Вера Кетлинская - Дни нашей жизни

— Зайду и я, пожалуй. Давно не был у старика, он уж и то обижается...

Только бы он не вздумал действительно прийти!

Она завернула за угол, уже торопясь, так как было без пяти четыре, и прямо налетела на Воловика:

— Откуда вы, Александр Васильевич?

— Оттуда, куда и вы спешите, — сказал Воловик; видно было, что он сегодня в счастливом, возбужденном настроении. — Меня тоже на пельмени оставляли, да не могу, Ася ждет. Ох и старик! — тотчас начал он расска­зывать. — Видите, какой пакетище уношу? Три книжки да три журнала, везде закладки сунул и карандашом отметил, что прочесть. А если вы, говорит, молодец, как я предполагаю, то вы и многое другое там прочитаете. И чтоб не откладывать! Даю вам неделю сроку!

Так как Аня не успела прочитать новые статьи, ре­комендованные ей недавно Михаилом Петровичем, она не без робости позвонила у солидной, обитой клеенкой двери. Дверь открыл сам Михаил Петрович.

— Раздевайтесь, проходите ко мне и посмотрите, что я вам отобрал для вашего кабинета, — оживленно говорил он. — А я — пельмени лепить.

— Вы?!

— Обязательно! Люблю, понимаю в них толк и од­ним женщинам не доверяю.

— А можно мне помочь?

— Ни в коем случае. Идите, и скучайте в обществе знакомого молодого человека.

На вешалке висело пальто с насаженной на ставший дыбом воротник серой кепкой. На ком она их видела? Неужели Гаршин так-таки и пришел?

Профессор провел ее в кабинет. Она с порога огля­делась и густо покраснела. На краешке дивана, бочком, подобрав длинные ноги и втянув голову в плечи, в позе неудобной и несвойственной ему, сидел Алексей Поло­зов и смущенно улыбался ей навстречу.

— Ну и прекрасно, — сказал профессор, — Алексей Алексеевич мне уже сообщил, что вы оба члены парт­бюро, так что у вас найдутся общие темы.

И он пошел на кухню, где жена и домашняя работ­ница в четыре руки лепили пельмени. Он не стал помогать им, а только с удовольствием пересчитал пель­мени.

— По пятьдесят штук на человеко-единицу, — сказал он. — По-сибирски — маловато, по гостям — хва­тит за глаза. Как ты думаешь, Поля? — обратился он к жене серьезным тоном, хотя глаза его смеялись. — Зо­ву в гости двух инженеров. Первый приходит, узнает от меня, что будет второй, сообщает мне, что они вместе в партбюро, и при этом густо краснеет! А потом прихо­дит второй инженер, видит первого и тоже краснеет. Что это значит?

— Они, должно быть, поссорились в своем партбю­ро, — с улыбкой ответила Полина Степановна и стрях­нула с пальцев мучную пыль. — Миша, подверни мне рукава, помоюсь и — к столу!

В профессорском кабинете было тихо. Алексей по-прежнему сидел в неудобной и несвойственной ему по­зе на краешке дивана и, по-видимому, совсем не соби­рался заговорить и не испытывал от молчания ни ма­лейшей неловкости. Он разглядывал Аню, все еще сто­явшую у двери. На ней было праздничное легкое платье коричнево-золотистого цвета с более светлыми золоти­стыми цветами и листьями, оно падало большими труб­чатыми складками, чуть колеблясь у ног, просвечива­ющих сквозь чулки. Алексей очень внимательно раз­глядел все это, хотя позднее, когда остался один, не мог вспомнить, как она была одета, помнил только впечат­ление праздничности, легкости, какое она произвела на него.

Аня рассердилась на себя за то, что покраснела, и постаралась принять независимо-недоступный вид, но из этого ничего не получилось. Она поняла, почему он молчит, сидя в такой на редкость неудобной позе, и по­няла скрытую насмешку профессора — как же он был неуклюж, милый человек, и как хорошо, что он сму­тился!

Молчание затянулось, и чем дольше оно длилось, тем труднее было заговорить прежним, товарищеским языком. И с точки зрения вчерашних обычных отноше­ний никак нельзя было объяснить, почему она не по­дошла к нему и не протянула ему руки, как принято между товарищами, и почему он не встал ей навстречу, как того требует вежливость.

Он поднялся наконец, с удовольствием распрямив ноги, и остановился перед нею, склонив набок голову и разглядывая ее быстро меняющееся лицо.

— Вы сегодня такая, что я даже не знаю, как с ва­ми обращаться, — сказал он со своей обычной, чуть на­смешливой интонацией.

— Как с членом партбюро, — быстро ответила Аня и засмеялась. — Я не знала, что вы будете здесь.

— Я и сам не знал. Мы зашли с Воловиком по по­воду механизации сборки, — вы знаете, — а Михаил Пет­рович оставил — и никаких! Ну, я особенно и не сопро­тивлялся.

— Отчего? — с веселым вызовом спросила Аня.

Он не поддержал этого тона:

— Из-за того, что мне с ним очень интересно. Какой знающий и живой человек! И сколько у него книг, кото­рых я даже не видал!

Они оба занялись рассматриванием книг, начав с разных концов уставленной книжными полками стены и постепенно приближаясь друг к другу.

— Как вы догадались, что из-за вас? — вдруг спро­сил Алексей, внимательно разглядывая корешки.

Она не знала, что ответить, и уткнулась в книгу.

Расстояние между ними медленно сокращалось. Оста­валось не больше метра, когда Алексей решительно шаг­нул к ней и потянул к себе ее руки.

— Хватит вам в книги смотреть, — сказал он. — Ска­жите мне лучше что-нибудь хорошее.

— О чем?

— Обо мне. Или о себе. Или о нас.

— Я нахожу, что вы самый славный из членов парт­бюро.

— Вы скупая. Если бы вы меня спросили, я бы взял другие масштабы.

Он держал ее руку в своей и старательно сгибал и разгибал ее пальцы, так старательно, как будто ему очень важно было узнать, хорошо ли они гнутся. Оба одновременно отскочили друг от друга и уткнули носы в книжные полки, услыхав за дверью громкий голос про­фессора:

— Гости-то мои поди соскучились. Сейчас я их при­веду!

— Какое у вас тут богатство собрано, — не своим голосом сказал Алексей и наугад схватил одну из книг.

Книга оказалась интересными редким изданием, и он продолжал уже спокойнее: — Я ее как-то нашел у бу­киниста, но она дорого стоила и у меня не хватило де­нег. А когда я прибежал снова, ее уже, конечно, продали.

— Настоящие книжники покупают редкие книги слу­чайно и дешево, — с живостью откликнулся профессор. — Надо знать, где и что искать.

И он начал показывать книги, которыми гордился, сообщая о каждой, как нашел ее и за сколько купил. Чтобы похвастаться интересным изданием, он то про­ворно вскакивал на особую скамеечку, которую ловко передвигал ногой вдоль полок, то приседал на корточ­ки и, начав рассказывать, забывал подняться.

Стоять над ним было неловко, и Аня попросту опу­скалась на пол рядом с ним и через его плечо разгля­дывала книги. Трубчатые складки ее платья разлета­лись при этом золотистым шатром, из-под которого выглядывали острые каблучки. Алексей, стоя рядом, смотрел только на Аню, и голос профессора будто про­валивался куда-то, а что он рассказывал, Алексей и не слышал.