересует цель вашего визита в Костеры. Скажите о ней, пожалуйста, если это возможно.

— Возможно, — ответил человек, — я приехал сюда исключительно по личным мотивам.

— По каким мотивам? Если не секрет?

— Не секрет. В вашем городе жила девушка, которую я очень любил.

— Имя? Фамилия? Может, я знаю?

— Звали ее Таня. Фамилия ни к чему. Я просто хочу увидеть ее родной город, узнать условия жизни, в которых она провела юность.

— Простите, а попугай имеет какое-нибудь отношение к вашему приезду?

— Нет. Попка всегда со мной.

— Ваша птичка, видимо, очень любит пиво. И наш потребсоюз приготовил ей презент — ящик чешского пива! Пусть напьется вдоволь. Успокоится.

— Спасибо, мой попугай пьет только воду. Большим любителем пива был его прежний хозяин.

— Теперь все понятно. А мы думали…

— Чего вы думали?

— Мы удивлялись, что ваш попугай заклинился на пиве. Может, он хочет еще что-нибудь?

— Хочет.

— Что? Пусть говорит сейчас.

— Не надо. Он устал за день.

— А все-таки пусть скажет. Хотя бы лично для меня. Я не буду записывать.

— Он ничего больше не скажет. Он устал.

— Спасибо! Извините за визит! — попятился к двери корреспондент газеты и осторожно покинул номер.

На следующий день в магазине торговали чешским пивом, финским сахаром и индийскими коврами. А вечером человек с попугаем уехал из Костер. И больше там не случалось ничего подобного. Ни через неделю, ни через две.