Борис Бурлак - Реки не умирают. Возраст земли

Все это припомнил сейчас Георгий, когда шофер лихо направил машину через Урал. На середине реки все-таки угодили в котловину, — мотор захлебнулся и заглох. (Детские веселые истории неминуемо повторяются в зрелые лета.) Они посидели несколько минут в машине, наполовину залитой водой; к сожалению, никто не последовал за ними. Нужно, значит, самим идти за трактором, что работал невдалеке.

Пока трактор вытаскивал «Волгу», пока братья приводили себя в порядок, солнце закатилось. И еще ярче загорелось второе — газовое — солнце над окрестной степью. Небо густо окрасилось в гранатовые тона, а лимонный разлив заката совсем поблек над дальними увалами.

— Нельзя ли поскорее, я могу опоздать на поезд, — мягко попросил Олег шофера.

«Волга» помчалась по сыртинскому плато, оставляя позади себя тревожное сияние. Вот так же когда-то мчался к Дунаю капитан Георгий Каменицкий во время первого танкового прорыва немцев в районе Будапешта. И точно такое багровое небо оставалось за спиной... Нечаянное воспоминание возникло у него на одну минуту и пропало. Вокруг была родная всхолмленная степь, обращенная увалами на юг, к реке, за которой ширилось, крепчало с наступлением сумерек дьявольское зарево. Ни один тушканчик не перебежал дорогу. Наверное, и суслики, и байбаки — все живое попряталось в норы.

На востоке слабо засветился город. Быстрая езда освежила Олега, он едва не заговорил о Метелевой. В самом деле, как относится к ней брат? — спросил он неожиданно себя и испугался своего вопроса: надо было подумать об этом раньше. Неужели что-то сохранилось у них от прошлого?..

А Георгий всю дорогу рассуждал о будущем степного Предуралья:

— Ты и не представляешь себе, Олешка, как тут все переменится за две-три пятилетки, какой газовый комплекс тут поднимется. Верно говорил отец, что его открытия на востоке области — лишь начало. Он будто сердцем чувствовал, какие богатства скрыты на южном торце Урала...

— А что станет с нашими реками, с нашим чистым небом?

— Откуда у тебя такой скепсис?

— Химия есть химия. Она мстительна, как все обладатели сокровищ.

Георгий промолчал, хотя Олегу уже не терпелось возражать, спорить с братом.

Они успели к отходу поезда. Георгий проводил брата до самого вагона, будто расставался с ним надолго.

— Скоро ли в наши края? — спросил тот на прощанье.

— Как сложится на работе.

Олег стоял в тамбуре и смотрел,на Георгия с прихлынувшей грустью. Ему стало жаль его, заметно постаревшего, одинокого. Когда же он так сдал, или это кажется в полусвете перронных фонарей.

— Ждем тебя, слышишь? — тепло сказал Олег и виновато улыбнулся, подумав опять о Метелевой.

Поезд тронулся.

И Георгию самому захотелось куда-нибудь ехать, быть в движении, а не сидеть в городе в такую духоту. Сегодняшняя встреча с Олегом настроила на прежний лад, когда он летом пропадал в экспедициях, а зимой — в командировках, когда время листалось во много раз быстрее. Он всю жизнь подхлестывал свои годы, которые летели во весь опор, только версты мелькали на обочине.

— Давай в управление, — сказал Георгий своему шоферу, несмотря на поздний час.

Вся бригада Клары Кузнецовой ходила в героинях. Девушки посмеивались друг над другом, но втайне гордились тем, что их щедро расхвалили. (До сей поры они и не догадывались, что такие работящие, умелые да умные!) Из всех одна, Клара старалась быть сдержанной, но Саша-то видела, что и она довольна этой славой. Она приезжала теперь на работу не в комбинезоне, а в платье и даже с подкрашенными глазами. — Ты как настоящая египтянка! — сказала ей сегодня Саша.

— Что ты имеешь в виду — наш ручной труд?

