Журнал Юность - Журнал `Юность`, 1973-3

Все было полно дыма, где-то над головой гудело пламя, что-то потрескивало.

Кто-то слабо закашлял в углу. Андрей шагнул туда.

— Я здеся, — сказал тоненький голосок. — Дядечка…

Маленькая девочка сидела на комоде у зеркала.

Молча он схватил её одной рукой, огляделся, увидел открытый шкаф, свободной рукой вырвал из него какие-то платья, шубу…

«Сгодится!»—Андрей, уже задыхаясь от дыма, метнулся с девочкой и вещами к окну, ударом ноги вынес раму, кинув под окно вещи, прижал к себе девочку, так что она сказала «Ой!», встал на подоконник и выпрыгнул из окна с девочкой точно на шубу и платья.

К нему подбежали; слегка прихрамывая и никому ещё не отдавая девочку, он отошел с ней от дома.

Женщина в ночной сорочке налетела на него и вырвала ребёнка.

— Катенька… Катенька!.. — заговорила она, страстно покрывая лицо девочки поцелуями. Вдруг глаза её, и без того огромные, расширились, она втянула голову в плечи, огляделась и громко зашептала — Деньги… За корову… Деньги…

— Где?! — крикнул ей Золотов.

— В комоде… — Женщина села на землю с ребенком на руках. — В ящике, верхнем…

«Не надо бы… — мелькнуло у Золотова. — Ааа! Проскочу!» — мгновенно и весело решил он; не видя у кого, выхватил ведро, окатил себя с головы до ног, облизнул воду с губ и, оглядев дом, побежал к окну, из которого дым валил потише.

По низине заливного луга стлался густой, лекарственно пахнущий туман, из которого выступали островами старые темные вязы. С бугра была видна река на повороте. Туман над ней был разрежен и плыл, словно цепляясь за течение.

Чернел обрыв другого берега, над ним лес частоколом.

Сергей Сметанин по-над берегом возвращался в Елохово.

Он шёл легко, ему ни о чём не хотелось думать, только бы добраться до постели, сеновала ли — спать!

— Эй! — окликнули его неожиданно из-за высоких придорожных кустов. — Солдат, закурить будет?

У стоящих шалашом дощатых щитов снегозадержания лежали перед небольшим костром двое мальчишек лет по тринадцати. За дорогой по луговине ходили несколько стреноженных лошадей, временами, будто поочередно, тяжело вскидываясь. Рыжая кобыла с пшеничными гривой и хвостом стояла под седлом подле костра, отставив переднюю ногу и вытянув к земле шею, щипала придорожную траву.

Сметанин подошел к костру, присел. От ватников мальчишек горько пахло дымом, в их лица въелся загар.

— Здорово, гвардейцы, — сказал Сметанин. — Рано ещё вам курить…

— Солдат, а такой жадный, — протянул один мальчишка.

— Да я уж больше тебя курю, — добавил второй.

— Нет у меня, — сказал Сметанин. — Дали бы лучше лошадку промять…

— Как курить, так нету, а лошадь ему подавай, — важно произнёс второй.

— Могёшь? — спросил первый.

— Умел когда-то.

— Попробуй…

— Как зовут кобылу-то?

— Майка…

— Особо не гони, — солидно сказал второй.

Сметанин встал и подошел к лошади.

— Майка. — Он похлопал её по влажному теплому крупу.

Лошадь покосилась на него угольным глазом.

Сметанин подтянул подпругу, вдел железо между лошадиных зубов, зашёл с левой стороны и, подставив левую ногу в зазубренное стремя, ловко зскочил в седло. Разбирая поводья, он вспомнил манеж московского ипподрома, где учился верховой езде, похожий на осиное гнездо купол над манежем, сырые опилки на арене, звонкие хлопки хлыста тренера. И ещё он вспомнил, что, когда лошади шли по кругу, он успевал перекинуться словом с Леной Чернышёвой, которая среди других, незнакомых ему людей стояла за барьером у входа.

Но, представив себе Лену, он не испытал обычной, сладко щемящей грусти; просто он вспомнил её, как вспоминают давнего знакомого. Не задумываясь о том, почему так изменилось его привычное чувство, он привстал на стременах, одновременно каблуками пришпорил лошадь, подхлестнул её концом повода.

С холма за поворотом дороги в стороне Елохова над лесом увиделся тёмный дым.

«Пожар!» — Сметанин внезапно ощутил прилив сил.

— Давай, Майка! — крикнул он.

Раздался чёткий, глухой на хорошо утрамбованной дороге, дробный топот копыт; пахнувший запахом гари ветер охладил разгорячённое лицо Сметанина.

Живые синие язычки пламени бегали по чёрной чешуе растасканных по двору бревен.

Плетень перед домом был повален. Несколько яблонь и береза свернули опалённые, пожухлые листья. Воздух прогорк дымом затушенного пожарища.

— Господи, что же это? — повторяла простоволосая женщина в надетой на длинную ночную сорочку шубе с коричневым цигейковым воротником.

Она стояла возле узлов, держа на руках притихшую девочку. Верно, уже в который раз не окружающим— словно сама себе — она рассказывала:

— Проснулась, а уже занялось… я Дашку схватила, она со мной спала, Катюшка-то там… а я забыла… ой, кровиночка моя, да как же забыть-то я тебя могла… назад… а огонь… и тут солдат этот, торкнулся туда… вынес её… ой, золотце ты моё… вынес, а я все кричу «Деньги, деньги в комоде», он в избу… тут и рухнуло…

— А солдат? — спросил Сметанин, он стоял рядом, держа лошадь в поводу.

— В район увезли…

«Это Золотов», — подумал Сметанин. И всё дрогнуло в нем.

Пламя ещё билось на крыше сарая. Гнедые языки плясали, то взметывая искру в высоту, то корчась от воды и вновь с гулом и треском вырываясь на волю. Сергей, стоя на лестнице, машинально выплескивал подаваемые снизу неполные ведра…

— Солдат! Где лошадь? — крикнул с седла мальчишка.

— Вон привязана… Ослеп?!

Лошадь под мальчишкой встала на дыбы, он выругался и подобрал повод.

Сарай отстояли. Сергей сидел на обочине, жадно, обливаясь, пил воду.

«Золотов был тут, а я…»

Мимо проехала полуторка.

— Стой! — закричал Сметанин, вскакивая и размахивая руками.

Машина остановилась.

— Куда? — спросил Сметанин у шофёра, подбегая и вскакивая на подножку.

— В район…

— Подбрось…

— Давай…

Двухэтажная больница — серый, в деревянных кружевах старый дом — стояла в палисаднике. Сметанин ходил возле крыльца перед закрытой дверью, не зная, у кого ему спросить о Золотове. Неожиданно дверь открылась, и вышли двое: молодой мужчина с черным портфелем и девушка в белом халате и в белой марлевой косынке.

— Военные врачи должны подъехать, вы уж потрудитесь за мной забежать, Раечка…

— Хорошо… У него часы были…

— Это потом…

«Он умер… — подумал Сметанин. — Он умер… Она сказала: «Часы были…»

Сергей вспомнил Золотова таким, каким увидел его в клубе, когда, выходя вслед за девушкой, вырвал у него руку…

«Если бы я не пошёл с ней… Мы были бы вдвоем… И ничего бы не случилось… Это из-за меня…»

Сметанин шагнул к врачу.

— Он умер?

— Кто? — не понял врач.

— Золотов…