Журнал «Юность» - zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1

…Когда их откопали и подняли, то не сразу разобрались, отчего так переплелись шланги молодого и старика. Предположили: воздуховод Баглея перебило огромным камнем. Но чуть Еремин пришёл в себя и первым делом стал спрашивать, что с ним и удачно ли добрался дед до катера, все стало окончательно ясно, и перехватило дыхание, словно чья-то невидимая рука сдавила сердца команды «РК-40».

Погода опять переменилась. Солнце то показывалось, то уходило в тучи, но было уже ясно: ветер не взял своего. Волны потеряли направление и беспорядочно сталкивались, точно растерянное стадо без вожака.

Спардек качало меньше всего, и Баглея положили там. Угасающий пульс своими короткими, охристыми от табачища пальцами Глотов уловить так и не смог. Он вытащил серебряный портсигар с именной надписью на крышке, поднес к губам старого водолаза, и портсигар как будто бы затуманился…

— Ну?! — хрипло то ли спросил кто-то, то ли волна зашипела, то ли шумно дышали люди. И Глотов, готовя шприц для укола, подняв его, спрыснув струйку и посмотрев на свет, буркнул, не оборачиваясь:

— Чего «ну»! Не засти, нукало!

Баглей лежал прямой и бледный, только усы его словно потемнели, а руки были стиснуты в кулаки. Раздевать его пока не стали, скинули только груза и галоши, а рубаху сдернули до пояса. Он лежал в своем просторном, грубом водолазном свитере, с закатанным для укола рукавом, и его потускневший, давно не чищенный медный шлём с двумя вмятинами, из которых одна была совсем свежая, стоял рядом — испытанная, всегда готовая честно служить солдату каска.

Севастополь.

Е. ТИХМЕНЕВА — ученица 10-го класса, москвичка.

Автору — 27 лет. Студент Литинститута. После окончания техникума служил б армии, работал на заводе.

Маленькая рука с трудом дотягивается до дверного замка и отпирает его. За дверью стоит красивый молодой парень в болке.

— Здравствуй, — говорит он Владику. — А Люда дома?

— Она пошла в магазин и, если вы Костя, просила подождать, — отвечает Владик, зачарованно глядя на бицепсы парня. — Садитесь.

— А ты что, старик, один дома сидишь? — спрашивает парень.

— А у меня братик народился. Мама в больнице. Папа к ней поехал. Ну, а Людка в магазине, — серьезно отвечает Владик, потом становится на носочки и, с восхищением поглаживая играющий бицепс парня, спрашивает: — Вы, наверное, витамины и рыбий жир обожаете?

— Какая наивность, старик, — говорит парень, взяв журнал со столика и перелистывая его. — Просто мужчина должен быть красивым, а об этом нужно заботиться.

— Как?

— Ну, это несложно, вот сходим с тобой в секцию тяжелой атлетики. Я тебе досконально все объясню, — отвечает Костя, подбрасывая на одной руке заливающегося от восторженного смеха Владика. — А пока комплекс на неделю, из десяти упражнений.

Повторяй за мной.

Задорно и напористо ребята занимались гимнастикой. Владик с обожанием следил за своим педагогом.

А когда Люда вернулась, оба они делали упражнение «мост». Парень моментально кинулся за Людой на кухню, сразу же забыв о Владике. Тот попытался встать, но только беспомощно грохнулся спиной об пол. А пока он отряхивался, Люда с Костей собрались уходить.

— А как же секция тяжёлой атлетики? — умоляюще спросил Владик.

— Не сегодня, старик. Билеты горят на «Соблазненную и покинутую».

— А комплекс? — хватаясь за штаны парня, чуть не плакал Владик. — Ты ведь только пять упражнений показал.

— Отстань, старик, — отмахиваясь, как от надоедливой мухи, сказал Костя. — А то вообще ничего показывать не буду.

— Владька, не скучай, — крикнула сестра уже от двери, — мы скоро вернемся!

Владик, расстроенный, слонялся по комнате, вздыхал и не находил себе места от обиды, когда раздался звонок в квартиру.

— А! — улыбнулся Владик, как старому знакомому, долговязому, худощавому парню, стоящему за дверью.

— Люда дома? — застенчиво спросил парень. — Люда? — сказал Владик. Лицо у него стало жёстким и насмешливым. — Люда с Костей в кино ушла.

— А когда вернется, не знаешь?

— Не дождёшься! Они наверняка до ночи гулять будут.

— Мама, а что я папе подарю? — спрашивает маленькая девочка в беленьком легком платьице.

— Мы ему вместе подарим галстук, — отвечает женщина.

— Нет, я хочу сама подарить.

— Веронька, а что ж ты хочешь подарить?

— Игрушку красивую, — отвечает девочка и тянет мать к секции плюшевых игрушек.

— Ты придумаешь тоже, — говорит мать, равнодушно скользя взглядом по полкам. — Идем, у нас ещё много дел.

Вера внимательно оглядывает весь плюшевый зоопарк, задерживаясь на каждом звере. Вдруг руки её вцепляются в подол материнского платья, и она громко кричит:

— Ой, мамочка! Ой, смотри, лев какой! Давай папе купим!

— Не морочь мне голову, — отвечает мать, чуть дернув Веру за руку. — И не держи меня, мы опаздываем.

Мать направляется к выходу, а Вера, упираясь, но не выпуская из рук материнского платья, волочится за ней. И когда двери оказываются совсем близко, когда надежда потеряна, Вера начинает, захлебываясь, рыдать:

— Купи-и-и! Он и добрый и сильный! Купи-и-и!

— Ну, давай я тебе льва куплю! — вздохнув, соглашается мать и выбивает чек в полной уверенности, что делает подарок дочери.

Раннее солнечное утро. Проснувшись первой, Вера спрыгивает на пол, залезает под кровать и достает оттуда коробку. Вынув из неё льва, она на цыпочках идет в комнату родителей. И осторожно, чтобы не разбудить отца, кладет льва рядом с ним на подушку. Вернувшись обратно, Вера устраивается в постели и, улыбаясь, спокойно засыпает.