Борис Бурлак - Реки не умирают. Возраст земли

— Начинаются наши с вами г о л у б ы е города, Семен Захарович, — сказал он совсем уже миролюбиво, будто заключая спор, возникший на Березовском карьере.

Как и строители, геологи зорко следят друг за другом по газетам, даже не будучи знакомы лично. Георгий Каменицкий, например, был немало наслышан о таймырском разведчике Николае Николаевиче Урванцеве задолго до первой встречи с ним в Норильске. Кое-что знал он и о Шумском, начальнике Южноуральского геологического управления. И поэтому сошлись они довольно быстро, хотя Георгий трудно сближался с новыми людьми. Правда, сначала были некоторые стычки. Одна из них из-за железа. Георгий доказывал, что надо обратиться в Совмин или, в крайнем случае, в ЦК, если уж министерство само не решает такие крупные вопросы, как обеспечение Урала собственной рудой. Еще до войны, когда создавалась вторая угольно-металлургическая база на востоке, — УКК (Урало-Кузнецкий комбинат), — еще тогда намечалось развернуть широкие поисковые работы вдоль всего уральского меридиана.

Илья Михайлович Шумский в принципе был согласен с Каменицким, но запальчивость главного геолога по твердым ископаемым раздражала начальника управления. Он спросил его:

— Вы думаете, Георгий Леонтьевич, это никого не беспокоит?

— Вы нефтяник, — с той же запальчивостью ответил Каменицкий.

— Ну, знаете ли...

— Я хотел сказать, что у вас своих забот по горло.

Тогда Шумский постарался сгладить острый уголок.

— Я понимаю вас, — сказал он мягче. — Но никаким наскоком делу не поможешь. Давайте наберемся терпения и будем сообща действовать исподволь. Противников у нас с вами много. Один профессор Голосов чего стоит.

— Я с мальчишеских лет знаю Голосова.

— Тем более. Если надо, пойдем на некоторый риск. Без инженерного риска вообще ничего не откроешь. Но пока что акцент в наших планах делается на медь. Найдем попутно железо, ухватимся за первую же находку, чтобы попытаться вызвать «цепную реакцию». Но, пожалуйста, не торопитесь с заключениями. Хорошо бы поставить наше министерство перед фактом.

— Легко сказать — перед фактом! Денег-то на железо не дают.

— Мне тоже неохотно давали деньги на уральский газ...

Тут разговор их оборвался: Шумскому позвонили из Москвы.

Георгий после этого долго думал, почему все-таки разведка железной руды на Южном Урале постепенно сошла на нет. В самом деле, как такое могло случиться? Медь, что ли, перешла дорогу железу? Но одно другому не должно мешать. Хорошо, что выручила Сарбайская аномалия, а то бы совсем туго пришлось уральским металлургическим заводам, особенно Магнитке. Однако не век возить руду из Казахстана.

Вот теперь и многолетние поиски никеля на Урале почти вовсе прекратили, даже бросили, недоразведав, перспективное Степное месторождение. Все под тем предлогом, что на Таймыре наткнулись на богатейший Талнах. Как будто никелевая промышленность Урала не нуждается в своих Талнахах. Ведь была уже поучительная история с той же медью. Легко себе представить, в каком незавидном положении оказались бы сейчас уральские медеплавильные заводы, если бы не Березовка. На нее ведь тоже собирались махнуть рукой, и не только до войны, но уже и после. А нынче Березовка выдвинулась на первый план. Она чуть ли не одна тянет весь медный Урал.

Но и это еще не все. Любое, самое малое открытие, как правильно заметил Шумский, вызывает «цепную реакцию» других открытий. Не случайно вокруг Березовки появилось буквально целое семейство колчеданов.

«Ну, что ж, будем налегать на медь, не забывая ни о никеле, ни о железе», — решил для себя Георгий Каменицкий.

Он был доволен уже тем, что наконец-то создано Южноуральское территориальное управление. До недавнего времени здесь не было самостоятельной геологической службы, и разведчики, как это ни странно, ходили на поклон то в Самару, то в Уфу.

Нравилась Георгию и четкая отлаженность всего механизма управления. В этом он видел заслугу Шумского с его недюжинным, организаторским талантом. Илья Михайлович был опытным разведчиком-нефтяником, о котором в шутку говорили, что у него и в жилах течет девонская нефть. Он участвовал в открытии,Второго Баку и сюда, в эту область, приехал известным, заслуженным геологом, отмеченным Государственной премией. Его энергия была завидной, к тому же он был человеком смелым.

Георгий теперь знал в общих чертах историю открытия газа на Южном Урале. Целых два десятилетия геологи ходили вокруг да около бывшего уездного городка на севере области, неподалеку от нефтяной Татарии: они все пытались, что называется, танцевать от этой знаменитой п е ч к и. Однако находки были незначительными. Шумский облюбовал другой, более перспективный район — на юге, за рекой Урал, где когда-то тоже пробовали искать нефть. Он тщательно провел геофизическую подготовку, которая подтвердила его общую оценку южного района. Потом началась п р и с т р е л к а, как у артиллеристов: недолет-перелет, недолет-перелет, пока не будет накрыта цель. Несколько первых скважин не дали результатов. Но одиннадцатая выручила: на глубине полутора тысяч метров нашли-таки газ. И Шумский, уверенный в полном успехе, решил перебросить на левый берег Урала сразу две геологические экспедиции, — более двух тысяч человек, пятнадцать буровых бригад со всем оборудованием и транспортом.

Этот бросок на юг многих озадачил, а иных даже напугал. Все еще действовала притягательная сила севера, и не каждый мог так сразу одолеть ее. Но дело было сделано: разведка велась широким фронтом. Вскоре Москва утвердила первую очередь запасов газа — девятьсот миллиардов кубометров. Спустя год — уже один триллион четыреста. А теперь называют новую цифру — более внушительную. Контуры южноуральского газового в а л а определились четко: более ста километров в длину и двадцать километров в ширину. Стало ясно, что этот в а л равен по мощи океанскому цунами. И открыт он был в считанные годы, хотя бурили очень осторожно, не увлекаясь рекордами скоростников, потому что пластовое давление оказалось аномальным — двести атмосфер.

Газеты, радио и телевидение постарались: о крупном открытии на Урале заговорили во весь голос, его поставили рядом с тюменскими открытиями, а иные комментаторы хватили еще дальше, подчеркивая, что здесь не только газ, но и конденсат, и сера, и другие компоненты, да к тому же все это не в тундре, за тридевять земель, а в обжитом месте, рядом с железной дорогой и действующим газопроводом Средняя Азия — Центр.

Слава неотступно преследовала Илью Михайловича Шумского. И он старался всякий раз отметить, что поиск нефти и газа по своей природе коллективный поиск, в отличие от твердых полезных ископаемых, где и один в поле бывает воин. Но все-таки от славы никуда не денешься, тем паче, что кое-кто из окружающих людей нет-нет да и подольет в огонек твоего тщеславия лампадного масла.