Виктор Устьянцев - Крутая волна

Когда обсуждали резолюцию о недоверии к командному составу, — неожиданно выступил дивизионный врач Сивков:

— Многие офицеры являются членами партии социалистов — революционеров, социалистов — демокра- тов и других революционных партий. Недоверие может отпугнуть их.

— Тем лучше для революции, — заметил кто‑то.

— Но офицерский состав нужен, чтобы управлять кораблями.

— Офицеры на девяносто девять процентов настроены контрреволюционно, — сказал Петр Шумов.

Гордею захотелось поддержать дядю, он встал и предложил:

— Надо арестовать всех офицеров и — баста!

— Кто это? — спросил Дыбенко у Петра.

— Племянник мой с «Забияки».

— Ишь ты какой забияка! — улыбнулся Дыбенко. — Ну‑ка успокой своего племянничка.

И Петр вынужден был встать и долго доказывать, что арест офицеров был бы сейчас преждевременным и сыграл бы только на руку контрреволюции.

Гордей и сам уже пожалел, что поторопился и высказал необдуманное предложение, но на дядю вее‑таки обиделся: «Мог бы и не срамить меня перед всеми‑то!»

В 19 часов 15 минут в адрес командующего флотом была передана шифровка помощника морского министра Дудорова. Ховрин потребовал тут же расшифровать ее.

«С. СЕКРЕТНО. КОМФЛОТУ ВЕРДЕРЕВ- СКОМУ. Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом приказывает немедленно прислать «Победитель», «Забияку», «Гром», «Орфей» в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку пока держать в секрете. Если кто из миноносцев не может быстро выйти, не задерживайте других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне. Временно возлагает…»

Далее следовал пропуск, конец фразы не удалось расшифровать, но смысл ее был ясен.

«…и если потребуется противодействие прибывающим кронштадтцам. Если, по вашим соображениям, указанные миноносцы прислать невозможно совершенно, замените их другим дивизионом, наиболее надежным.

Когда Ховрин и Штарев вместе с шифровальщиком вошли в каюту командующего флотом, там кроме самого Вердеревского находилось еще несколько штабных офицеров. Кажется, они о чем‑то совещались, и Вердеревский, недовольный тем, что их прервали, раздраженно спросил:

— Что там еще?

Ховрин молча протянул шифровку. Командующий быстро пробежал ее глазами и бросил на стол:

— Что они там, совсем одурели? — И, обращаясь уже к штабным офицерам, добавил: — Вот, извольте: приказывают послать в Неву миноносцы типа «Новик». И категорически требуют задержать другие корабли от выхода в Кронштадт, вплоть до их потопления.

— Насчет потопления тут ничего не говорится, — сказал Штарев.

— Зато вот тут говорится. — Вердеревский подвинул на край стола другую телеграмму:

«Временное правительство по соглашению с Исполнительным Комитетом Советов рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт. Предлагаю не останавливаться даже перед потоплением такого корабля подводной лодкой, для чего полагаю необходимым подводным лодкам занять заблаговременную позицию.

Командующий спросил Ховрина:

— Вам понятно, для чего это?

— Как не понять? Все ясно как божий день: «новики» нужны Дудорову, чтобы отогнать корабли кронштадтцев, а больших наших кораблей он боится, потому что они не дадут это сделать.

— Ну, допустим, — Вердеревский посмотрел на Ховрина заинтересовано. — Как бы вы поступили на моем месте.

— Отказался бы выполнить это распоряжение, — ответил Ховрин. И добавил: — Хотя бы потому, что вы просто не сможете его выполнить, Без решения Центробалта ни один корабль из Гельсингфорса не выйдет.

Ховрин заметил, что при этих словах лица штабных офицеров вытянулись. Заметил это и командующий и усмехнулся.

— Думаю, что эти телеграммы надо огласить на всех кораблях, — продолжал Ховрин. — Вместе с текстом вашей телеграммы об отказе выполнить распоряжение Дудорова.

— Может, вы еще и текст продиктуете? — злобно спросил один из штабистов.

— Извольте, — невозмутимо сказал Ховрин. — И если угодно, запишите: «Посылка миноносцев в Неву в настоящий момент есть акт политический. Все политические решения могут мной приниматься лишь с согласия с Центральным комитетом Балтийского флота». Точка и подпись.

Разумеется, текста никто не записывал. Офицеры демонстративно отвернулись к иллюминаторам, лишь Вердеревский внимательно смотрел то на Ховрина, то на Штарева. Поощренный этим вниманием командующего, Штарев предложил:

— Сейчас на «Полярной звезде» как раз заседание идет, вот там и надо охласить.

— Ну что же, идемте оглашать, — тяжело поднялся с кресла Вердеревский и, не глядя на ошеломленных штабных офицеров, вышел из каюты.

Появление на заседании ЦК. БФ командующего флотом сразу насторожило, делегатов. Очередной оратор, так и не закончив речь, сел. Установилась мертвая тишина. Ховрин что‑то шепнул Дыбенко, и тот сразу предоставил слово Вердеревскому.

Тишина лопнула как взрыв, едва командующий «зачитал тексты шифровок Дудорова. С мест послышались возмущенные крики:

— Предательство!

— Арестовать Дудорова!

— Всех их надо арестовать!

Стихли только тогда, когда кто‑то из угла громко спросил:

— А какой ваш ответ будет?

Вердеревский посмотрел сначала в угол, откуда донесся выкрик, потом обвел взглядом притихшие ряды делегатов и зачитал текст своей ответной телеграммы.

Он почти полностью совпадал с тем, что продиктовал Ховрин,

Весть об отказе командующего выполнить приказ правительства долетела до кают — компании «Кречета» раньше, чем туда вернулся сам адмирал. Выпроводив вестовых, офицеры бурно обсуждали эту ошеломительную новость. Образовались два резко противоположных мнения. Одни утверждали, что командующий, действуя в согласии с выборными флотскими организациями, совершил демократический акт. Большинство же обвиняло командующего в предательстве и требовало отстранения его от должности и отдачи под суд.

Сам же Вердеревский, вернувшись на «Кречет», приказал срочно вйзвать начальнинка штаба Зеленого, начальника первой бригады крейсеров Пилкина, командира бригады линкоров Развозова, начальника минной дивизии Бахирева и комиссара Временного правительства Онипко. В ожидании, пока они соберутся, командующий предавался самым грустным размышлениям.

«Эти идиоты в Генморштабе совершенно не представляют обстановки здесь, в Гельсингфорсе, Я не мог бы выполнить их распоряжения, потому что у меня уже нет власти — она в руках Центробалта».

Он вспомнил разговор с Дыбенко, потом разговор с Ховриным. «Теперь штабные кумушки на все лады будут напевать о том, что командующий пляшет под дудку Центробалта».