Михаил Колесников - Изотопы для Алтунина

Сергей сидел, оцепенев, смотрел себе под ноги в одну точку.

Его окликнули. Он вскинул голову. От подъезда административного корпуса к нему спешил Рожков.

— Тебя начальник цеха вызывает! — крикнул он еще издали.

— Зачем, не знаешь?

— Знаю: хочет вместо Скатерщикова на большой пресс поставить.

— Шути, да знай меру!

— Какие там шутки...

Начальник цеха Самарии был внешне невозмутим. Только на красных его щеках прыгали желваки.

— Вот такое дело, Сергей Павлович, — сказал он глуховатым голосом, — Скатерщикова увезли, и, чем все кончится, никому пока неведомо. А государственный заказ ждать не может, потому он и государственный. Пока еще к ковке мы не приступили, Скатерщиков все тянул. А пора! Сроки не ждут. И никого, как ты знаешь, сноровистее, чем ты, у меня на примете нет.

Самарин чуть боднул головой, высвобождая шею из воротника.

— Это вы о чем? — спросил Алтунин и почувствовал, как гулко стучит кровь в виски от возбуждения.

— О том самом. Изволь принять пресс! И заруби на носу: заказ государственный!

Алтунин невольно передернул плечами. Нет, нет...

— Чего это тебя перекосило? — спросил Самарин уже мягче. Его собранность сразу как бы пропала, стала заметна одутловатая полнота. — Ответственности испугался? Не робь, Сергей! Ты же у нас гордость цеха.

— Ну, а что теперь будет с электросигнализатором?

Самарин тяжело вздохнул.

— А то и будет, что будет: кому выговор, кому по шапке за такую рационализацию. И мне перепадет за потворство. А само изобретение — в тот самый ящик... Скатерщиков же, чего доброго, калекой на всю жизнь останется.

— Вылечат, — обнадежил Сергей. — А пресс я принимать не буду.

Самарин недоуменно вскинул на него глаза.

— Это еще почему? Ты соображаешь, что говоришь?

— Да вроде бы. Не могу я, Юрий Михайлович... И не в ответственности дело. Ответственности никогда не боялся. Готов и за аварию сегодняшнюю отвечать. Я в ней больше всех повинен!

— Ты? — Щеки Самарина вздулись сердито.

— Я... Догадывался ведь, чем все может обернуться, а не настоял перед Шугаевым... И вам ничего не сказал.

Самарин с удивлением слушал все это. Теперь его плотные, крепкие щеки дрожали от смеха. Не выдержав, перебил Сергея:

— Черт вывернутый, вот кто ты! Все это в тебе, парень, от алтунинской породы. Твой батя тоже всегда бурлил, все на весы сердца брал. Был Человеком с большой буквы, а не человечишком. За весь мир готов был ответственность взвалить на себя, а было ему в ту пору столько же лет, сколько тебе сейчас... Может, и менее того...

Голос Самарина звучал непривычно ласково, вроде бы говорил совсем другой человек. Добродушно, по-отечески:

— Ты думаешь, я не остерегал Скатерщикова, не предупреждал Шугаева? И Кирку ремнем хотел выпороть, да неудобно — совершеннолетняя. Чуть что, грозится из дому уйти. Оставьте, говорит, свою тираническую заботу о потомках. Все вы, молодые-то, наподобие селитровой ванны: готовы в любую минуту взорваться.

— Ну, и как реагировал Шугаев, когда вы его предупреждали?

— Да никак. Меня стал убеждать: такие дела, мол, без риска не делаются; наверное, когда строили первую в мире атомную электростанцию, тоже находились осторожные — боялись, не взорвется ли...

— И убедил?

— Убедил. Если хочешь знать, я так полагаю: раз уж задумано автоматизировать свободную ковку, значит, она будет автоматизирована. Скатерщиков не по тому пути пошел — найдется другой, который отыщет правильный путь. Неизбежность, одним словом.

— А что случилось с электросигнализатором?

— Будем расследовать. Пока его испытывали как измеряющий прибор, все шло нормально. Потом решили испытать как управляющее устройство, и тут-то заготовка вылетела, пробила экран, за которым стоял Скатерщиков.

— А я все-таки на пресс не пойду, Юрий Михайлович. Не нравится мне Петенькина бригада. На кой черт мне эти индивидуалисты?!

— Пойдешь, Сергей Павлович. Пойдешь. Завод подводить не станешь... И бригаду на свой лад переделаешь...

Алтунин знал: тому, кто отдает себя делу без остатка, бояться ответственности нечего. И все-таки нервничал: государственный заказ!.. А бригада в разброде. И психологическая обстановка там хуже некуда: авария, бригадир в больнице, Панкратова отчислили за драку, всех лишили премии — одно к одному!

Молодые ребята из молотовых бригад, которых еще вчера Скатерщиков презрительно называл «салажатами», сегодня подтрунивают над бригадой гидропресса: «Опростоволосились, задаваки, по всем статьям!» Но выполнять-то государственный заказ придется этим «опростоволосившимся задавакам». Давай, Алтунин, изворачивайся! Никому нет дела до того, как и с чего ты начнешь. А вот в конечном результате заинтересованность всеобщая. Государство заинтересовано! Чего уж больше!

Однако для тебя самого, Алтунин, очень важно, с чего начать. Чтобы не оказаться в ложном положении. Чтобы сразу повернуть все круто. Не дать оседлать себя, как они оседлали Петеньку! И в то же время не выдрючиваться, стараясь выглядеть идеальным руководителем. Рабочего человека не обманешь. Он очень скоро разгадывает всякую фальшь. А сфальшивишь с самого начала, не будет тебе ни веры, ни уважения потом. Сам провалишься и дело провалишь...

Сергей, обдумывая все это, шагал рядом с Кирой по скверу, примыкавшему к заводу. Она говорила что-то об аварии, о программном управлении. Что именно, Сергей не уловил. Наконец, сосредоточившись, он стал понимать.

— Я душу в этот электросигнализатор вложила, — жаловалась Кира. — Сам знаешь, сколько дней в экспериментальном цеху высидела. Неужели зря? Как ты думаешь, чем все кончится?

— Твой отец сказал, что на этом деле, наверное, поставят крест. Комиссию по расследованию создадут. А потом, сама знаешь, отдел техники безопасности, общественные инспектора... В общем, не разрешат продолжать испытания.

— Это же несправедливо! Во всяком большом поиске бывают срывы. Хорошо: контакты от сотрясения молота не сработали, но ведь испытания можно перенести на гидропресс, где сотрясения ничтожны.

— Мне кажется, идея неверна в своей основе. Нужно искать бесконтактный способ. На гидропрессе тоже произойдет размыкание и подгорание контактов.

— Думаешь, мы не ломали над этим голову? Конечно, нужен поиск. Отказать в праве на поиск нам не могут...

— А если все-таки откажут? Шугаев, он не любит поражений. Шумели, шумели, и вдруг пшик! Повторять Шугаев не станет. Я-то хорошо его знаю.

— А что, на Шугаеве свет клином сошелся? Есть еще главный инженер завода, общественность... Если мы со Скатерщиковым начнем войну за программное управление, надеюсь, ты будешь на нашей стороне?

Сергей задумался.

— Я всегда на вашей стороне. Однако вы тоже... не должны действовать вопреки рассудку. Сколько уж раз случалось: Петенька сгоряча дров наломает, а я за него давай выпутывайся. Впрочем, разговор об этом сейчас не ко времени: Петру и без того несладко. Как только разрешат к нему, обязательно поедем в больницу.