Владимир Дягилев - Весенний снег

Крылов говорил, но Вера Михайловна будто не слы.

шала его, не понимала. Во всех его словах она улавливала лишь одно: "И он не хочет оперировать. И он не соглашается".

- Аппаратура же,-продолжал Крылов,-еще не совсем надежна, иной раз подводит нас. Да и качество ее...

"Не хочет, не хочет, не хочет", - как метроном, отстукивало во всем теле, в каждой клеточке Веры Михайловны. Эта горькая мысль захватила, пронзила ее насквозь. Ей стало трудно дышать. Ловя открытым ртом воздух, плохо соображая, что она делает, Вера Михайловна соскользнула на пол и встала на колени.

- Ну, вот... вот... вот... - шептала она, плохо видя профессора, не замечая, как по ее щекам ручейками стекают слезы.

Крылов в первое мгновение опешил, остановился, потом замахал руками:

- Встаньте, встаньте сейчас же!

Но Вера Михайловна продолжала стоять на коленях, глядя на него умоляющими глазами.

Крылов огляделся, хотел броситься к двери и вдруг тоже опустился на колени.

- Это я доджей... перед вами.., перед матерью.., за нас... за наше неуменье..,

Вера Михайловна отшатнулась, прикрыла лицо руками.

- Что вы? .. Что вы?!. Что вы? ..

И начала вставать, чтобы его поднять с пола.

Они разошлись, сели на первые попавшиеся стулья и некоторое время не смотрели друг на друга, перебарывая неловкость и одышку волнения.

- Вот что, - первым пришел в себя Крылов. - Ваш муж может приехать?

Вера Михайловна кивнула.

- Тогда пусть приезжает.

Глава пятая

Никита появился быстро, как в сказке. Сегодня Вера Михайловна отправила телеграмму, а через три дня он постучался. Вера Михайловна как раз была дома, готовилась к вечерней смене.

- Да кто же это? Да что же это? Да чего же стучит-то? - всполошилась Марья Михайловна.

- Руки-то заняты, - объяснил Никита, когда ему открыли дверь. - Так я ногой. Уж не обидьтесь.

Он вошел, огромный, высокий, шумный, загородил собою весь проход. Он поставил у входа чемодан, мешок чуть не. с него ростом и схватил в охапку Веру Михайловну. Ей было стыдно хозяев, и она поначалу отбивалась, потом смирилась, затихла, уткнула нос в его небритую щеку, всплакнула.

- От радости,-сказала она, заранее решив не нагонять на него своего настроения, утаить все страдания последних недель.

Старички смотрели на встречу супругов, умиленно улыбаясь.

- Ты хоть познакомься, - проговорила Вера Михайловна, торопливо смахивая слезы со щек.

Никита подал старикам руку, но этого показалось ему недостаточно, и он притиснул их к себе так, что оба крякнули.

- Да что же это за багаж? Да как же с ним доехал?-засуетилась Марья Михайловна.

- А ничего, - ответил Никита. - Самолетом. Доплатил только. Это питание.

- Накупили столько? - поинтересовался Федор Кузьмич.

- Нет. Свое. Выселковское. Люди надавали.

Был он выше всех на две головы, в полушубке, в сапогах, заполнил собой всю квартиру.

- Ну вот что,-скомандовала Вера Михайловна.- Раздевайся. Помойся. И приведи себя в порядок. И потише. Это не за трактором и не в степи.

- Да чайку бы... - предложила Марья Михайловна.

- Потом, потом, - отрезала Вера Михайловна.

Старички переглянулись лукаво и ушли на кухню.

После завтрака Прозоровы ходили по, городу, и Вере Михайловне все не верилось, что рядом Никита. Она все притрагивалась к нему, точно желая убедиться в том, что он на самом деле здесь, шагает по левую от нее руку.-

Вера Михайловна рассказывала о Сереже, но старалась не говорить о своих переживаниях со дня их вынужденной разлуки, о мучительных часах, о своем отчаянии, старалась не напугать его, охранить от волнений.

- Ты что? - перебил он. - Что, говорю, частишь и прыгаешь, как сорока по гумну? Ты мне все по порядку.

Они подошли к Неве, по которой все еще шел лед и одинокий кораблик, ловко увертываясь от него, медленно подвигался вниз по течению.

- Я ж тебе писала.

- Один пишем, два в уме,-буркнул Никита.-Думаешь, не чуял, что тыутаиваешь половину? А что вызывала?

- Идем к Медному всаднику. Там скажу.

Она специально оттягивала разговор, выигрывая время на обдумывание... Радость встречи, переживания последних недель, ответственный разговор-все перемешалось у нее в голове, и она не знала, как сказать ему о том очень важном, для чего и просил вызвать мужа профессор Крылов.

Вера Михайловна покосилась на Никиту и пожалела его. У него .было такое обиженное лицо, какого она никогда не видела. Чтобы хоть как-то утешить его, она сказала:

- А меня тут лечили... Вадим Николаевич настоял... Прямо взял и отправил.

- Ну?!-Никита остановился.

- Обещают результат.

- Значит, будет, - поверил сразу Никита.

Дальше шли молча.

- Вот и Медный всадник,-сказала Вера Михайловна.

- В порядке, - отозвался Никита, внутренне напрягаясь в ожидании важного разговора.

- В общем, Никитушка... - Вера Михайловна прикусила губу. Она хотела все объяснить, но у нее не поворачивался язык. Нужно было или говорить со всеми подробностями, в том числе и о последнем случае, который у нее и сейчас вызывал чувство стыда, или совсем не говорить. На, все, она чувствовала, у нее не хватит душевных сил, и она, сдерживая волнение, сказала:

- В общем, профессор хочет с тобой поговорить...

Он все скажет лучше меня.

Никита чуть было не обиделся, но, увидев страдание в ее глазах, сразу же смягчился, взял ее за плечи, притянул к себе.

- Досталось тебе тут.

И это его понимание как бы сняло частичку тяжести с ее сердца. Вера Михайловна все-таки не выдержала, всхлипнула.

- И пошто нам такое?

- Ну, ну,-утешал он ее, как ребенка.

Неизвестно, сколько они так простояли, больше не произнося ни слова. Спустились синие сумерки.

- Мне ведь на дежурство, - спохватилась Вера Михайловна.

- Ну, а это... А Сергуньку-то? ..

- Бежим.

Впуск посетителей уже был прекращен, но Вера Михайловна упросила дежурного врача впустить Никиту.

В коридоре им повстречалась Нюшка.

- О, ёксель-моксель! - воскликнула она, как будто знала Никиту сто лет. - Вот это гренадер! Ты оставь его нам, Веруха, сразу текучка прекратится.

- Оставляю, - согласилась Вера Михайловна. - Пойду его подготовлю, шепнула она Никите.

Сережа сидел на кровати, не спуская глаз с двери, ждал.

- Сереженька, - произнесла Вера Михайловна, обнимая сына, и голос у нее дрогнул.

- Папаня приехал? - спросил Сережа.

- Приехал,-подтвердила она и подумала! "Господи, какой он у нас чуткий".

Когда вошел Никита, Сережа слабенько улыбнулся и спросил без упрека!

- А ты чего так долго не ехал? Я уж тосковать

начал.

- Да дела ведь,-объяснил Никита, осторожно прижимая сына к себе. Он давно не брал его на руки и потому особенно ощутимо почувствовал, какой он худенький и слабый.

"А писала - поправился", - подумал он.

- А мне скоро операцию должны делать,-сообщил Сережа.-А это и не страшно, усыпляют и замораживают потому что.