— Не хитри! Если говорить о малярах и штукатурах, то все мы египтяне. А я говорю о твоих глазах.

— Оставь.

— Думаю, что теперь-то уж мой дядюшка и взгляда не отведет от бригадира.

— Сколько можно тебя просить?

— Не буду, не буду!

— Кстати, почему он не вышел на работу?

— Не подумай, что заболел, Петр Ефимович отпустил на денек в область. Поехал к Метелевой.

— К Метелевой?

— Он недоволен, что Павла Прокофьевна заодно расхвалила и его.

— Вот как?.. — В искусно удлиненных глазах Клары появилось искреннее недоумение. Она вдруг ощутила глухое беспокойство, что-то вроде первой и беспричинной ревности. — Это он напрасно к ней поехал.

— Почему же?

— Не поймет она.

— Вот странно! А что тут понимать?

— Выходит, что бригаду можно расписывать как угодно, а Каменицкий выше всех похвал.

— Мы — рабочий класс! А кто он такой? Инженер, состоящий при рабочем классе!

— С тобой никогда нельзя поговорить.

— Ничего не поделаешь, переходный возраст.

— Хватит болтать, пойдем-ка лучше работать.

Они занимались отделкой магазина, под который был отведен первый этаж нового дома. Дом заселили еще накануне майских праздников, а магазин стоял с заколоченными дверями и с обшитыми фанерой окнами-витринами. Это уже стало дурной привычкой — опаздывать со сдачей торговых помещений в жилых домах: то материалов не оказывается, то оборудования. На сей раз не хватило бемского стекла.

— Видела, как домохозяйки косятся на нас? — сказала Саша в обеденный перерыв, когда вместе с Кларой присела у окна, угощая ее бутербродами.

— На каждого не угодишь.

— То-то и оно. Знаешь что, давай поступим в магазин продавщицами. Сфера обслуживания!

— Нет уж, буду штукатурить до конца.

— А мне кажется, что я сбегу... Впрочем, я не уйду со стройки, пока не выдам тебя замуж.

— Вернее, пока сама не выскочишь.

— Пусть сначала женится отец на Метелевой.

Клара улыбнулась, подумав о глупейшем предположении, что Олегу нравится Метелева. Дурачась, она сильно охватила руками Сашу за тоненькую талию и закружилась с ней на черном цементном полу, еще не облицованном метлахской плиткой.

Саша высвободилась из ее рук, испытующе посмотрела на подругу и задумчиво прошлась, как обычно перед серьезным разговором.

— А хочешь, я расскажу все бабушке?

— С ума сошла!

— Бабушка у нас т а й н ы й советник. Уж она-то поняла бы и повлияла на своего младшего сыночка, я уверена.

— Смешная ты.

— Надо бороться, по крайней мере.

— С кем?

— Да, бороться пока что не с кем, — охотно согласилась Саша. — И слава богу... Но как я могу тебе помочь? Как? Я пыталась говорить с твоим бирюком...

— Ты... ты говорила с ним?!

— Ну да.

— Ах, Саша, Саша, ну кто тебя просил об этом? Ну зачем ты это делаешь?

— Не буду больше. Сама вижу теперь, что зря...

Обеденный перерыв кончился, и бригада принялась за дело. Ее никто не подгонял: Каменицкого не было, а прораба вызвали в управление треста, — и девушки, почувствовав полную самостоятельность, работали на совесть. Клара только считалась освобожденным бригадиром, но всегда наравне со всеми выполняла норму, Потому и подчинялись ей беспрекословно, хотя вообще-то женщины не любят подчиняться женщине. До Кузнецовой бригадиром был один развязный мастер, который все похаживал да покрикивал на девчат. Они долго терпели, однако все же отказались работать под началом такого «надсмотрщика». На участок приехал сам управляющий трестом Петр Ефимович и предложил другого бригадира — выпускницу профтехучилища Клару Кузнецову. Девчата согласились без особого энтузиазма. Ну, а потом привязались к ней.