Иван Шевцов - Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света.

Лес молчал в настороженной тишине. Дремали беспокойные осины. Серебристые медальоны их листьев в своей необычной неподвижности казались свинцово-весомыми. Ровные, гладко отполированные стволы осин отливали зеленоватым диоритом. Почему-то именно сейчас впервые в жизни Глебов понял, что молодая осина - красивое дерево. Мысль эта ему самому показалась смешной: нашел время оценивать красоту осины! И сразу вспомнилась другая осина - без листьев, сухая, там, на болоте, о которой говорил Федин. И та осина, и Федин пробудили в памяти неприятную мысль о расстрелянном вчера гитлеровце. Его мундир с майорскими погонами теперь неуклюже сидел на коренастой, однако недостаточно полной фигуре Ивана Титова. А под этим мундиром на Титове была его гимнастерка с тремя квадратами в черных петлицах и брюки галифе. Федин был в форме немецкого солдата: Ефремов передал ему ее за ненадобностью. Глебов нарядился в новенький лейтенантский мундир, прихваченный в кабинете начальника аэродрома. Он был Глебову и по росту и по фигуре.

Егоров заметил:

- Боюсь, ребята, за вас: зря вы этот маскарад устроили. Шли бы лучше в обыкновенной крестьянской одежде. А то, чего доброго, - наши же люди, и прихлопнут вас за здорово живешь.

- Риск - благородное дело, - сказал Титов.

Он, как и его товарищи, был уверен, что они с успехом воспользуются какой-нибудь попутной немецкой машиной и быстро доберутся по шоссе до деревни Застенки. А оттуда на горизонте должны быть видны Микитовичи. После захвата танка и самолета в крови их уже играла удаль молодецкая, рождая все более дерзкие замыслы.

Титову не нравилось, что в Микитовичи они шли втроем: Федин не вызывал особой симпатии и доверия. Об этом он еще вчера вечером сказал Емельяну, но тот пробовал его успокоить доводами, которые показались Ивану не очень убедительными.

- Ничего-ничего. В данном случае третий не будет лишним. Боец он храбрый, фашистов ненавидит люто. Плюс - знает немецкий язык. А потом - учти: офицерам положен денщик. Полный порядок в этом отношении и никаких подозрений.

- Рисковать надо разумно, - в ответ Титову заметил Егоров, дружески улыбаясь одними глазами - темными, маленькими, блестящими, окаймленными тонким росчерком бровей. - Надеюсь, товарищи, повидав родных, вы вернетесь к нам? Нам очень нужны такие ребята, как вы. - И, глядя на Глебова и подавая ему руку на прощание, добавил: - Нам нужен толковый начальник разведки.

Это уже было конкретное предложение именно Глебову. А Законников, точно продолжая мысль своего командира, сказал:

- И начальник штаба.

- А вы разве не начальник штаба? - спросил Емельян.

- Какой я штабист? - скромно ответил Законников, поправляя очки. - Я председатель сельского Совета и в армии никогда не служил.

- Мы его на взвод поставим: народ-то к нам все прибывает, - сообщил Егоров. - Тут скоро целая партизанская армия образуется. - И уже протянув руку Титову: - Так что нам нужен толковый начальник штаба с военным образованием.

Итак, можно считать, что Глебов и Титов получили от командира отряда официальное предложение занять ведущие Должности. Титов воспринял это довольно равнодушно: штабную работу он не любил. Боевой танк был его стихией. Глебов же, как прирожденный разведчик, нашел предложение Егорова заманчивым и, чтобы показать командиру партизанского отряда, что он не ошибся в выборе, заметил:

- Через месяц вот эти незаметные стежки превратятся в хорошо утоптанные тропы. Они укажут гитлеровцам путь в лагерь… Я бы на вашем месте там, за болотами, проделал бы несколько искусственных, хорошо заметных дорог, которые вели бы прямо в трясину. Это для врагов.

- Спасибо за совет: мы им непременно воспользуемся, - сказал Егоров с особой теплотой. - А вы постарайтесь не задерживаться. - Потом он протянул руку Братишке: - Ну, товарищ лейтенант, а вам доброго пути. Передавайте там нашим, что советские партизаны не дадут фашистам покоя ни днем ни ночью. Земля будет гореть у них под ногами.

Егоров, Законников и Посадова ушли. Настала минута расходиться и остальным.

- Что ж, друзья, - сказал Глебов, крепко сжав руку Братишке, а вторую положив ему на плечо. - Пора. Породнились мы, братьями стали в бою. И вот расстаемся. Может, навсегда. Не забывай нас, Максим, мы тебя не забудем. - Он обнял его и расцеловал. - Все подробно о нас расскажите, как договорились.

Потом он обнял прослезившегося Ефремова. И сам с трудом сдерживал слезы нарочитой улыбкой.

- Помни, Василь, о Поповине, - сказал Ефремову Федин. - Встретишь кого-либо из наших - расскажи, пусть знают, что это иуда.

Братишка и Титов прощались без слов. Обнялись, расцеловались. И затем ушли: трое на юг, двое на восток. А лес все еще задумчиво и тревожно молчал, поблескивая в просветах золотисто-зелеными пятнами, от которых рябило в глазах и светлей становилось на душе.

Над западным горизонтом стояли две гряды застывших облаков, окрашенных заходящим солнцем: вверху розовые, внизу малиновые. А между ними длинная и не очень широкая полоса неба зеленого цвета, такого приятного для глаз, необычного, что Емельян даже остановился - залюбовался этим нежным шелковистым изумрудом и подумал: "Наверно, нет в мире таких красок, в которые бы не расцвечивалось небо. И почему художники не ловят эти минуты, чтобы увековечить их на своих картинах?"

Они только что сошли с попутной немецкой грузовой автомашины, на которой благополучно добрались до деревни Застенки, и отошли от шоссе с полкилометра, на опушку низкорослого молодого ольшаника, возбужденные оставшимся позади, взволнованные предстоящим, довольные тем, что им все же удалось без происшествий и каких-либо серьезных тревог спокойно и быстро преодолеть расстояние в полторы сотни километров. Им явно везло.

- Ты на что так уставился? - спросил Иван, заметив внимательный и блаженный взгляд Емельяна.

- Небо зеленое, в первый раз такое вижу!

- Ну и что? Есть какая-нибудь примета? - не понял Иван.

Емельян снисходительно ухмыльнулся:

- Просто красиво.

- Самое время красотой любоваться, - иронически бросил Иван. - Тут надо не на небо глядеть, а на землю, как бы тебя не кокнули свои или чужие.

- Подальше от кустов надо бы нам держаться, - заметил Федин. - В нашем обмундировании рискованно: каждый мальчишка может гранату швырнуть.

- Вот именно, - подтвердил Иван и зашагал по дороге в сторону Микитовичей, которые и в самом деле виднелись отсюда. Видны были старые кладбищенские березы - их Емельян сразу узнал, - видны были и новые, незнакомые Емельяну постройки, крытые шифером - только что отстроенный коровник и амбары. И, главное, не было хуторов: эта пустота там, где когда-то стояли маленькие стайки изб с садами и огородами, больше всего бросалась в глаза Емельяну.