Константин Волков - С тобой моя тревога

— Пусть счастья не увижу, если спать не хочу! — воскликнула повеселевшая Лариса. — Завтра девчатам в лаборатории скажу и в группе… — Она открыла калитку и, уже стоя в ней, позвала: — Подойдите, Ваня. — Когда он приблизился, сказала: — Поклянитесь, что не будете руки распускать!

— Ну, клянусь…

— Наклонитесь и не шевелитесь… Так вот, слушайте. Вы мне тоже нравитесь. Не знаю, что из этого выйдет, но это так.

Она захлопнула калитку. Он стоял по другую ее сторону, ошалелый от счастья. Быстрые удаляющиеся шаги гулко отдавались в его висках.

Все было готово к пуску второй технологической нитки на повышенном режиме, а Каюмов медлил с приказом. Вчера из Винницы позвонил Дорофеев:

— Смотрел печь кипящего слоя, — сообщил директор заместителю. — Попросил переснять схему и чертежи. Оказывается, такая примерно печь недавно заработала на Воскресенском. Командируйте технолога сернокислотного Мойжеса в Воскресенск. Что нового на заводе? С подготовкой линии на новый режим как?

— Заканчиваем, Сергей Петрович! Мойжеса отправляю. Венцовую Одинцов отлично заварил! Специалист приезжал, обстукивал и выслушал, как легочную больную.

— Молодцы! Горло как?

— Нормально.

— Позвоните Лидии Федоровне, что у меня все в порядке. Привет товарищам. У меня все.

— Когда приедете, Сергей Петрович?

— Если погода не подведет, то через три дня. Без меня все-таки не пускайте линию на повышенной, ладно?

— Я так и решил.

— Ну, добро. Да, что за специалист проверял сварку?

— Мастер с Урала. На «Красном моторе» налаживает литье. Фокусник! Долго рассказывать…

— Приеду, расскажете. До свиданья.

Три дня назад Каюмов пришел в сварочный. Одинцов накануне разобрал ящик, в котором варил шестерню, подмел золу, старательно счистил металлической щеткой пыль.

— А где гарантия, что выдержит под нагрузкой? — спросил он у сварщика.

— Я заварил как мог! — с обидой произнес Одинцов. — Гарантий я не давал.

— Это верно… Да вы не обижайтесь, ей ведь не лежать, а вертеться надо.

— Я ее в огне держал, пока зола холодной не стала. Сталистость потерялась, конечно. Это и под напильником чувствовалось.

Каюмов вернулся в кабинет. Позвонил на «Красный мотор», рассказал о своих сомнениях.

Директор завода сообщил, что у них работает группа уральских литейщиков, отрабатывает технологию, пообещал посоветоваться с бригадиром и позвонить…

— Сейчас приедет сам Денисов Кузьма Васильевич, лучший уральский литейщик, — позвонил директор. — Вот только машина вернется из города.

Часа через полтора перед входом в заводоуправление остановилась «Волга» и из нее вышел очень высокий старик с длинными усами, в барашковой шапке. Каюмов вышел встретить уральца, пригласил в кабинет. Денисов неторопливо снял длинное на вате пальто. Из внутреннего кармана пиджака вынул маленькую расческу, поправил пышные усы, позелененные табачным дымом, и редкие седые волосы, зачесанные на косой пробор. Потом он извлек из кармана жилетки большие часы, щелкнул крышкой. Спрятал часы и, наклонив голову к правому плечу, вопросительно поглядел на стоявшего рядом Каюмова.

— Что тут у вас произошло? — прогудел старик, сильно окая. — Показывайте вашу поделку.

— Шестерня в цехе…

— Я почему-то так и подумал… Пойдемте в цех.

Каюмов надел пальто. Денисов оставил свое на вешалке.

— Жарко в вашей Азии. А у нас, улетали когда, морозы взялись… Мне бы ниточку небольшую…

— Нитку? — переспросил Каюмов.

— Нитку, — подтвердил тот, — обыкновенную, с метр длиной. Найдется?

— Сейчас. — Каюмов вышел в приемную и попросил секретаршу раздобыть где-нибудь катушку ниток.

— Каких, Камал Каюмович? Какого цвета?

— Какого цвета надо, Кузьма Васильевич? — уточнил Каюмов.

— Хоть зеленого. Все равно, мне не пуговицы пришивать.

Каюмов вернулся и протянул Денисову катушку черных ниток…

В цехе Денисов оглядел шестерню, попросил уложить ее втулкой на какую-нибудь возвышенность.

— Ну, на табуретку, что ли, — пошутил он. — Кто заваривал?

Каюмов подозвал Одинцова. В цехе, как и прошлый раз, когда Одинцов готовился к работе, набилось много народа: весть о том, что проверять качество сварки приехал мастер с Урала, облетела весь завод.

— Ну, рассказывай, как варил? Что на присадку брал?.. В огне, вижу, работал.

Пока добровольные помощники прикатили металлическую тумбу и установили ее на подстилке из стальных листов, пока автокран поднял и перенес шестерню на приготовленное место, Иван рассказывал Денисову, как сваривал.

— Вроде правильно все, — одобрил Денисов. — Ну, поглядим, что ты наварил.

Он снял с пальца массивное обручальное кольцо и, привязав его на нитку, подошел к шестерне. Зрители обступили шестерню. Денисов склонился, внимательно оглядел заваренные места.

Одинцов стоял сбоку и робел, как перед объявлением приговора. Даже ладони вспотели от волнения, и он незаметно вытирал их о спецовку.

— Ну, а фаску на изломах большую снимал? — поинтересовался Денисов у почтительно замершего рядом сварщика.

— Выпиливать пришлось с двух сторон. Почти до самой середины. Иначе не проваришь такую толщину.

— Молодец! — похвалил уральский гость. — Ну, поглядим, послушаем теперь, что она нам скажет.

Конец нитки мастер держал в левой руке, а в правой у него было обручальное кольцо. Он отвел правую руку и разжал пальцы. Кольцо качнулось, как маятник, и ударилось о внутреннюю, без зубьев, сторону. Раздался чистый долгий звон. Денисов несколько раз раскачивал кольцо на нитке и ударял им то в одном, то в другом месте, прислушиваясь к мелодичному звону. Химики следили за действиями старого литейщика с любопытством и восхищением: такого они никогда не видали.

— Как камертон гудит! — прошептал кто-то восторженно. На говорившего шикнули.

Кузьма Васильевич попросил молоток, оборвал нитку и надел кольцо на палец. Ему подали молоток. Он постучал им по сваренным местам рядом и все так же внимательно прислушивался к звукам. Что он слышал в малиновом звоне кольца и в глухих ударах молотком по металлу, невозможно было угадать. Для зрителей каждый новый звук был точным повторением предыдущего. Но, очевидно, Кузьма Васильевич улавливал новые интонации. Металл отвечал на каждый удар что-то слышное и понятное только Денисову.

— Хорошо заварил, — наконец произнес мастер и положил молоток на шестерню. — Раковин в сварке нет… Высокого класса работа! Молодец, мастер! Чувствуешь металл… Ты по какому разряду работаешь-то?

— По третьему, — сообщил обрадованный успехом и гордый похвалой Одинцов.

— Высокого класса работа! — повторил Денисов уже Каюмову, будто укорил его…

Вернулся из командировки Дорофеев.